Кадр 102. В усадьбе Корфа
Владимир, в новом сюртуке и белоснежных воротничках, водружает в центре роскошно сервированного стола вазу с душистой охапкой роз.
В кресле материализуется призрак барона Корфа.
Иван Иваныч. Здравствуй, сынок. Ты ждёшь гостей?
Владимир. Гостью, отец, гостью.
Иван Иваныч (лукаво). Я даже знаю, какую… и больше того - догадываюсь, ЧТО ты собираешься ей предложить.
Владимир (полюбовавшись на кольцо с огромным брильянтом, прячет его в коробочку, а коробочку - в карман). Ну, и что вы об этом думаете, отец? Хоть ваше появление красноречивее всяких слов говорит о том, что я опять делаю что-то не так.
Иван Иваныч. Э-э, сынок… как тебе сказать… Что-то мне за Аннушку боязно…
Владимир. Так ведь я ничего дурного ей не предлагаю!
Иван Иваныч. Но и хорошего от тебя ждать не приходится! Ты тиран и самодур, повеса, пьяница, забияка…
Владимир. Я исправлюсь!
Иван Иваныч. Ох, сынок, с трудом верится…
Анна (входит). Владимир, а с кем это вы беседуете? (замечает Иван Иваныча и расплывается в улыбке) Ой, дядюшка!.. Это вы! Владимир говорил, что вы его частенько навещаете. А что ж ко мне ни разу не заглянули?
Иван Иваныч (с доброй улыбкой). Не хотел тебя пугать, Аннушка.
Анна. Да разве можете вы меня напугать? Я так вас люблю!
Иван Иваныч. Я тоже тебя люблю, Аннушка, и желаю тебе только добра! Потому и решился сегодня явиться тебе на глаза, чтобы предостеречь от опрометчивого шага.
Владимир (возмущённо). Отец!..
Иван Иваныч. Не перебивай меня, я с Аннушкой говорю!
Анна. Я вас слушаю, дядюшка.
Иван Иваныч. Ты всегда была милой, кроткой девочкой, не то, что этот шалопай (кивает на Владимира), вот и сейчас будь умницей и не принимай поспешных решений.
Анна (недоумённо хлопает ресницами). О чём вы, дядюшка?
Иван Иваныч. Сама скоро поймёшь. А ты (грозит сыну пальцем), если вздумаешь Аннушку обидеть - пеняй на себя! (исчезает)
Владимир (угрюмо). Спасибо, отец, за благословение…
Анна (смахивает слезинку). Бедный дядюшка… Вы что-то сказали, Владимир?
Владимир. Да, я приглашаю вас поужинать со мной.
Анна. С удовольствием! (садится за стол)
Владимир наливает ей шампанского и подаёт фрукты.
Анна (отщипывая виноград). Неужели вы сами будете мне прислуживать?
Владимир. Вам не нравится?
Анна (кокетничает). Это так непривычно… и приятно.
Владимир. Давайте выпьем!
Анна. Давайте! За что?
Владимир (встаёт с бокалом в руке). Вы знаете, Анна… (откашлявшись и одёрнув на себе сюртук) Вы знаете, что я… как я… в общем, к вам отношусь…
Анна. Нет, не знаю.
Владимир (растерянно). Не знаете? (в сторону). Вот тебе на! С чего ж теперь начинать?
Анна. Но не скрою, очень хотела бы узнать (шаловливо смотрит на него сквозь бокал)
Владимир. Я предлагаю, э-э-э… выпить за…
Дверь с шумом распахивается, и на пороге вырастают Забалуев, исправник и двое солдат. За их спинами маячит мерзко ухмыляющаяся физиономия Модестыча.
Владимир (в бешенстве). Какого черта?!
Исправник. Простите, господин, барон…
Забалуев (перебивает). Нечего с ним церемониться, делайте ваше дело, господин исправник, и без этих всяких реверансов!
Исправник. У нас есть сведения, барон Корф, что в вашем доме скрывается опасная государственная преступница Ольга Калиновская.
Владимир. Опять?! Да что ж вы не угомонитесь-то никак?!
Забалуев (с надеждой глядя на Анну). Вы ничего не имеете нам сказать, мадмуазель?
Анна (делает честные глаза). Ничегошеньки.
Забалуев. Но в прошлый раз…
Владимир. Что за мерзкая у вас привычка, господин Забалуев, врываться ко мне во время ужина? Ольги здесь нет, и к столу я вас звать не буду!
Модестыч (вмешивается). Как это нет? Здесь она! Ещё днем по дому шныряла! С Анькой поругалась, и та её в отместку окунула в тазик с вареньем.
Забалуев. А на это что вы скажете, мадмуазель?
Анна. Заговаривается наш Карл Модестыч - как кухарка нечаянно ведро ему на голову уронила, так с тех пор и заговаривается.
Владимир (с угрозой). Господин Забалуев, убирайтесь в вашу Забалуевку…
Забалуев. Заиграевка, деревенька моя называется Заиграевка, и отбуду я туда не раньше, чем увижу на вас, любезный Владимир Иваныч, кандалы - на вас и на вашей очаровательной польке.
Исправник. Простите, господин барон, но мы должны обыскать дом.
Модестыч (распахивает перед ними дверь). Со спальни начните, с хозяйской - Калиновская там сегодня ночевала.
Владимир смущённо крякает, Анна сердито мнёт салфетку.
Забалуев. Заволновались, голубчики! (потирает руки)
Возвращаются обескураженный исправник и солдаты, за ними - Модестыч, с поникшими от разочарования усами.
Исправник (разводит руками). Никого не нашли…
Забалуев. Как - никого? А хорошо ли искали?
Исправник. Только что паркет носом не рыли!
Владимир. Господа, вы злоупотребляете моим терпением… (начинает закатывать рукава)
Исправник (испуганно). Покорно просим прощения, господин барон! Ошибочка вышла… (задом пятится к двери)
Забалуев (опускает трость Модестычу на загривок). Болван! С чем мне теперь идти к графу Бенкендорфу?!
Владимир. Передайте от меня Александру Христофорычу низкий поклон.
Забалуев. Я с вами ещё поквитаюсь! Мальчишка! Со мной, предводителем дворянства!.. (лопаясь от злости) Да я! Да я!.. (шумно уходит)
Владимир. А вы чего ждёте, господин Шуллер? (Модестыч жалобно икает) Пожалте вон, вы уволены!
Модестыч. А рекоменда…
Владимир. Я сказал: "Вон!" (пинком вышвыривает немца в коридор и захлопывает дверь) Вот мерзавцы, чуть ужин нам не испортили! (Анна грустно вздыхает) Анечка, я тебе клянусь… у меня с Калиновской ничего не…
Анна (вздыхает ещё горше). Я не из-за Калиновской…
Владимир. Из-за чего же тогда?
Анна (печально глядит на пузырьки в бокале). Из-за Полины…
Владимир. А она-то тут с какого боку?!
Анна. Она говорила, будто вы с ней… будто она с вами… у меня язык не поворачивается… будто позапрошлым летом, в стогу сена…
Владимир (стонет). Только этого не хватало!
Анна. Это… правда?
Владимир. Э-э-э… я должен сказать вам правду… или успокоить?
Анна. Лучше успокойте!
Владимир. Полина вам соврала.
Анна. Значит, это правда? (ударяясь в слёзы) Как вы могли?!
Владимир. По молодости, по глупости, Анечка… я тогда был так счастлив, что с Кавказа живой возвратился - каждой травинке, каждой букашке радовался, как дурак!
Анна (плача). Если про Полину правда, значит, и про Ольгу правда… и этой ночью, и осенью на балу… когда я пела романс… (всхлипывает) Я думала, вы меня слушаете, а вы с Калиновской за статуей Венеры…
Владимир. На том балу мне шампанское в голову ударило, а этой ночью я до Ольги и пальцем не дотронулся!
Анна (рыдает). Вы всегда предпочитали мне других женщин… а я вас всю жизнь любила-а-а!..
Владимир. И я тебя всю жизнь любил!
Анна. Неправда, вы меня всю жизнь ненавидели! (захлёбываясь слезами) И горчицу в компот, и кляксу на ноты, и снег за шиворот…
Владимир. Я так свою любовь выражал.
Анна. Опять вы надо мною издеваетесь?! Не верю я в ваши чувства, рассказывайте про них Ольге с Полиной!
Владимир. Напрасно ты ревнуешь, Анечка! (прижимает её к себе) Пойми, глупенькая, я слишком тебя люблю, чтобы вот так, в стогу, или за статуей…
Анна. Зачем же я вам нужна?
Владимир. Вот зачем (протягивает ей коробочку с кольцом).
Анна. Ой, это мне?
Владимир. Тебе, Анечка! (опускается перед ней на одно колено) Прости мне все мои прежние шалости, клянусь, если ты выйдешь за меня замуж, я стану самым образцовым супругом на свете!
Анна (вытирает слёзы). Что? Вы… вы делаете мне предложение?
Владимир. Да!
Анна (с подозрением). Вы не пьяны? (принюхивается) И не больны? (щупает у него лоб) И трезвы, и здоровы… Не знаю, что и думать… (воровато поглядывает на кольцо) А если я… соглашусь?
Владимир. Ты сделаешь меня счастливейшим из смертных!
Анна. Одна из заповедей гласит, что надо возлюбить ближнего своего…
Владимир. Непременно надо!
Анна. И если я вас осчастливлю, то совершу доброе дело?
Владимир. Ещё какое доброе!
Анна. И вы будете мне благодарны и всю жизнь будете носить меня на руках?
Владимир (не моргнув глазом). Буду!
Анна. Тогда, так и быть, я принимаю ваше предложение.
Владимир (взвыв от восторга). Анечка! (торопливо напяливает ей на палец кольцо) Клянусь, ты никогда не пожалеешь о том, что согласилась!
Анна. А от какого опрометчивого шага меня предостерегал дядюшка?
Владимир. Не бери в голову, Анечка! Пустая старческая мнительность… (в сторону) Хоть бы не догадалась!
Анна. Может, он беспокоился, что я пойду гулять в сырую погоду и простужусь? Так я сегодня никуда и не ходила, холодно.
Владимир. Ты замёрзла? Сейчас подброшу дров в камин.
Анна. Лучше поцелуй меня.
Просьба незамедлительно и многократно выполняется.

Кадр 104. Усадьба Корфа
В библиотеке по-хозяйски расположилось всё семейство Долгоруких, включая даже будущую невестку. Марья Алексевна и Лиза сидят в креслах, остальные разбрелись кто куда.
Соня (любуясь картиной). Что ни говори, а фламандская школа лучше итальянской!
Андрей (изучая корешки книг). Роскошная у Корфов библиотека… Вот бы и нам такую завести!
Марья Алексевна (отряхивая пыль с рукава). Библиотека роскошная, а грязь никто не убирает!
Пётр Михалыч. Ничего, когда Лиза станет здесь хозяйкой, она порядок наведёт!
Лиза тоскливо вздыхает.
Андрей. Что это там, на верхней полке? Неужто Плиний Старший? (подтаскивает лестницу и карабкается наверх) Он самый! "Естественная история", все тридцать семь томов!!!
Пётр Михалыч. Будешь теперь к своему зятю ездить в гости Плиния читать - и Старшего, и Младшего! Как я когда-то к Ивану ездил играть в шахматы… (вздыхая, глядит на шахматную доску) Та партия так и осталась не доигранной…
Марья Алексевна (в сторону). Ладно, хоть я баньку успела сжечь! А то как бы тестюшка к зятьку в гости не навадился, по проторённой-то дорожке…
Лиза (с надеждой). Может, Владимир откажется на мне жениться?
Андрей (воинственно поблескивая стёклами очков). Пусть только попробует!
Натали (дёргая плечиком). Значит, тебе позволительно развлекаться с горничными, а твоей сестре - нет?
Соня густо краснеет и утыкается в картину Вермера.
Андрей. Но я же мужчина!
Натали. А женщинам маленькие радости заказаны?
Марья Алексевна (ей на ухо). Ничуть не заказаны, милая, я вам на досуге расскажу…
Пётр Михалыч. Отчего же хозяин не идёт? В конце концов, это неприлично… в доме гости, а он даже чаю с пирожками не прислал!
Владимир (входит). Чем обязан, господа?
Пётр Михалыч. Не очень-то любезно вы встречаете будущих родственников, Владимир Иваныч!
Владимир (ещё не понимая). Родственников?
Пётр Михалыч. Мне сделалось известно, что вы провели с моей дочерью наедине ночь, и пока это не сделалось известно нашим соседям, вы должны немедленно обвенчаться и пресечь все сплетни на корню!
Владимир переводит обалделый взгляд на Лизу.
Лиза. Прости, Владимир, меня застали врасплох… и я не смогла отпереться.
Владимир. От чего отпираться-то, если ничего не было?
Пётр Михалыч. Позвольте, милостивый государь, вы обесчестили мою дочь и, как порядочный человек, обязаны на ней жениться!
Владимир. Жениться?! На Лизе?!
Пётр Михалыч. И это единственно разумный и достойный выход из создавшегося щекотливого положения!
Андрей (с раскрытой книгой на верхней ступеньке лестницы). Плиний пишет, что в Древнем Риме прелюбодеяния жестоко наказывались, и в случае поимки любовника жены бедняге нередко отрезали нос и уши, а то и скармливали живьём прожорливым рыбам…
Натали. А сожительство с горничными чем каралось?
Андрей (листает книгу). Кажется, ничем…
Натали. Это просто возмутительно! Даже древние римляне поощряли разврат в собственном доме!
Марья Алексевна. Сонечка, не слушай! (Соня послушно закрывает уши ладонями, незаметно раздвинув пальчики) И зачем надо было всю семью баламутить, Петя? Съездил бы один…
Пётр Михалыч. Нет-с, пусть этот негодяй всем нам в глаза посмотрит!
Владимир (выходя из себя). Да подите вы к черту со своими древними римлянами! Не буду я жениться на Лизе!
Лиза. Владимир! Я тебя обожаю! (в порыве благодарности прыгает ему на шею)
Пётр Михалыч (снимая дочь с Владимира). Это неприлично, Лиза! Вот обвенчаетесь - тогда милуйтесь, сколько душе угодно!
Владимир. Я не могу идти под венец с Лизой, я дал слово другой женщине!
Пётр Михалыч. Как дали, так и назад возьмёте.
Владимир. И, давая подобные советы, вы смеете рассуждать о благородстве?
Пётр Михалыч. Довольно пустой болтовни, молодой человек, я требую, чтобы вы женились на моей дочери!
Натали (в сторону). Неужели и Андрей таким же в старости станет?
Владимир. Я не намерен выполнять глупых требований, к тому же и Лизино сердце не свободно, она любит другого человека, моего лучшего друга, кстати. Зачем мне вставать у них на пути?
Пётр Михалыч. Это ваше последнее слово, сударь?
Владимир. Да, это мое последнее слово!
Лиза громко хлопает в ладоши и прыгает от радости.
Пётр Михалыч. Тогда… тогда я вызываю вас к барьеру!
Владимир (усмехаясь). Вы хотите со мной стреляться, Пётр Михалыч?
Пётр Михалыч (воинственно). Да, я буду с вами стреляться! Я буду отстаивать честь семьи с пистолетом в руках!
Марья Алексевна (в сторону). Чёрный цвет, верно, станет мне к лицу… говорят, он стройнит и молодит… а Корфа за убийство в тюрьму… и усадебку его к рукам прибрать…
Владимир. Каким бы мерзавцем меня ни славили наши добрые соседи, я не отнимаю невест у друзей и не убиваю стариков.
Пётр Михалыч. Какой я тебе старик, молокосос?! Да я тебя, как воробья, подстрелю! Я у себя в полку… (хватается за грудь) первенство держал…
Лиза (бросается к нему). Папенька, поберегите сердце, вам нельзя волноваться!
Пётр Михалыч. Не путалась бы с кем попало, я бы и не волновался!
Андрей (с лестницы). Успокойтесь, отец, за поруганную честь сестры отомщу я!
Владимир. У меня такое впечатление, что вас всех покусала бешеная собака.
Марья Алексевна (возмущённо). Выбирайте выражения, юноша!
Натали. Владимир, ну как вам не стыдно?!
Владимир. В мой дом врываются без предупреждения, устраивают трамтарарам, а мне должно быть стыдно?!
Лиза. Нет, я не в силах больше здесь находиться! (бежит к двери)
Андрей. Вольдемар, хоть ты мне и друг, но я не позволю тебе поносить мою семью!
Возмущённо взмахивает рукой и, потеряв равновесие, летит вниз, на него обрушивается сложившаяся пополам лестница, а сверху хлопается том Плиния.
Лиза (с порога). Так тебе и надо, дурак! (показывает язык и уходит)
Натали помогает жениху выбраться из-под завала.
Владимир (недоумённо заглядывая в пустой графин). Куда подевался бренди?
Пётр Михалыч. Там и было-то на самом донышке - едва-едва губы намочить.
Владимир. Вы ещё и бренди мой выпили?! Да вас в дом нельзя пускать, милостивый государь, а вы ещё в тести ко мне набиваетесь! (сердито захлопывает крышечку графина) Черт, как выпить хочется, даже скулы сводит!
Марья Алексевна. Петруша, и ты хочешь отдать нашу девочку замуж за этого сквалыгу и пьяницу?
Пётр Михалыч. Ничего, перевоспитается!
Марья Алексевна (фыркает). Ты вон и по молодости за дворовыми девками бегал, и к старости не угомонился.
Соня, забыв про голландцев, слушает во все уши.
Пётр Михалыч. У меня не было добродетельного и мудрого тестя, чтобы наставить меня на путь истинный, а у Владимира будет!
Владимир. Ошибаетесь, Пётр Михалыч, у меня не будет никакого тестя, потому что женюсь я, слава Богу, на круглой сироте!
Пётр Михалыч. Ты женишься на моей дочери, негодяй!
Владимир. И не подумаю.
Пётр Михалыч (стуча тростью об пол). Тогда - к барьеру!
Владимир. К барьеру, так к барьеру, всё равно в нашей глуши других развлечений нет, а свадьба моя только через неделю.
Андрей (вставая с помощью Натали). Отец, если он тебя убьет, я тоже вызову его и прикончу!
Натали (дёргает его за рукав). Андрей, я приехала сюда на свадьбу, а не на двойные похороны!
Андрей (обиженно). Ты сомневаешься в моих силах?
Натали (поднимает с пола очки и протягивает ему). Если ты даже в них не видишь дальше собственного носа, то как ты собираешься попасть в Корфа?
Андрей (уныло). Пожалуй, да… господа, может, обойдёмся без дуэли? Отец, если Лиза не хочет выходить замуж за Владимира, ну и пусть…
Пётр Михалыч. А честь семьи?!
Андрей. Да, честь семьи… Вольдемар, может, всё-таки женишься?
Владимир. Андрэ, мы с твоим отцом уже обо всём договорились. Дальше будут говорить пистолеты.
Марья Алексевна. Петя, поедем домой, пока ты новых дров не наломал.
Андрей. Может, останемся пообедать? (шевелит ноздрями, ловя плывущие с кухни ароматы)
Пётр Михалыч. Я в доме своего врага не обедаю!
Владимир. Очень здравое рассуждение! (кланяется Долгоруким) Душевно рад был всех вас видеть. Марья Алексевна, вы всегда нежеланный гость в моём доме!
Марья Алексевна. Сквитаемся, дорогой зятёк, когда на блины ко мне пожалуешь.
Владимир. Боюсь не дожить до сего счастливого момента.
Марья Алексевна. Очень на это надеюсь.
Гости один за другим покидают библиотеку.
Натали (задержавшись на пороге). Я не понимаю, как мой брат может дружить с таким вульгарным, грубым и бессердечным человеком!
Владимир. Да, Наталь Санна, Андрэ показал себя нынче не с самой лучше стороны.
Натали. Я говорила не о нём!
Владимир. А о ком? (Натали возмущённо хлопает дверью) Черт, как же хочется выпить! Или, на худой конец, кого-нибудь придушить!

Кадр 106. Гостиная в усадьбе Корфа
Одновременно в разные двери входят Лиза и Михаил.
Михаил (обрадованно). Лиза! Наконец-то я вас нашел!
Лиза (холодно). Что вам угодно, сударь?
Михаил. Простите меня! Я вёл себя, как осёл, как глупый ревнивый осёл!
Лиза поворачивается к нему спиной.
Михаил. Я жестоко обидел вас, Лизавета Петровна, и мне, наверное, нет прощения… Но я всё равно умоляю: простите!
Лиза. Отчего бы такая перемена?
Михаил (рассказывает её спине). После нашего… разговора… я был не в себе… я поехал в трактир - напиться и забыться… и путь мой лежал мимо церкви, оттуда выходила только что обвенчанная пара… и мне показалось, что это вы с Владимиром… у меня в глазах потемнело, и я в один миг понял, какой я дурак! Трижды дурак! Я поворотил коня и галопом понёсся обратно в вашу усадьбу, но там мне сказали, что вы все уехали к Корфу, и я поспешил сюда, в надежде, что ещё не слишком поздно…
Лиза улыбается и молчит.
Михаил (умоляюще). Скажите… я опоздал?
Лиза. Наш брак с Владимиром уже решён.
Михаил. Нет! Я не отдам вас ему! Я выкраду вас из-под венца!
Лиза. Поздно, Миша, я сама не хочу больше быть с вами.
Михаил (убитым голосом). Тогда мне больше ничего не остаётся, как пустить себе пулю в лоб… без вас жизнь моя не имеет смысла…
Лиза (поворачивается). Простите, Миша, я неправду сказала… я хотела вас наказать… (лукаво) Вы на меня не сердитесь?
Михаил (обрадованно). Так ты не выходишь за Корфа? Лизанька! Любимая моя! (хватает её на руки и осыпает поцелуями)
Лиза (целуя его в ухо). Мишенька, я тоже тебя люблю… но папенька… он настаивает, чтобы мы с Владимиром поженились…
Михаил (весело хохочет). К черту Владимира! К черту твоего папеньку!
Лиза (хнычет). Ты его не знаешь! Если что ему в голову втемяшится, так это потом ничем обратно не выбить…
Михаил. Я завтра же попрошу у него твоей руки!
Лиза. Он тебя прогонит.
Михаил. Не беда, приду ещё раз и ещё! Возьму его измором.
Лиза. Скорее он тебя уморит.
Михаил. Но что же делать, Лиза? (просветлев лицом) Мы сбежим и тайно обвенчаемся, и тогда твоему папеньке ничего уж не останется, как нас благословить!
Лиза (с воодушевлением). Да-да, сбежим и обвенчаемся! Какой же ты у меня умница, Мишенька! (снова закручинившись) У папеньки сердце слабое… вдруг он не выдержит такого удара?
Владимир (входит). Выдержит, выдержит… Даже если ваша маменька сбежит с Карлом Модестычем… (плетётся к столику с бренди и бокалами)
Михаил. Откуда ты такой измочаленный?
Владимир. Чудо, что я вообще жив остался… (нетвёрдой рукой наливает себе бренди) Если я когда-нибудь решу на вас жениться, Лизавета Петровна, то не раньше, чем ваши милые родственники отойдут в мир иной.
Лиза. Вам не удалось договориться с папенькой?
Владимир. Отчего, мы очень душевно поговорили… (делает жадный глоток) И так нам это понравилось, что мы решили продолжить беседу с пистолетами в руках.
Лиза. Дуэль?!.. (протягивает ему стакан) Налейте, мне тоже надо выпить!
Михаил. Не надо! (отбирает у неё стакан) Неизвестно, вдруг вам спьяну взбредёт выйти за Корфа?
Лиза. Этой дуэли нельзя допустить! Придумайте что-нибудь, ведь вы же мужчины! Офицеры! (Владимир с Михаилом виновато переглядываются) Если вы и на Кавказе так же туго соображали, удивляюсь, как вас горцы не убили!
Михаил. Может, ещё раз поговорить с вашим папенькой? (Лиза громко фыркает) Тогда давайте сбежим! Даже если Пётр Михалыч умрёт от огорчения, это будет лучше, чем если бы Вольдемар застрелил его на дуэли - всё-таки, в своей постели, в кругу родных и близких, а не где-нибудь на лесной опушке…
Лиза. Миша!!!
Михаил. Ну вот, ей-богу, ничего больше на ум не идёт…
Владимир. Да пусть Пётр Михалыч живёт и благоденствует! И вам с Лизаветой Петровной не надо никуда бежать, убежим мы с Анной.
Лиза. Вы с Анной?
Владимир. Ну да! У нас, слава Богу, нет родственников, которых бы наш побег до смерти огорчил.
Михаил. Это был бы самый удачный выход! (отодвигает от Лизы графинчик с бренди, на который та плотоядно посматривает)
Лиза. Я не видела сегодня Анну… Она знает о том, что случилось?
Владимир. Пока ещё нет. Она в город поехала за обновками…
Лиза. А вдруг она не захочет с вами бежать?
Владимир. Попытаюсь её убедить…
Михаил. Выпьем за это! (призывно поднимает бокал)
Входит Анна с непроницаемым лицом.
Владимир. Анечка! Насилу тебя дождался! (в сторону) Хорошо, что раньше не приехала, в разгар скандала, теперь хоть есть шанс выкрутиться… (громко) Как поездка? Гришка не сильно гнал? (чмокает её в щёчку и подводит к остальным) А мы вот празднуем помолвку Миши и Лизы… (подаёт ей бокал)
Анна. А вы ничего не путаете, Владимир Иваныч? (невинным тоном) Я слыхала, будто Лиза выходит замуж за вас…
Владимир (поперхнувшись). Лиза? За меня?! Кто тебе сказал подобную чушь?!
Анна. Полина.
Владимир. Ха! Полина! Да она соврёт - недорого возьмёт!
Анна. А Марья Алексевна с Петром Михалычем? Я с ними на крыльце повстречалась, они очень живо обсуждали приготовления к вашей свадьбе.
Михаил (осторожно). Вы ослышались, Анна, они говорили о МОЕЙ свадьбе с Лизой!
Анна. У меня с ушами пока всё в порядке! Мне даже удалось выяснить причину столь скоропалительного брака… (выдерживает драматическую паузу) Оказывается, Владимир Иваныч, вы провели ночь с Лизой!
Владимир едва успевает увернуться от брошенного в него бокала.
Лиза. Анна, умоляю вас! Всё было совсем не так, как вы думаете…
Анна (бушует). Меня он из своей спальни выставил, а вас принял с распростёртыми объятьями! (хочет вцепиться Лизе в волосы)
Михаил (встаёт между ними). Анна, успокойтесь, вы не знаете…
Анна. Ничего не хочу знать! Эта дрянь спала в одной постели с моим Володей!
Лиза, Владимир и Михаил (хором). Но ведь ничего не было!!!
Анна. Я вам не верю! Вы сговорились, чтобы обмануть меня… запутать… (падает на стул и разражается громкими рыданьями)
Михаил. Мы с Лизаветой Петровной, пожалуй, поедем… а то как бы Пётр Михалыч не решил, что мы сбежали, и не стал нас разыскивать с исправником…
Владимир. Лиза, вы уж простите Анну, что она вас…
Лиза. Подумаешь! Если б она на моего Мишу позарилась, я бы ей не только косы повыдёргивала, а ещё бы и в кипяток окунула, и вдобавок продырявила в восьми местах из папенькиного пистолета!
Владимир (тяжело вздыхая). Боюсь, мне сейчас грозит вся эта тройная экзекуция и ещё сверх того…
Михаил (сочувственно хлопает его по плечу). Держись, дружище! (уходят с Лизой, обнявшись)
Владимир (бродит кругами около рыдающей Анны). Анечка, не плачь…
Анна. Убирайтесь вон! (Владимир направляется к двери) Куда вы?
Владимир. Вы же сами велели убираться…
Анна. Если я велю вам убираться, это значит, что вы должны остаться и просить у меня прощения!
Владимир. Извини, я не понял… (встает перед ней на колени) Ну вот, я прошу у тебя прощения! (покаянно) Анечка, не сердись! Ведь что тогда произошло: я поссорился с тобой, Лиза - со своим мужем, нам было грустно, и мы решили скоротать вечерок за стаканчиком бренди…
Анна (закрывая руками уши). Избавьте меня от этих гнусных подробностей!
Владимир. Я пытаюсь тебе объяснить, что, кроме маленькой дружеской попойки, между мной и Лизой ничего не было.
Анна. А с Калиновской на балу? Или с Полиной в стогу сена? И сколько их ещё было, о ком я ничего не знаю?!
Владимир. Тебе рассказать?
Анна. Нет!!! (ломает руки) Господи, что за наказание?! Вы ни одной юбки пропустить не можете! (лупит его по щекам) Мерзкий волокита, селадон, бабник! (бросается ему на шею) Я никому тебя не отдам! Ни одной подлой разлучнице!
Владимир. Анечка, я обещаю, что когда мы обвенчаемся, я ни на одну женщину больше не посмотрю! (в сторону) Только бы обвенчаться, а там я покажу, кто в доме хозяин!
Анна (сквозь слёзы). Ты обещаешь?
Владимир (бьет себя кулаком в грудь). Клянусь!
Анна. Хорошо, я тебя прощаю… (Владимир переводит дух) А это правда, что Пётр Михалыч угрожал тебе дуэлью, если ты откажешься жениться на Лизе?
Владимир. Захотелось старичку пострелять… Давно пистолета в руках не держал…
Анна. А если он тебя убьёт? (Владимир ухмыляется) Я имела в виду, если ты его убьёшь… Тебя ведь, чего доброго, в тюрьму посадят? Или в Сибирь сошлют?
Владимир. А ты в Сибирь со мной не поедешь?
Анна. Ты знаешь, что я с тобой куда угодно поеду, но…
Владимир. Но лучше бы остаться дома? Я тоже так думаю! И даже составил некий план, как всё устроить наилучшим образом… собственно, идея принадлежит Михаилу… Секрет вот в чём: мы с тобой сбежим и обвенчаемся…
Анна. Обвенчаемся?
Владимир. Да, в какой-нибудь глуши, в живописной сельской церквушке… а потом и вовсе удерем в Европу, попутешествуем годик-другой и вернёмся назад, к тому времени, надеюсь, Мишель сумеет уговорить Петра Михалыча отдать за него Лизу… Ты согласна, Анечка?
Анна. Согласна, Володенька! (бросается ему на шею)
Владимир. Значит, бежим?
Анна. Бежим!..
Пётр Михалыч (с порога). И куда это вы собираетесь бежать, молодые люди?
Владимир (досадливо). Что вам ещё надо, Пётр Михалыч?
Пётр Михалыч. Трость я где-то тут оставил… то ли в прихожей, то ли на кухне… вернулся поискать, и очень хорошо, что вернулся, иначе бы я не узнал про ваши коварные планы!
Владимир. Не понимаю, какое вам дело до наших планов, князь.
Пётр Михалыч. Подлец! Ты хотел удрать, оставив на чести нашей семьи несмываемое пятно!
Владимир. Я не прачка, чтобы отстирывать запятнанную репутацию, над маранием которой трудились несколько поколений вашего семейства.
Пётр Михалыч. Мальчишка! Как ты со мной разговариваешь?!
Владимир. Будьте признательны, что я вообще с вами ещё разговариваю, а не велел своим лакеям вышвырнуть вас на улицу, как имею обыкновение поступать с докучными визитёрами.
Анна (жалобно). Володенька, зачем ты так, князь в отцы тебе годится…
Владимир (с пеной у рта). У меня нет отца - по вине этого старого ханжи, который тут разглагольствует о чести, а сам двадцать лет наставлял своей супруге рога, и когда всё открылось, трусливо бежал, бросив друга на растерзание этой фурии!
Пётр Михалыч. Я не виноват, что Маша… Ивану яд… (хочет схватиться за сердце, но вместо этого падает на пол)
Владимир. Что это с ним?
Анна (горестно ломает руки). Он умер!
Пётр Михалыч (хрипит). Не дождетесь! Я буду жить! Я буду стреляться!.. Я застрелю этого щенка! Я в своём полку первенство по стрельбе держал…
Иван Иваныч (высовывается из-за портьеры). Неправда! В нашем полку первым был я, а ты с десяти шагов в бутылку не мог попасть!
Пётр Михалыч. Иван? Значит, я и впрямь умер… (закрывает глаза и складывает на груди руки)
Анна (снова впадает в истерику). Он умер!
Владимир. Нет уж, пусть едет умирать к себе домой! (яростно звонит в колокольчик, прибегают лакеи) Отправьте князя к нему в усадьбу, только не в карете, в карете мы с Анной поедем… да хоть на телеге, черт побери, лишь бы духом его тут больше не пахло!
Лакеи уносят Петра Михалыча, в беспамятстве бормочущего: "Я буду стреляться!"
Владимир. Придётся ехать сейчас, а то как бы утром опять наш дорогой сосед не пожаловал… на долгие сборы времени нет, Анечка, возьми самое необходимое, остальное купим в дороге.
Анна. Я никуда с вами не поеду.
Владимир (поперхнувшись). То есть как - не поедешь? Почему?!
Анна. Я вас боюсь… вы бешеный… довели несчастного старика до удара… а если я вам чем-нибудь не угожу, вы и меня?..
Владимир. Анечка, у тебя и здоровье покрепче, и я надеюсь, ты не станешь испытывать моё терпение на манер Петра Михалыча…
Анна. Нет! Я не хочу жить в вечном страхе! Лучше поступлю на сцену.
Иван Иваныч (выглядывает из-за портьеры). Правильно, Аннушка, правильно, поезжай в Петербург, в театр!
Владимир. Отец, ну хоть вы не вмешивайтесь!..
Анна (всхлипывая). Вы об этом меня предупреждали, дядюшка, да? Зачем я вас сразу не послушалась! Владимир никогда не изменится, как мучил меня всю жизнь, так и продолжает мучить… страшно подумать, что бы со мною сталось, если б я вышла за него замуж!
Владимир (пытается её обнять). Анечка, послушай…
Анна (вырывается). Оставьте меня, чудовище, мерзкий волокита, бездушный чурбан! Я больше ни дня не останусь с вами под одной крышей, потому что это равносильно всем пыткам ада! (убегает в слезах)
Иван Иваныч. Умница, Аннушка, вовремя одумалась!
Владимир. Ну что, отец, довольны? (поворачивается, но Иван Иваныча уже нет) Где вы прячетесь?! (отдёргивает портьеру - пусто) Сломали мне жизнь и удрали? И вы ещё хотите после этого, чтобы я был ангелом?! (хватает графин - там ни капли) Черт бы побрал этих Долгоруких и Репнина вместе с ними! Выпили весь мой бренди! (выскакивает в коридор и орёт благим матом) Гришка! Неси ключи от погреба! Теперь я там навеки поселюсь…

Кадр 108. Усадьба Долгоруких
Часы только что пробили полночь. Соня, пригорюнившись, сидит на диванчике в коридоре. Мимо идёт Никита.
Никита. Сидите, барышня?
Соня (вздыхает). Сижу… И ты садись, Никита, посумерничаем!
Никита (мнётся). Неловко, барышня… с вами-то рядышком…
Соня. Садись, никто не увидит, все уж спят давно.
Никита (осторожно присаживается на жалобно скрипнувший под ним диванчик). А вам чего не спится, Софья Петровна?
Соня. Мысли всякие одолевают… о жизни… о счастье…
Никита. Известно дело, барышня, от мыслей одно беспокойство. Я вот ими сроду не страдал, а коли навяжется какая шальная мыслишка, так гоню её прочь, чтобы, значит, спать крепче.
Соня. Неужто совсем ни о чём не думаешь? А про то, как с Таней будете жить?
Никита. А чего тут думать, живи себе и живи!
Соня. И не обидно тебе будет чужое дитё растить?
Никита. Зачем обидно, барышня? Я его к работе с малых лет приучу, будет мне по хозяйству помогать, а потом мы с Татьяной своих нарожаем… душ десять парней и девок, чтоб рабочих рук поболе! Дом построим, конюшню заведём…
Соня (вздыхает завистливо). Повезло Тане с тобой!
Никита. А чего ж не повезло? Я так разумею, мужик работать должон, чтоб семью, значит, кормить. Я и сам дармоедом не был, и дети мои не будут, не то что какие-то там княжичи! Вы уж извиняйте меня, Софья Петровна, только от вашего барского воспитания беда одна.
Соня. Почему?
Никита. Ни к чему путному вы не приучены, вот и маетесь, заделье себе придумывая. Андрей Петрович - добрый человек, не спорю, денег нам с Татьяной на обзаведение дали, а цельный день в халате да с книжкой на диванах валяются - баловство пустое! Али невеста его, Наталь Санна, всё гуляют да гуляют взад-вперёд, или у окошечка зевают… нет, чтобы двор подмести!
Соня. А я, Никита?
Никита. Вы, барышня? Малюете вон… сколь бумаги чистой извели… краски, опять же… это ж какие деньжищи на ветер! А ставни не крашены…
Соня (грустно). Выходит, мы существа совсем бесполезные?
Никита. Да нет, для чего-то и вы нужны - зачем-то ведь Бог вас создал… а он ни одной букашки-таракашки просто так не сотворит.
Соня. Так вот, Никита, чтобы доказать тебе, что я не никчёмная букашка, я завтра же ставни покрашу!
Никита (одобрительно). Это дело, барышня!
Соня. Никита, я так тебе благодарна, что ты открыл мне глаза на никчёмность моего существования и показал путь к исправлению! Можно, я тебя за это поцелую?
Никита (стушевавшись). Отчего же… если вам угодно, барышня… (подставляет щёку)
Соня чмокает его и, блаженно прикрыв глаза, кладёт голову ему на плечо. Никита осторожно опускает свою лапищу на её талию.
Никита. Экая вы тощенькая, Софья Петровна… в чём только душа-то держится?
Модестыч (вырастая из-за дивана). Какой пассаж! Княжна в объятьях холопа!
Соня с Никитой подпрыгивают и оглядываются.
Модестыч (пощипывая усы). До чего низко, говорю, пали нравы! Ай-я-яй! Конюхи барышень лапают, а те и довольны!
Никита поднимается, угрожающе сжимая кулаки, но Модестыч проворно шныряет в какую-то дверь и запирается изнутри.
Никита. Ну нигде от этого гада покою нет!
Соня. Оставь, Никита, он всё время по дому шныряет, то там вынырнет, то сям… мы уж и внимания на него не обращаем.
Модестыч (высовываясь из двери). Ая-я-яй, а что скажет князь Пётр Михалыч? (снова прячется)
Никита (озверев). Ах же ты, мурло курляндское! (кулаком вышибает дверь и за шкирку выдёргивает Модестыча) Сейчас я твой язык поганый вместе с зубами в глотку тебе вобью! (замахивается другим кулаком)
Соня (подскакивает). Не надо, Никита!
Никита. Добрая вы, барышня… Ладно, так и быть, живи… пока! (разжимает пальцы, Модестыч шлёпается на пол и на четвереньках улепётывает по коридору) Зря вы его пожалели, Софья Петровна… он теперь, подлюга, вашему батюшке наябедничает!
Соня (расхрабрившись). Ну и пусть наябедничает! Лиза, вон, всякие вольности себе с мужчинами позволяет, хоть и всего на три года меня старше… а я только разок тебя в щёчку и поцеловала… (краснеет)
Никита. Я теперь месяц умываться не буду, чтоб поцелуй ваш помнить! Вы, Софья Петровна, такая… такая… вот слов нет, какая вы!
Соня (расцветает). Мне таких слов… никто… никогда…
Снова лезет к нему целоваться, но тут появляется Лиза с подушкой под мышкой.
Соня (неохотно отрываясь от Никиты). Лиза? Ты ещё не спишь?
Никита тушуется и пытается спрятаться за Сонечкиной спиной.
Лиза (перехватывая подушку другой рукой). Иду спать в другую комнату, в моей папенька Полину поселил… всю жизнь, дескать, бедняжка горе мыкала, пускай теперь живёт в лучшей комнате! А мне и гостевая спальня сгодится… (в сердцах) Знала бы я, кем эта Настенька окажется, нипочём бы не стала её искать!
Соня. А подушка зачем?
Лиза. Я на этой подушке столько сладких снов видела, не хочу ими с Полькой-Настькой делиться!
Сворачивает за угол, бросив взгляд через плечо на две тени, близко склонившиеся друг к другу.
Лиза (грустно). Счастливые! (заходит в тёмную комнату) Да тут и свету нет! (выглядывает обратно в коридор, тени на стене испуганно шарахаются в стороны) Не пугайтесь вы, я только за свечечкой… (вытаскивает из жирандоли две свечки)
На стене появляется ещё одна тень - усатая.
Ехидный голос. Князь-то Пётр Михалыч… когда сведает… как бы его обратно кондрашка не хватила… Ай-я-яй!
Никита. Ну всё, черт нерусский, тебе конец!
Топот ног и визг.
Лиза возвращается в комнату, пристраивает свечи в подсвечник, бросает подушку на кровать и сама падает сверху.
Лиза (уткнувшись в подушку носом). Где-то мой Миша? Папенька, изверг, даже попрощаться нам не дал… (всхлипывает)
Раздаётся стук в окно.
Лиза (вскидывая голову). Кто? Что?
За окном маячит тёмный силуэт. Лиза хочет заорать со страху, но, приглядевшись, радостно взвизгивает и бросается к окну.
Лиза (впуская ночного гостя). Мишенька! Откуда ты?
Михаил (спрыгивая в комнату). Вот… захотелось поцеловать тебя на прощание…
Лиза (осыпая его бесчисленными поцелуями). Мишенька! Любимый! (выглядывает в окно) Как же ты… на второй-то этаж?
Михаил. Вознёсся на крыльях любви! (крепко обнимает Лизу). Вернее, спустился с крыши по верёвке.
Лиза (восторженно). Какой ты смелый, Мишенька! (через десять минут поцелуев) Что же нам теперь делать?
Михаил (спустя ещё десять минут). Одно твое слово - и мы выпорхнем прямо в это окно, навстречу свободе и счастью!
Лиза (вздыхая). Папеньку жалко… хоть он и выгнал меня из моей комнаты…
Михаил (кивает). Знаю.
Лиза. Откуда?
Михаил. Так я же сначала в твою старую комнату залез, наткнулся там на эту вашу Настеньку…
Лиза (ревниво). И что потом?
Михаил. Она визг подняла… пришлось дать ей сто рублей, чтоб угомонилась…
Лиза. А как ты узнал, где меня искать?
Михаил. Дал ей ещё двести рублей, она и подсказала.
Лиза. Милая Настенька!
Михаил. Не будем о ней, у нас и так мало времени!
Страстно целуются ещё полчаса.
Михаил (томным голосом). Как не хочется уходить…
Лиза. А ты не уходи, Мишенька!
Михаил (блеет). Я бы почёл за счастье… но приличия… я ведь только попрощаться…
Лиза. Никуда я тебя не отпущу! Сегодня ты мой!
Высовывает руку за окно и обрывает болтающуюся там веревку. Вместе с верёвкой на землю летят куски кирпичей и черепицы.
Лиза (отряхивая руки). Теперь ты пленник этой комнаты! (плотоядно ухмыляется) И мой пленник!
Михаил (не без удовольствия). Ну, коли все пути к отступлению отрезаны…
Лиза (запирает дверь на ключ и опускает ключ за корсаж). Теперь - все!
Михаил (разводит руками). Тогда мне не остаётся ничего другого, как подчиниться…
Лиза. Люблю, Мишенька, когда ты делаешься таким покладистым!
Михаил. Но я не всегда бываю таким покладистым.
Лиза (игриво). А каким ты бываешь? (расстёгивает пуговку на его мундире)
Михаил. Я бываю грубым…
Лиза. Как мило! А ещё? (расстегивает вторую пуговицу)
Михаил. Необузданным…
Лиза. Прелестно! А ещё? (принимается за третью пуговицу)
Михаил. Кровожадным! (рычит и щёлкает зубами) Жарковато что-то здесь… (расстёгивает оставшиеся пуговицы и сбрасывает с себя мундир) Это просто ужас, каким я иногда бываю! (хватает Лизу на руки и зубами рвёт кружево на её груди)
Лиза (радостно хихикая). Только иногда?
Михаил (урча). Для тебя - хоть всегда! (с Лизой на руках падает на кровать)
Лиза (между поцелуями). Пусти, я свечку задую.
Михаил срывает с ноги сапог и запускает в подсвечник. Комната погружается во тьму. Звуки поцелуев, возня и сдавленные смешки.
…Наступает утро. Лиза и Михаил спят в обнимку, со счастливыми улыбками на помятых физиономиях. С улицы доносится шум.
Пётр Михалыч (под окном). Я зачем тебе, бездельнику, двойное жалованье положил?!
Модестыч (под окном). Помилуйте, князь, я ж со всем моим усердием… Ой, что это?!
Пётр Михалыч. Вот и я спрашиваю, что это?!
Лиза сладко причмокивает во сне губами и теснее прижимается к Михаилу.
Модестыч (под окном). Труба печная обвалилась… кажись…
Пётр Михалыч. Вижу, что обвалилась, а почему обвалилась?!
Михаил мотает во сне головой, будто отгоняя мух, и крепче прижимает Лизу к себе.
Модестыч (под окном). Верёвка какая валяется… (ахает) Неужто вор к нам пытался забраться?!
Громкий стук в дверь.
Голос Марьи Алексевны. Лизанька, вставай!
Лиза и Михаил открывают глаза, нежно улыбаются друг другу и хотят поцеловаться.
Марья Алексевна (за дверью). Лиза, на свадьбу опоздаем!
Лиза и Михаил соскакивают с кровати и в панике начинают одеваться.
Марья Алексевна (стучит в дверь). Лиза, ты меня слышишь?
Лиза. Слышу, маменька, слышу! (подпрыгивает, пытаясь сдёрнуть с люстры невесть как там оказавшееся платье)
Михаил достаёт платье и выуживает из камина свой сапог.
Полина (под окном). Не воры это, папенька.
Пётр Михалыч. Кто ж тогда?!
Полина (что-то жуя). Князь Репнин, он к сестре моей Лизе давеча рвался…
Михаил (страшным шепотом). Лиза, ты не знаешь, где второй мой сапог?
Лиза (так же). Не знаю, я сама туфельки ищу…
Ползают по полу, заглядывая под стол и под кровать, сталкиваясь лбами, хихикая и ежеминутно целуясь.
Марья Алексевна (за дверью). Лиза, ты опять уснула? Открывай!
Лиза. Открываю, маменька! (Михаилу) А где ключ?
Михаил. Какой ключ?
Начинают перетряхивать одеяло, подушки и перину.
Пётр Михалыч (беснуется под окном). Репнин?! Я ж его вчера сам на коня посадил и до ворот проводил! Где этот мерзавец?! Я отучу его к моим дочерям в окошки лазать!
Модестыч. Так он, должно быть, и не долез… веревка-то оборвалась…
Полина (продолжая жевать). Расшибся, наверно!
Пётр Михалыч. Так ему и надо! Да хоть бы он, распутник, совсем костей не собрал!
Лиза с Михаилом продолжают перетряхивать постель.
Марья Алексевна (за дверью). И чего я жду? У меня ж от всех комнат ключи есть… (гремит связкой ключей)
Михаил едва успевает спрятаться за дверь, как она распахивается.
Марья Алексевна (входит). Эва! Да тут, никак, Мамай погулял?
Лиза. Мне на новом месте спалось неспокойно, маменька. Кошмары всё мучили…
Марья Алексевна. И потому ты до сих пор не одета? И Соня, и Наташа давно готовы, тебя одну ждём (шарит глазами по комнате).
Лиза. Маменька, вы идите, а вас догоню (поймав её взгляд на предательски торчащем из-под кровати голенище сапога, пяткой заталкивает сапог подальше).
Марья Алексевна. Боится, значит, твой кошмар дневного света? Ну-ну… Гляди только, чтоб он отцу на глаза не попался! (уходит)
Лиза захлопывает дверь и снова оказывается в объятьях Михаила.
Марья Алексевна (из коридора). Лиза!!!
Лиза. Бегу, маменька! (целует Михаила напоследок и убегает)
Михаил мечтательно улыбается, потом вытаскивает из-под кровати второй сапог, напяливает на ногу и притоптывает каблуком, чтоб ладно сидело.
Михаил. Что там мешает? (снимает сапог и вытряхивает из него ключ) И как он туда попал? (пожав плечами, снова обувается, выглядывает в окно и, удостоверившись, что поблизости никого нет, спрыгивает на улицу)

Кадр 110. Камера в уездной тюрьме
Михаил пытается оттащить разъярённую Лизу от Владимира.
Михаил. Лизонька, оставь Вольдемара в покое, это не он покушался на твоего брата!
Лиза. Нет, он, он!!! (ломает о Владимира зонтик)
Михаил (поднимает обломки). И не жаль тебе такой прелестной вещицы?
Лиза. Не жаль, это подарок Забалуева!
Владимир. Об него и ломали бы ваш зонт! (вытирает кровь с разбитой губы) Ну вот, опять досталось на орехи… И почему меня так женщины не любят?
Лиза. Потому что вы - негодяй, грубиян и подлец… Убийца! (набрасывается на Владимира с веером)
Михаил (решительно отбирает веер). Нет, сударыня, мой подарок я вам ломать не позволю!
Лиза. Прости, Мишенька, но я так зла на этого душегуба, так зла!..
Михаил. Так ведь Андрэ-то жив и по заверению доктора Штерна помирать не собирается.
Лиза. Но он ничего не говорит и никого не узнаёт… Лежит, как живой труп…
Михаил. Я же при тебе из стенки пулю выковыривал, а выстрел, как вся твоя семья твердит, был один… Значит, Вольдемар, если и стрелял, то не в твоего братца!
Лиза. А откуда же у Андрюши дырка в голове?
Михаил. Почём мне знать? У него всегда в башке гулял сквозняк.
Лиза. Это нечестно! Приятеля своего, собутыльника, выгораживаешь, а на Андрюшеньку поклёп возводишь? Убийца - Корф! Тьфу, даже имя его произносить противно!
Михаил. А я говорю, что Владимир не убийца! Это тебе папенька с маменькой напели, а ты за ними повторяешь, как попугай!
Лиза. Я не попугай, это ты осёл!
Владимир (тоскливо). Послушайте, вы не могли бы ссориться где-нибудь в другом месте? Дайте мне отдохнуть, я две ночи не спал!
Михаил. Вот это благодарность: я его пришёл поддержать, утешить, а он меня гонит!
Лиза. А я пришла сказать ему всё, что о нём думаю, и нате вам: адвокат у него объявился, мой бывший жених!
Михаил. А почему бывший?
Лиза. А потому что я за тебя замуж не выйду, пока ты этого преступника защищаешь!
Владимир. Если вы и дальше будете меня хаять, Лизавета Петровна, я напишу вашему папеньке, что согласен на вас жениться! (Лиза бледнеет) А что? Пётр Михалыч мне давеча намекал: дескать, сын его и наследник теперь инвалид беспомощный, а так как приключилось сие не без моего вмешательства, то и потрудиться над продолжением вашего рода надлежит тоже мне… Да не бледнейте вы так, Лизавета Петровна, меня скоро повесят, а вы останетесь богатой вдовой и можете беспрепятственно снова выйти замуж - хоть за Мишеля, хоть за Карла Модестыча!
Лиза. Хм! Мне эта идея нравится.
Михаил. А мне - нет! Я от друга такой жертвы не приму! Ты видишь, Лизонька, какой он благородный? Он готов за наше счастье жизнь отдать!
Лиза. А если его не повесят, а, скажем, в каторгу отправят? Что, мне за ним на рудники ехать? И мы с тобой больше не увидимся, Мишенька-а-а!… (плачет)
Михаил. Вот поэтому мы и должны вызволить Вольдемара из тюрьмы, а потом женим его на Анне, и - конец бредовой затее твоего папеньки!
Владимир. К вашему сведению, Анна уехала в Петербург, будет императорских отпрысков музыке учить… И вообще, с какой стати вы за меня решаете? Может, я всю жизнь мечтал на рудниках работать?
Лиза (смотрит на Михаила). Дело плохо.
Михаил. Дело совсем дрянь! Надо срочно Анну возвращать, а то как бы он и впрямь с горя не захотел на тебе жениться. Давайте-ка сядем рядком и поговорим ладком. Рассказывай, Вольдемар!
Владимир. Чего рассказывать-то?
Михаил. Как дело было со смертоубийством. А то пока я только версию твоих зоилов слышал.
Лиза (возмущённо). Это мы-то зоилы?! Он Андрюшеньку чуть не убил, а мы и слова не скажи?!
Владимир. А нечего было вашему Андрюшеньке с пистолетами играться! Приехал я к нему, со вступлением в законный брак, значит, поздравить, а он пьянствует в одиночестве. Я попросил и мне налить, он мне говорит: "Я тебе не лакей, сам наливай!" Пока я чистый стакан в буфете искал, слышу - ба-бах! - думал, Андрэ бутылку шампанского открыл, поворачиваюсь… дымок вьётся… из бутылки шампанское хлещет… пистолет валяется… и Андрэ валяется, глазки закатил… Потом ворвались Лизины папенька с маменькой, крик, слёзы, исправник, меня под белы рученьки - и сюда. Всё!
Михаил. Понятно! Андрэ, как всегда, пробку пистолетом выковыривал, а тот возьми и выстрели.
Лиза. Перестаньте делать из моего брата идиота! Ну, может, он, конечно, и не хватает с неба звёзд, но не настолько, чтобы заряженным пистолетом откупоривать бутылки!..
Михаил. В самом деле! (озадаченно чешет затылок) А если… если он с собой покончить решил? После неудавшейся свадьбы…
Владимир. Нормальные люди обыкновенно стреляют себе в висок.
Михаил. Так то нормальные! (Лиза больно хлопает его веером по руке) Прости, Лизанька… мысли в разбег, что у твоего Андрюши… И правда, не круглый же он дурак, хоть у меня иногда и возникают в этом сомнения… (шлепок по уху) И вообще - почему пистолет оказался заряжен?
Лиза (тычет веером во Владимира). Он зарядил!
Владимир (устало). Зачем?
Лиза. Чтоб Андрюшу застрелить!
Владимир. С гораздо большей охотой я бы застрелил вашего папеньку, он мне жизнь сломал… (вздыхает) впрочем, мой тоже постарался…
Лиза (торжествующе). Что я говорила?! Корф - убийца!!!
Михаил. Лиза, если б Владимир захотел прикончить твоего брата, он бы не стал подсовывать ему заряженный пистолет вместо штопора, потому что пуля могла бы угодить в него вместо Андрэ!
Лиза (неохотно соглашаясь). Может, ты и прав… но кто тогда зарядил пистолет?
Михаил. Вот! Это и есть главный вопрос!
Лиза. Никто из нашей семьи не мог желать Андрюше смерти!
Михаил. А если смерти желали не ему, а Владимиру?
Лиза. Тогда папенька… но он бы, увидев Владимира, бросился его душить, не прибегая к пистолету… или тростью по голове… но - открыто, а не вот так, исподтишка!
Михаил. А кто в вашем семействе способен на тихую подлость?
Владимир, зевая, слушает их, потом падает на тюфяк, отворачивается к стене и накрывает голову подушкой.
Лиза (рассуждает). Полина - подлая, но не тихая… Сонечка - тихая, но не подлая… (догадавшись) Маменька! Она Иван Иваныча отравила!
Михаил. Значит, и пистолет она зарядила!
Лиза. Да, но как это доказать? Может, пусть лучше Корф остаётся в тюрьме?
Михаил. Корфа повесить могут, а твоей маменьке ничего не будет, как и в прошлый раз… не станет же родной сын на неё иск подавать!
Лиза. Ну, хорошо, что ты предлагаешь?
Михаил. Сначала нам надо помирить Корфа с Анной, чтоб он перестал пугать тебя свадьбой, а потом… потом мы напустим на твою маменьку Полину!
Лиза (с любопытством). А дальше?
Громкий храп.
Михаил (оглянувшись на Владимира). Пусть спит, договорим дома… (на цыпочках крадётся к двери, Лиза - за ним)
Уходят. Некоторое время царит тишина, нарушаемая лишь храпом арестанта. Потом под окном раздаются шаги.
Голос снаружи. Владимир Иваныч!
Владимир (ворчливо). Никакого покою! (выглядывает на улицу через решётку на окне) Кто там? Господин Забалуев? И чего вам не сидится в вашей Забалуевке, Андрей Платоныч?
Забалуев. В Заиграевке, батюшка, в Заиграевке… А я вот пришёл навестить вас по-соседски… Гостинчик вам принёс (снаружи в окно просовывается рука со свёртком). Думаю, голодно Владимиру Иванычу на казённых-то харчах, а тут булочек моих отведает и, глядишь, душою возрадуется.
Владимир. Благодарю за заботу. (с хохотком) А то - пожалуйте ко мне, тут и вторая коечка имеется, и свечной огарочек… Булочек ваших покушаем, с тюремщиками в картишки перекинемся, а?
Забалуев (испуганно). Типун вам на язык, батюшка! Вы уж там как-нибудь один… (притворно причитает) Это что ж такое делается-то, Господи: потомственного дворянина в застенок упекли, а бывшая крепостная при дворе подолом крутит!
Владимир. Оставьте ваши грязные намеки!
Забалуев. А я, дражайший Владимир Иваныч, в Петербург собрался, от друга и покровителя моего графа Бенкендорфа приглашение имею… Мы их императорскому величеству глаза-то раскроем, кто их царственных деток музыке обучает!
Владимир. Только посмейте Аньку обидеть, я вас с графом Бенкендорфом на фарш порублю для пирожков! Убирайтесь вместе с вашим гостинчиком! (швыряет за решётку сверток, вслед за чем раздаются глухой удар и вопль Забалуева)
Забалуев (причитает уже не понарошку). Ай! Прямо по лысине, по моему больному месту!
Владимир. Нечего было чёрствые булочки приносить, теперь не жалуйтесь.
Снаружи доносятся удаляющиеся шаги и стоны Забалуева.
Владимир. Чтоб ты подавился своими булочками! (в ярости бьёт кулаком по столу) Опять Анька в историю влипла! Сколько раз говорил: не езди без меня в Петербург, а ей хоть кол на голове теши! И что ей на месте не сидится?! Обвенчались бы и жили припеваючи, так нет - замуж мы больше не хотим, мы хотим к царю в гувернантки! Злой я, видите ли, оказался! Ну, так она меня злого ещё не видела! Всё, лопнуло моё терпение! Больше никаких театров, никаких петербургов! Верну её домой, женюсь и посажу под замок - наволочки вышивать! Да, только как мне отсюда выбраться? (с сожалением) Зря забалуевские булочки выбросил, можно было ими тюремщику голову пробить…
Лязгают замки и засовы.
Сычиха (входит с корзинкой на локте). Здравствуй, племянничек!
Владимир (обрадованно). Тетушка!
Сычиха. Скучаешь, небось? А я тебе пирожков принесла!
Владимир. Вот спасибо! (запускает руку в корзинку и выуживает пирожок) М-м, как вкусно пахнет! (надкусывает пирожок и плюется) Тьфу, и эти чёрствые!
Сычиха (ворчливо). Не чёрствые… (отбирает у него недоеденный пирожок) А с начинкой особой! (достает из пирожка пилочку)
Владимир. Что ж ты сразу не сказала? (пробует пилочку на крышке стола)
Сычиха. Да ты мне и слова не дал молвить: хвать пирожок - и в рот!
Владимир. Как ты узнала, что я хочу бежать? (принимается пилить решетку одной рукой, другой таскает пирожки из корзинки)
Сычиха. Дятел в печную трубу настучал.
Владимир. Если всё завершится благополучно, выброшу из библиотеки бюст Вольтера и водружу на его место чучело дятла.
Сычиха (выглядывает в коридор). Готов, голубчик! (объясняет) Охранника я угостила пирожком с сонной травкой.
Владимир. Выходит, напрасно я мозоли натрудил? (отбрасывает пилочку и стряхивает с себя ржавую стружку)
Сычиха. Я ж не знала, когда травка подействует, бугай-то здоровенный… может, ты бы вперёд решётку перепилил?
Владимир. Ну, всё равно - спасибо! (подхватывает свой сюртук и направляется к двери, но на пороге останавливается) Тётя… я… хотел… одним словом, считай, что твое предсказание сбылось, и я попросил у тебя прощения… (шмыгнув носом, поспешно ретируется)
Сычиха. Володя, подожди! Я тайну тебе не успела рассказать… Убежал! Ладно, расскажу потом… (ухмыльнувшись) То-то обрадуется!

Отредактировано Кассандра (2022-02-10 14:41:35)

Кадр 112. Усадьба Корфа
В кабинете возле сейфа возится Модестыч.
Модестыч. У старого барона всю жизнь один шифр был: "Вера" - в память покойной жены, значит. А как этот молодой вертопрах код поменял, так и не подобрать… Кто у него на уме, поди разберись! (набирает слово "Анна") Нет, не подходит. Тогда - "Лиза"… Опять - мимо! (задумывается) Может, Соня? Или Ната? Четыре буквы, четыре буквы… Нет, ничего. Неужто - Поля?! (пробует) Напрасно. Да я уж почти всех барышень в нашем уезде перебрал, и мещанок, и крепостных… Может, из придворных кто? Мамзель эта польская, как бишь её… Ольга! Нет, на одну букву больше. А вдруг невеста цесаревича? С этого юбочника станется… Ма-ри… Нет, ничего не выходит! (чешет затылок, глядя в потолок) Ха! Говорят, в высшем свете это теперь модно… Попробуем… (с мерзкой ухмылочкой набирает по буквам) "Ми-ша"…
Владимир (входит в кабинет). Наберите "Вова", Карл Модестыч, не ошибётесь.
Модестыч. Во-ва… Открыл! (ликует) Открыл!
Владимир. Главная и первейшая любовь в моей жизни - это я сам, Карл Модестыч, а уж потом всё остальное - карты, женщины, шампанское…
Модестыч (чуть не плача от обиды). И как же я не догадался сразу?! Вы и в детстве везде своё имя вырезали: в саду на скамейках, на животах у статуй, на любимом кресле Иван Иваныча…
Владимир. …на кресле - не я! Это Анька ножичком для очистки перьев нацарапала, я видел и сказал отцу, только он мне не поверил, запер меня в чулан и десерт мой Аньке отдал. И так всегда: я получал подзатыльники, а Анька - пирожные.
Модестыч. Вам надо было её имя карябать, тогда бы и ей досталось на орехи!
Владимир. Ах, Карл Модестыч, светлая вы голова! Где ж вы были раньше, зачем мне не подсказали? (вздыхает) Тогда бы в тёмном чулане сидела Анька, а пирожные кушал я…
Модестыч. Эх, жаль, не удалось мне Аньку на конюшне выпороть!
Владимир. Но-но, приятель, полегче! О будущей баронессе Корф должно отзываться с почтением!
Модестыч (ахает). Аньку - в баронессы?! Ужас-то какой! Да ведь предки ваши благородные в гробах перевернутся!
Владимир. Хм, батюшка мой уже выразил своё недовольство этим браком.
Модестыч. Вот, вот, и я говорю, что негоже дворянину…
Владимир (перебивает). Не тебе об этом рассуждать, гусь курляндский! (плечом отодвигает его от сейфа) Замок открыл, и спасибо, а дальше я как-нибудь сам… (достаёт из сейфа толстые пачки ассигнаций и рассовывает их по карманам)
Модестыч (с вожделением глядя на ящичек с драгоценностями). А побрякушки эти… неужто Аньке достанутся?
Владимир. Конечно, ей, кому ещё?
Модестыч. Вот повезло-то дуре!
Владимир (добродушно похлопав его по плечу). Не горюй, Карл Модестыч! Поезжай в свою Курляндию, авось, сыщешь там богатую дуру себе под стать.
Модестыч. Я б поехал, Владимир Иваныч, да не на что! Вы ведь меня голым на улицу вышвырнули…
Владимир. Тебя ж Долгорукие, вроде, подобрали?
Модестыч. Подобрать-то подобрали, а денег не дали… Вот кабы вы, Владимир Иваныч, подкинули мне на бедность от щедрот ваших…
Владимир (вытаскивая из пачки сторублёвку). Ладно, бери! Я сегодня добрый.
Модестыч. Маловато, Владимир Иваныч… ещё б тысчонку-другую?
Владимир. Эк у тебя аппетит-то разыгрался! Скромней надо быть.
Модестыч (вздыхая). Не дадите, значит?
Владимир хмыкает и запирает сейф.
Модестыч. А придётся раскошелиться! (извлекает из-за пазухи пистолет)
Владимир (с хохотком). Ты, никак, ограбить меня надумал?
Модестыч. Не ограбить, а взять то, что мне полагается - за все лишения и унижения, коим я по вашей милости подвергся!
Владимир. И сколько ж ты хочешь в возмещение урона?
Модестыч. Всё!
Владимир. А не жирно тебе будет?
Модестыч. В самый раз! (помахивает пистолетом) Давайте-давайте - и денежки, и камушки с золотишком, Аньке одного вашего титула за глаза хватит… а кулачки-то сжимать не надо, ваши кулачки против моего пистолета - тьфу!
Владимир. Пистолет… ты его хоть зарядил?
Модестыч. Кажется, зарядил…(поворачивает дуло к себе и заглядывает одним глазом)
Владимир (выдёргивает пистолет и ударом в челюсть отправляет немца на пол). И дурак же ты, приятель! (суёт пистолет в карман и, перешагнув через Модестыча, идёт к двери, но тут снаружи доносятся голоса) Ч-черт! (прячется за портьерой)
Входят Михаил и Натали.
Михаил. А я повторяю, нечего тебе в Петербурге делать, пока принцесса Мария из Дармштадта не вернулась!
Натали (хнычет). А тут меня терзают угрызения совести…
Михаил. И прекрасно, пусть они тебя терзают у меня на глазах! (замечает Модестыча) Вечно у этого Корфа всякий мусор под ногами валяется! (отодвигает тело сапогом) Странно, что он под сейфом разлёгся… уж не ограбил ли, часом, нашего друга? Надо проверить! (уверенной рукой набирает слово "Вова")
Натали. Откуда ты знаешь шифр замка?
Михаил. Тут и гадать долго не надо! Корф так влюблен в собственную персону, что оставляет свое имя везде, где можно и где нельзя - и саблей на скалах в горах Кавказа, и пулями на стене в казарме… (открывает сейф) Пусто!
Натали. Надо исправника звать!
Владимир (выходит из-за портьеры). Не надо исправника! (Михаил и Натали разевают рты) Чему вы так удивляетесь? Или хозяин не может в своём доме за портьерой постоять?
Михаил (моргнув). Может.
Натали (опасливо). А вы разве не в тюрьме?
Владимир. Как видите, Наталь Санна, нет. (Идёт к сейфу, отпихнув тело Модестыча под ноги Михаилу) Надо шифр поменять, а то повадятся все, кому не лень, имуществом моим интересоваться… (набирает слово "Анна")
Михаил (пинком отправляя немца под письменным стол). Мало нам нашей расейской грязи, так ещё и всякая иностранная сволочь…
Натали (заглядывая через плечо Владимира). У вас новый объект любви?
Владимир. Да, Наталь Санна, я долгое время пребывал в уверенности, что любовь к себе в моей душе неистребима, а недавно обнаружил, что я там уже не первый…
Натали. И мне долго казалось, что я люблю одного человека, а теперь кажется, что люблю другого…
Михаил. Мой будущий тесть назвал бы это вопиющим нарушением нравственных правил.
Натали (дёргая плечиком). Твой будущий тесть - ханжа и зануда, вы с ним прекрасно споётесь, а я много счастлива, что у меня не будет такого свёкра!
Михаил (махнув на неё рукой). А ты куда теперь, Вольдемар?
Владимир. Поеду в Петербург, Анну выручать. Хрыч Забалуев и так уж на несколько часов меня опередил… И в связи с этим, Наталь Санна, мне потребуется ваша помощь.
Натали. В Петербурге? Охотно!
Владимир. Вы во дворце все ходы-выходы знаете, найдите там Анну и предупредите, чтоб была настороже, а я перехвачу Забалуева где-нибудь на подступах и отсоветую беспокоить государя по пустякам.
Натали. А если он не внемлет вашему совету?
Владимир. Утоплю в Неве.
Михаил. Ты мог бы сделать это сразу и не вовлекать мою сестру в свои авантюры.
Натали. Нет-нет, братец, я с удовольствием помогу Вольдемару!
Михаил (хмуро). Что с удовольствием, я не сомневаюсь…
В оставшуюся открытой дверь входит исправник и два солдата.
Исправник. А! Барон Корф!
Владимир прыгает за портьеру.
Михаил (разыгрывая удивление). Какой барон Корф?
Натали. Вам померещилось, господин исправник!
Исправник (протирая глаза). Только что тут был!
Модестыч (высовывается из-под стола, потирая ушибленную челюсть). Здесь он, здесь! За портьерой вон схоронился!
Исправник (отдёргивая портьеру и обнаруживая за ней Владимира). Вы что ж это, господа хорошие, голову мне морочите?!
Натали. А он… он нас запугал!
Владимир (доставая пистолет). Да, и пригрозил им этой штучкой.
Модестыч испуганно ныряет обратно под стол.
Исправник (пытаясь сохранить лицо). Барон Корф, я требую, чтоб вы вернулись в тюрьму!
Владимир (ткнув его пистолетом в живот). Дайте лучше дорогу, мне ведь терять нечего!
Михаил (перемигнувшись с Владимиром). И правда, пропустите этого разбойника, пока он кого-нибудь не подстрелил!
Модестыч трясётся так, что на столе подпрыгивает чернильница.
Исправник (солдатам). Чего ждёте? Хватайте его!
Пока солдаты возятся со своими ружьями, Михаил выдёргивает у них из-под ног ковер, солдаты падают, Владимир толкает на них исправника, перекидывает Натали через плечо и убегает.
Михаил (барахтаясь в дверях, чтоб задержать погоню). Негодяй! Он похитил мою сестру!
Модестыч (пищит из-под стола). Держите вора!

Кадр 114. В доме на Фонтанке
Вид такой, будто только что пролетел смерч: обломки мебели, сорванные портьеры, разбитые вазы. Посреди этого беспорядка Владимир треплет Забалуева, от которого во все стороны летят клочки и пуговицы.
Владимир. Говори, скотина, куда дел Анну?!
Забалуев. Какую Анну? Не знаю никакой Анны.
Владимир. А кому ты собирался в Петербург поклон от меня отвезти?
Забалуев. Владимир Иваныч, батюшка, ничего не помню! Вы мне теми булочками проклятыми всю память отшибли!
Владимир. Я из тебя сейчас все потроха вытрясу, если не скажешь, что сделал с Анной!
Входят Александр и Натали, за ними - жандармы, на мундире одного из которых видны остатки квашеной капусты.
Александр. Я же говорил, что можно было не торопиться. Надо было дать барону время как следует потолковать с господином Забалуевым.
Натали. Давайте поможем Вольдемару! (кровожадно) Отрежем у Забалуева уши и язык! (подумав) Нет, язык не надо, тогда он нам ничего не скажет…
Владимир. Он и так ничего не говорит (пинает Забалуева), на потерю памяти ссылается.
Забалуев. Ваше императорское высочество! Помилуйте старика! Невинно страдаю! (бегает на четвереньках по комнате, пытаясь спастись от Корфа) Не отдавайте на растерзание этому вампиру лютому! Он и так мой новый дом по кирпичику разнес!
Александр. Хм! Дом ваш, говорите, разорили? Ну, так я вам новый дом предоставлю - казённый. (Кивает жандармам) Увести! Я сам его потом допрошу.
Жандармы уводят рыдающего Забалуева.
Натали (дёргает цесаревича за рукав). Возьмите и меня, Александр Николаич! Мне так понравилось допрашивать!
Владимир. Странно, почему здесь пахнет квашеной капустой?
Александр. Так это, наверное, от наших жандармов!
Владимир. Неужели те самые, которых мы посадили в бочки? Как же они согласились нам помогать?
Натали (слегка покраснев). Им велел граф Бенкендорф.
Владимир. С чего бы он вдруг стал таким предупредительным?
Александр. Видно, опасается, как бы слух о его давешнем конфузе не распространился по Петербургу.
Владимир. Ну, если слухи распространяются так же быстро, как аромат квашеной капусты, не избежать господам жандармам славы.
Натали (ноет). Александр Николаич, когда же мы поедем в крепость?
Владимир. Сначала Анну надо найти. Я тут в комнатах немного поискал…
Натали (со смехом). Да, я вижу, что вы искали со всем усердием! Только жалко того бюро красного дерева…
Александр. Неужели вы думали, барон, что Забалуев спрятал Анну в одном из этих ящичков?
Владимир. Нет, но там вполне могли оказаться записи, указывающие на то, где нам её искать.
Александр. Надо осмотреть весь дом.
Натали. Отлично, я поищу в комнатах - может, Вольдемар ещё не всё доломал.
Александр. А я отправляюсь на чердак!
Владимир. А я поищу подвал.
Разбегаются в разные стороны. Доносятся топот сверху, грохот из внутренних комнат и ругательства со стороны кухни.
Александр (спускаясь по лестнице). На чердаке никого нет.
Натали (возвращаясь в одну дверь). И в комнатах никого нет.
Владимир (возвращается в другую дверь). А подвала вообще нет!
Натали. Что же теперь делать?
Александр. Барон, а если Забалуев не имеет никакого отношения к похищению Анны? Если она написала его имя на зеркале, чтобы подшутить над вами?
Владимир. С неё станется! (в ярости принимается крушить остатки мебели)
Натали (разочарованно). Если Забалуев невиновен, его, чего доброго, выпустят из крепости, и мы не успеем его допросить…
Александр. Успокойтесь, Натали, я прослежу за тем, чтобы его не выпускали. Главное, чтобы нас к нему пропустили!
Натали (застенчиво). Можно попросить о любезности Александра Христофорыча…
Владимир (прислушивается). Погодите-ка!
Откуда-то из-под пола раздаётся слабое повизгивание.
Александр (пожав плечами). Поросёнок, что ли, хрюкает?
Владимир откидывает ковёр и обнаруживает под ним крышку погреба. Скулёж становится громче. Владимир двумя пинками сбивает замок и откидывает крышку. Из погреба выбирается помятая и растрёпанная Анна, прыгает ему на шею и душит поцелуями.
Анна. Володенька, любимый, прости, я больше никуда от тебя не убегу! Я буду дома сидеть, подушечки вышивать, слова тебе поперек не скажу, только бы не оказаться снова в этом ужасном погребе!
Владимир (в сторону). Ах, Андрей Платоныч, золотой человек! Без вас я бы ещё долго с Анной мучился, не зная, как найти на неё управу! Попрошу Варю напечь побольше пирожков, отправлю ему в тюрьму…
Анна (размазывая слёзы по щекам). Этот гадкий старикашка издевался надо мной… грозился продать меня своему другу в Архангельск…
Александр. Каков негодяй!
Натали. Надо учинить ему допрос с пристрастием!
Анна (всхлипывая). Кольцо с пальца хотел сорвать…
Владимир. А ты не позволила?
Анна. Конечно, нет! Я заявила, что скорей умру, чем отдам твой подарок!
Владимир (целуя ей руку). Я подарю тебе к этому кольцу ещё браслет и ожерелье.
Анна. И тогда этот мерзкий Забалуев столкнул меня в погреб, сказал, что подождёт, когда я умру от голода и снимет брильянт с моего скелета… (всхлипывает)
Натали (Анне, сочувственно). Там, наверное, было очень холодно и страшно?
Анна (стуча зубами). Оч-чень страш-ш-шно! Там были такие огромные черные крысы-ы-ы!.. Они все розочки с моей юбки сгрызли-и-и!.. (рыдает у Владимира на груди)
Владимир (гладит её по голове). Я куплю тебе две дюжины новых платьев.
Натали. Крысы?! (взвизгнув, повисает на шее у Александра)
Александр (достаёт пистолет). Поохотимся, барон?
Владимир (достаёт два пистолета). С удовольствием, ваше высочество!
Отстраняют своих дам и один за другим спрыгивают в погреб. Анна с Натали, прижавшись друг к другу, слушают выстрелы.
Александр (выбирается наверх). Четыре! (держит в вытянутый руке за хвостики четырёх убитых крыс)
Девицы, громко вереща, удирают вверх по лестнице.
Владимир (поднимаясь следом). А у меня - семь!
Александр. Это нечестно, барон, у вас было два пистолета!
Владимир. А вы одну раздавили каблуком, ваше высочество.
Александр (протягивает руку). Так и быть, сегодня я признаю своё поражение, но не теряю надежды отвоевать у вас славу лучшего стрелка.
Владимир. А где наши дамы?
Анна и Натали с громким визгом скатываются по лестнице вниз.
Натали (трясясь). Там такие огромные…
Анна (подвывает). Такие страшные…
Александр и Владимир (вместе). Кто?
Анна. Пау-у-уки!..
Владимир (с сожалением). У меня больше патронов нет.
Анна (виснет у него на руке). Володенька, пожалуйста, пойдём из этого ужасного дома!
Натали (Александру). Пожалуйста, поедемте допрашивать Забалуева!
Кавалеры, которые не прочь ещё поохотиться, с видимым сожалением позволяют дамам себя увести.

Кадр 116 (предпоследний). На развилке
У дорожного столба стоит коляска, на козлах скучает кучер, лошадь пощипывает травку на обочине. В десяти шагах поодаль Владимир тщетно пытается оторвать от себя Анну, повисшую у него на шее.
Анна (ревёт). Не пущу-у-у!..
Владимир (пока ещё ласково). Анечка, пойми, я должен вернуться в тюрьму. Негоже дворянину бегать от правосудия.
Анна. Нет! Ты никуда не пойдёшь!
Владимир (теряя терпение). Угомонись, это ненадолго. Андре жив, так что мне, скорей всего, и каторга не грозит. Может быть, отделаюсь штрафом…
Анна. Я без тебя и дня не проживу!
Владимир. А кто говорил, что я мерзкий волокита и бездушный чурбан? И что каждый день рядом со мной подобен всем пыткам ада?
Анна (вцепляется в него крепче). Без тебя ещё хуже-е-е!
Владимир (растроганно). Не думал, что ты так ко мне привязана… (гладит её по голове) Тогда, Анечка, тебе тоже надо попытаться кого-нибудь застрелить, и мы будем скучать за решёткой вдвоем.
Анна. Я даже знаю, кого - Андрея Долгорукого! Тебя из-за него в тюрьму посадили!
Владимир. А вот и он, собственной персоной!
На дороге появляется живописная группа: Андрей Долгорукий в тоненькой шинелишке, с трясущейся головой, поддерживаемый с одной стороны Сонечкой (в чёрной накидке и розовой шляпке), а с другой - Татьяной (в побитой молью бархатной душегрейке). У всех троих котомки за плечами. Увидев их, Анна от изумления соскальзывает с шеи Владимира.
Владимир. Софья Петровна… (целуя ручку) Куда путь держите?
Соня (шмыгает носом). Куда глаза глядят.
Татьяна. Барин их из дому выгнал, значит.
Анна. Как - выгнал?!
Соня. Это всё сестрица наша новая, Полька… то есть Настька… Она батюшке наябедничала, что я с Никитой целовалась…
Татьяна сердито фыркает.
Анна (всплеснув руками). Сонечка, вы влюбились в Никиту?!
Соня. И нисколько я не влюбилась, только разок и поцеловала его в щёчку - в благодарность за то, что он открыл мне глаза на бессмысленность моего существования… А папенька прогневался и велел мне с глаз его убираться…
Анна. Как же это жестоко и несправедливо!
Владимир (хмыкнув). Зная приверженность Петра Михалыча строгим правилам морали, я только дивлюсь, что он не стал принуждать вас, Софья Петровна, выйти за Никиту замуж.
Татьяна (угрюмо). Не по чину, барин, княжне за простого мужика идти, да и к тому же мы с Никитой вчера обвенчались.
Андрей трясёт головой и мычит что-то нечленораздельное.               Владимир. А этот-то бедняга блаженный зачем с вами? Неужто и его?…
Соня (горестно). И Андрюшу папенька тоже выгнал…
Татьяна. Нынче не князь Пётр Михалыч в доме хозяин, и даже не княгиня Марья Алексевна, а княжна Анастасия Петровна!
Владимир. Ай да Полина! Не напрасно я, значит, вольную ей дал!
Соня. Вы будто радуетесь, Владимир Иваныч, нашим несчастьям!
Владимир (широко улыбаясь). Я радуюсь за Полину.
Анна. Сонечка, но как же так вышло, что и бедного Андрея Петровича из дому выгнали? Он ведь сейчас и мухи не обидит!
Соня. Андрюша на терраске сидел, никого не трогал, вырезал себе из бумаги фигурки разные - овечек, коровок… а Полька увидела и кричит: "Папенька, папенька, посмотрите, в каком непотребном виде меня братик изобразил!"
Андрей трясущейся рукой достаёт из кармана бумажные фигурки.
Владимир (развеселившись). А ведь, ей-богу, на Польку похоже, погляди, Ань!
Анна (хихикнув). Угу, такие же щекастые! Только настоящей Полине рогов недостаёт, чтоб бодаться.
Татьяна. Она и без рогов бодаться горазда! Весь дом кувырком, хорошо, что мы с Никитой сегодня съезжаем.
Андрей вздыхает.
Владимир (сочувственно). Что, бедняга, так никого и не узнаёшь?
Андрей энергично мотает головой.
Владимир. Жаль, а то б рассказал исправнику, с какой дури ты стал бутылку открывать заряженным пистолетом.
Соня. Так это ж маменька пистолет-то зарядила!
Анна и Владимир (в голос). Кто?!
Соня. От Польки-то житья никакого не стало, везде свой нос суёт… вот маменька и взвыла… исправника позвала и давай каяться… дескать, она смертоубийство замышляла, хотела барона Корфа извести, а если повезёт, то и папеньку… Виновата я, говорит, везите меня в тюрьму, лучше за решёткой томиться, чем с Настенькой под одной крышей!
Владимир (восторженно прищёлкнув языком). Ай да Полина!
Анна (визжит и прыгает от радости). Володенька, но ведь это значит, что ты не виноват, и тебе не надо в тюрьму возвращаться!
Владимир. В самом деле… тогда - едем домой? (оживляясь) Отведаем Вариной стряпни, соскучился я по ней на казённых-то харчах… (Соне) Куда вас подвезти, Софья Петровна?
Соня (сконфуженно). Мы, собственно… к вам направлялись… вы уж нас простите, что мы без приглашения… вы в тюрьме были, а нам идти некуда… а мы вам не будем в обузу, я могу забор покрасить или ставенки, а Андрюшу можно посадить столовое серебро чистить… он дома так начистил, что смотреть больно!
Анна. Володенька, неужели мы откажем этим несчастным в гостеприимстве?
Владимир. А когда я кому отказывал? (Соне и Андрею) Мой дом - ваш дом! Садитесь в коляску и поехали!
Татьяна. Тогда я пойду? Меня мой Никита ждёт, да и барышне Лизавете Петровне надо помочь вещи собрать, её не сегодня - завтра тоже из дому погонят…
Анна (ахнув). Какой ужас! Лиза осталась одна против этой кошмарной Полины?!
Соня. Почему одна? Они с Мишей вдвоём бьются, только, боюсь, не сдюжить им… против Настеньки с папенькой…
Анна. Мы должны непременно помочь Лизе и Мише! Володенька! Ведь мы не покинем их в беде?
Владимир (почесав затылок). Ну, раз в тюрьму мне возвращаться не надо, а других развлечений нет, едем спасать Долгоруких!
Анна. Володенька, какой же ты милый и добрый! (бросается его целовать)
Соня (со слезами на глазах). Бог вас наградит, Владимир Иваныч!
Владимир (засмущавшись). Полно вам, Софья Петровна! Велик ли подвиг - какую-то Польку из вашего дома вытряхнуть… Поехали!
Вся компания утрамбовывается в коляску и едет по направлению к усадьбе Долгоруких.

Отредактировано Кассандра (2022-02-10 14:29:49)

Описание серий
Отдельное человеческое спасибо сайту и Анне, которая создала это резюме
frendsbn.narod.ru
1 серия
Автор описания: Анна
Особняк Корфов. Анна играет на рояле, Иван Иванович стоит у окна и, по-видимому, наблюдает за фехтующими во дворе Михаилом и Владимиром.
Поместье Корфов. Карл Модестович, осторожно озираясь, открывает сейф и перебирает лежащие там бумаги.
Поместье Долгоруких. Сычиха открывает карту из колоды, и это оказывается король треф. Лиза и Соня заворожённо смотрят на карту, Таня - с подозрением - на Сычиху.
Поместье Корфов. Модестович удовлетворённо проводит по усам свитком с сургучной печатью и запирает сейф.
Поместье Долгоруких. Сычиха держит трефового короля. Соня крестится, Лиза счастливо улыбается.
На опушке леса лакей открывает дверцу кареты, и из неё выглядывает Марья Алексеевна Долгорукая, затем появляется на лошади Модестович. Глаза Долгорукой в этот момент довольно блеснули.
Во дворце Ольга Калиновская в постели с наследником.
Особняк Корфов. Анна продолжает петь, Иван Иванович отходит от окна и присаживается на диван с намерением внимать пению Анны, но слуга вносит поднос с конвертом и барон, надев пенсне, разворачивает и читает письмо.
Владимир и Михаил фехтуют. Владимир приставляет клинок к груди Михаила, но тот даёт ему по фейсу, и Вовик отлетает назад, закрыв лицо руками.
Александр, уже в мундире, целует Ольгу, сидящую на кровати, и строевым шагом выходит из комнаты.
Модестович передаёт Долгорукой свиток, взятый из сейфа барона. Слуга подносит ему сундучок, в котором лежит пачка банкнот.
Оправившийся Владимир подходит к Михе, Миха наставляет на него две шпаги - свою и Вовкину и медленно начинает наступать.
Император Николай играет в шахматы с Жуковским, тот потягивает винцо.
Иван Иванович подходит с письмом к Анне, та как раз заканчивает песню.
Миха с Вовиком с напряжёнными лицами держат шпаги против горла друг друга, Миха начинает смеяться, они хлопают друг друга по спине и расходятся.
Барон апплодирует Анне, она улыбается. Её глаза наполняются сиянием.
Цесаревич, чеканя шаг, заходит в открываемые часовыми двери к императору. Кивком головы тот отпускает своего собеседника.
- Где ты был? Я искал тебя.
- Есть комнаты, куда даже твои слуги не могут попасть. - На губах Александра заиграла улыбка, глаза подёрнулись дымкой. Потом лицо опять приняло замкнутое положение.
- Для меня ты всегда должен быть в досягаемости, - бархатистым голосом говорит император.
- Мне хотелось уединиться, - механический кивок головой.
- Зачем ты ищешь уединения?
- Но, отец - мне иногда хочется побыть наедине с собой - и так, чтобы все эти болтуны не следили за каждым моим шагом.
Николай смотрит на него с загадочным выражением.
- Мне… просто хочется жить обычной жизнью.
- Что же ты подразумеваешь под "обычной жизнью"?
- Я хочу сам выбирать себе друзей и… и… - Александр вскинул голову, - возлюбленных.
- С возлюбленных и надо было начинать.
- Отец, ты всегда воспитывал меня, как обычного человека - простая еда, никаких слуг - почему вдруг всё изменилось?
- Я воспитывал тебя вежливым, а не манерным, - Николай начинает закипать. - Так, чтобы не было придворной жеманности, чтобы ты был учтив к старшим. Но я никогда не относился к тебе, как к обыкновенному человеку. Потому что ты - император (застёгивает Александру расстёгнутую верхнюю пуговицу на мундире), а не обыкновенный человек.
- Но я хочу, чтобы от меня зависела только моя судьба и ничья больше! - сдержанно, но с жаром говорит цесаревич.
- Ничья? А как же та женщина?
- У неё есть имя!
- У меня нет ни малейшего желания произносить её имя, - со сдержанной угрозой в голосе говорит император. - Она тебе не пара.
Александр на мгновение прикрывает глаза. - Лучше неё для меня нет!
- Стыдитесь! - Император больше не сдерживает своё дурное расположение духа. - Вы будущий монарх - а не кисейная барышня! Следует учиться быть царём! Это, прежде всего, ответственность и монарший долг - говорю тебе об этом в сотый раз!
- Её зовут Ольга Калиновска…
- И ты больше никогда не будешь с ней видеться, Саша! Ты слышишь меня? Никогда!
В глазах Александра появляются слёзы.
Иван Иванович стоя хлопает Анне.
- Хотите, я ещё для вас спою?
- Аннушка, я готов слушать тебя бесконечно, но сегодня лучше побереги голос до вечера.
Анна с удивлением спрашивает:
- А зачем?
Иван Иванович ласково рассмеялся: - А вот послушай! - и зачитывает ей отрывок из принесённого письма, где говорится, что "я могу устроить прослушивание для твоей протеже Анны на сегодняшнем бале-маскараде" и "смею заверить, что если она так талантлива, как ты уверяешь, то ей суждено петь на императорской сцене".
Лицо Анны выражает растерянность.
- Ты понимаешь, что сегодня тебя будет слушать директор императорских театров? Сергей Степанович - мой хороший друг.
- Императорских театров? - робко переспрашивает Анна.
- Да. На сегодняшнем маскараде. В присутствии самой высшей знати. - говорит Иван Иванович со счастливой гордостью.
- Боже мой! Это так неожиданно! - в смятении произносит Аня. - А что, если… Сергей Степанович узнает про меня правду? Вдруг кто-нибудь на балу узнает меня и скажет ему, что я…
Иван Иванович машет рукой:
- Никто не узнает, что ты крепостная!
Видно, что Ане это всё не по душе:
- А как же… А как же Владимир? Он всё знает, и он будет на балу…
Иван Иванович на миг задумался, но решительно ответил: - Он ничего не скажет. Я обещаю тебе!
Анна протестующе помотала головой: - Иван Иванович, вы слишком добры ко мне! Я не стою таких хлопот…
Иван Иванович решительно подсел поближе и с расстановкой произнёс: Я хочу, чтобы ты была счастлива! И ты будешь счастлива! - По лицу Анны видно, что она не считает, что это правильно. Глаза её полны грусти. - Даю тебе в этом слово барона Корфа! Слово, в котором никто ещё не мог усомниться!
Аня (тихо): - Спасибо вам, Иван Иваныч.
Модестович сидит на земле перед каретой и считает деньги. Марья Аексеевна брезгливо смотрит на это.
- Ещё сто, ещё двести… ещё триста… Но здесь не всё, здесь только половина!!!
- Конечно, половина! - мило улыбается Марья Алексеевна. - Остальное получишь, когда имение Корфа станет моим! Официально. По бумагам.
Модестович не даёт Марье Алексеевне закрыть дверцу кареты. - Но мы так не договаривались! Я выполнил свои обязательства, выполнил! Я требую всю сумму!
- Остальное потом! - неискренним голосом выкрикивает Долгорукая. - Трогай, Димитрий!
Модестович, сначала растерянно, потом со злостью глядит вслед отъезжающей карете.
Владимир и Михаил переодеваются после поединка.
Михаил: - Правда, не могу понять, почему выбор пал на меня!
- Да? - лукаво спрашивает Владимир.
Михаил смущённо смеётся. Они смеются вместе.
- Видимо, я один был в казарме, когда Жуковский искал помощника для Александра.
Владимир с бравурной интонацией:
- Он ещё и скромен! Сколько добродетелей сразу! Миша! - Владимир становится серьёзным. - Ты самый подходящий кандидат на эту должность. Это все знают. - По лицу Владимира пробежала тень, но затем прояснилось, и он просто сказал: - Я очень рад за тебя!
- В любом случае, с тебя - ящик крымского!
- Кстати! О ящике крымского…
- Что? - Владимир не врубается.
- Бал-маскарад! У графа Потоцкого.
- А-а-а! Да-да-да… Сегодня в десять. - Владимир залихватски ухмыльнулся: - Непременно. Слушай! Как раз собирался рассказать тебе… Последнее время я постоянно встречаю одну юную красавицу…
Миша шумно вздыхает. - Ты мне рассказывал уже об этом раз сто!
- Сегодня встретил её ещё раз, - мечтательно говорит Корф.
Миша неодобрительно на него смотрит. - Ну?
Владимир ухмыляется и смотрит мечтательным взглядом: - Умопомрачительное созданье! Поговорить опять не удалось… - Миха улыбается. - Так и не знаю, как её зовут…
Миша становится серьёзным: - А как же… Лиза Долгорукая? Ты же её любишь?
Владимир серьёзнеет. Спокойно: - Любил, когда был мальчишкой. - С бравадой: - Сколько воды утекло с тех пор!
- А-а… Лиза знает? Что для тебя всё изменилось?
Владимир уже мрачен. С расстановкой: - Надеюсь, что она уже давно нашла мне замену.
Карета Долгорукой едет по лужайке. Таня отбегает от окна: - Пойдёмте скорее, барыня скоро будет здесь!
Лиза даёт Сычихе денег: - Вот, возьмите вознаграждение за хорошие вести! - счастливо говорит она.
Сычиха с любовью смотрит на Лизу: - Благодарю тебя! Он будет твой, никуда не денется!
- А теперь ступайте, я хочу побыть одна! - Сычиха ласково улыбается и понимающе качает головой.
Таня торопливо ведёт Сычиху к двери, та на ходу оборачивается и говорит Лизе: - Не слушай никого! Делай так, как я сказала!
Едва за Сычихой закрывается дверь, Сонечка вскакивает и подлетает к Лизе: - Ты с ума сошла! Как ты могла пригласить в наш дом колдунью! А если мать узнает? Не представляю, что будет!
Счастливой Лизе всё по барабану: - Ну не беспокойся, сестрица - это уж моё дело. Тебя не накажут! - Лиза ослепительно улыбается.
- Колдовство, заговоры - не по-Божески это! Мне страшно!
Лиза с горящими глазами мотает головой: - Предсказания Сычихи всегда сбываются, это все знают! Она просто сказала, что я выйду замуж за Владимира Корфа! Какое тут колдовство??
Соня недоверчиво качает головой: - Тебе понадобились доказательства его любви от старой колдуньи! Почему же он сам тебе не может это сказать?
Лиза отворачивается от сестры, но продолжает упрямо твердить: - Он говорил мне! Он говорил… Перед отъездом в Петербург. Он любит меня! Он говорил, что мы поженимся!
Сонечка рассудительно возражает: - Это было давно! Если человек влюблён, ему постоянно хочется видеть свою возлюбленную! Он отыщет лишнюю минутку, секундочку, чтобы с ней повидаться!
- Сонь! Ну зачем ты со мной споришь! Ты же знаешь, что он сейчас далеко!
Соня с отчаянием в голосе: - Тогда почему он не пишет тебе?
- Был занят - только и всего! А доверять свои чувства бумаге он не хочет.
Лиза раскрывает книжку и возвышенно читает:
Я Вас люблю не оттого, что Вы прекрасней всех,
Что стан Ваш негой дышит,
Уста - роскошествуют, взор - востоком пышет,
Что Вы - поэзия от ног до головы!
Я Вас люблю. Без страха, опасенья
Ни неба, ни земли, ни Пензы, ни Москвы,
Я мог бы Вас любить глухим, лишённым зренья -
Я Вас люблю за тем, что это - Вы.
Глаза Лизы сияют, спохватившись, она говорит сестре: - Это не он. Это Денис Давыдов. Владимир говорил, что это его стихи о его любви ко мне.
- Стихи красивые, но ты же знаешь - матушка против этого брака!
Лизавета становится серьезной:
- Если матушка будет против моего брака с Владимиром Корфом, я уйду в монастырь. Покончу с собой. Больше ни за кого замуж не выйду. Особенно за этого мерзкого старика Забалуева.
Михаил идёт по коридору дворца, навстречу ему направляется Жуковский.
- Князь Репнин? Вот и славно - я как раз искал вас.
- Добрый день, Василий Андреич.
- Добрый день.
- Я не успел поблагодарить вас за участие в моей судьбе, - Миша улыбается. - Если бы не вы…
- Полноте, полноте!
Жуковский не выглядит особо радостным.
- Служба вам предстоит весьма непростая. Возможно, вы меня ещё будете ругать за это назначение.
- Надеюсь, у меня не будет повода? - Миша озадаченно нахмурился.
Жуковский не ответил на вопрос.
- Государь желает вас видеть. Михаил - позвольте мне вас так называть?
- Сделайте одолжение.
Жуковский берёт Мишу под локоть и, отводя в сторону, приглушённо говорит, осторожно подбирая слова: - Я обязан вас предостеречь. У государя императора своё понимание ваших обязанностей. Ваша должность… сродни искусству канатоходца. Один неверный шаг и… будьте осмотрительны.
Михаил помрачнел и задумался.
- Не принимайте поспешных решений. Если вам понадобится мой совет - я к вашим услугам! - закончил Василий Андреевич.
- Я очень ценю вашу заботу, Василий Андреич, - и решительно добавил: - И не подведу! Обещаю.
- Ну что же. Не будем медлить. Император не будет ждать.
Михаил думает.
Покои императора, где он недавно разговаривал с Александром. Император и Василий Андреевич встречают Репнина. Николай стоит спиной.
- Поручик Репнин, подойдите ко мне.
Жуковский кивает головой. Миша подходит строевым шагом.
- У вас сегодня первый день адьютантства у моего сына. Я надеюсь, вы осведомлены о своих прямых обязанностях?
- Так точно, Ваше Величество! - отчеканил Миша.
- Так вот, помимо ваших прямых обязанностей, у вас будут поручения глубоко конфиденциального свойства лично от меня.
Жуковский отворачивается, чтобы не смотреть на Мишу.
Михаил сглатывает и радостно говорит:
- Огромная честь для меня, Ваше Величество!
- Не торопитесь! - говорит император и поворачивается к Репнину. - Эти поручения будут касаться Александра, но должны оставаться в тайне от него. Вы понимаете, о чём я говорю?
Лицо Миши вытягивается. Он бросает быстрый взгляд на Жуковского. Василий Андреевич невесело смотрит на него и опять отворачивается.
- Нет, - всё ещё не веря, говорит Миша. - Ваше Величество…
Жуковский вмешивается:
- Честность и прямота явно относятся к достоинствам этого молодого человека, Ваше Величество!
- А по-моему, он хитрит! Тогда скажу прямо (Миша бледен, его губы плотно сжаты) - сегодня ваш долг - убедиться в том, что Александр больше не встречается с фрейлиной царицы Ольгой Калиновской.
Миша сглатывает. Николай неожиданно говорит совсем другим, мягким голосом: - Хотите отказаться от моего предложения? - Михаил только открывает рот, как настроение Николая внезапно опять меняется - он опять суровеет: - Ну, впрочем, теперь я хитрю - вы не можете от него отказаться.
Жуковский вздыхает. - Ваше Величество, вы должны дать молодому человеку время на обдумывание сей диспозиции.
Николай не спеша подходит к Жуковскому: - Василий Андреич, я прошу вас - введите поручика в курс дела.
Василий Андреевич покорно кивает головой.
- От Жуковского в моей семье секретов нет. - Николай похлопывает его по руке.
Всё это время Михаил стоит по стойке смирно. Когда император проходит ему за спину, поворачивается кругОм, приставляя шаг.
- И последнее. - Николай внимательно всматривается в лицо Михаила. - Я уверен, вы догадываетесь, что ни я, ни Василий Андреевич не могут желать зла Александру.
- Догадываюсь… Ваше Величество! - запинаясь, выговаривает Михаил.
Николай выходит из зала, внимательно посмотрев на прощанье на Репнина. Михаил тут же поворачивается к стоящему с каменным лицом Жуковскому.
- Что же это, Василий Андреич? Я должен… доносить на Александра?
- Я воспитывал Сашу с восьми лет. Он может стать великим императором, поверьте. И что ещё важнее - Россия ждёт именно такого правителя, как он. Будет невосполнимой потерей, если страсти, свойственные неординарным натурам, помешают Александру выполнить свою миссию.
- Но, в конце-концов, Александр не только наследник престола, но он ещё и просто человек, - со сдержанным осуждением в голосе говорит Репнин. - И имеет право на страсть и на любовь.
Жуковский говорит с улыбкой: - Вы цитируете наследника! Но к счастью, в ваших словах я слышу, всё-таки, сомнение. Вы чувствуете - слова "престол" и "страсть" в одном предложении неуместны?
Михаил хмуро размышляет.
- Вы - благородный человек, Василий Андреич. Я должен довериться вам. Хотя, конечно, я не представляю всех последствий…
Жуковский тоже неловко себя чувствует, делает над собой усилие и говорит:
- Может возникнуть ситуация, когда я вам помочь уже не смогу. Невыполнение своих приказов царь считает предательством. Подумайте. Поступай по совести, но помни о долге. Тогда ты не будешь считать себя доносчиком… А другие на назовут тебя предателем.
Миша не весел.
Александр заходит в комнату, где сидят фрейлины.
- Ольга, я… хочу поговорить с вами.
- Хорошо, Ваше Высочество. - Калиновская приседает в реверансе, в её глазах смешинки.
Другие фрейлены выходят, сделав реверанс Александру.
Ольга говорит одной из них, что задержится.
- Что Вашему Высочеству будет угодно?
- Иди сюда! - шепчет Александр, сжимая Ольгу в объятиях и начиная страстно её целовать.
Ольга отталкивает Алекса с нежным смехом: - Ты с ума сошёл! Нас могут увидеть!
- Да пусть видят! Надоело прятаться! - голос Алекса прерывается от страсти.
Калиновская опять его отталкивает:
- Но… если твой отец узнает?
- Да причём здесь мой отец??
- При всём, Александр. Я так боюсь.
Александр нежно смотрит на Ольгу.
- Ничего не бойся. Я… никому не дам тебя в обиду! Ты… собираешься на маскарад?
- Да, я обещала подругам.
- И ты будешь там танцевать? - в голосе и лице Саши намёк на ревность.
Ольга с нежностью смотрит на него:
- Если ты позволишь…
- Конечно. Позволю. - У Алекса в глазах появляется хитринка.
Ольга подходит ближе.
- Мне так грустно думать, что мы не сможем танцевать вместе.
- Ольга… Ольга, я… Я тебе обещаю, что когда-нибудь мы будем танцевать на глазах у всего мира.
Ольга с грустью качает головой.
- Оля! - Александр опять её страстно целует.
Особняк Корфов. Анна поёт, играя на рояле:
"Сей поцелуй, дарованный тобой…"
Преследует моё воображение…"
Владимир доходит до открытой двери, останавливается, глядит на Анну, потом отступает назад. В его глазах - боль и что-то, похожее на нежность. Лицо его на миг делается несчастным. Он прикрывает глаза, сглатывает, а затем сощуривается и жёстко сжимает губы, как будто в чём-то себя убеждая. Отвратительная усмешка - и Владимир уже стряхнул с себя это мимолётное наваждение - теперь он зол. С яростью пытается ослабить воротник, затем решительно входит в комнату.
"И в шуме дня, и в тишине ночной
Я…"
Анна вскакивает со стула.
- Что же вы прекратили петь? - спрашивает Владимир с ёрнической интонацией, твёрдыми шагами приближаясь к Анне, неотрывно смотрящей на него своими большими глазами. - Насколько я понял, это обычное занятие для наших крепостных в часы досуга, - Владимир делает акцент на слове "крепостных" и "обычное", взгляд его недобрый, а тон на грани издевательского.
- Но ваш отец разрешил мне. - Анна не оправдывается, видно, что она хочет избежать конфликта и делает попытку уйти.
- Ну ещё бы. Только… отца сейчас рядом нет.
Владимир повернул голову к двери, чтобы убедиться, что его действительно нет, и продолжил: - Пение не поможет, когда вас будут пороть…
Анна поднимает голову и смотрит ему в глаза. Лицо её кажется спокойным, но складка в уголке губ выдаёт напряжение.
- …на конюшне.
- Если господин барон… Если Иван Иванович так решит… - она поворачивается и опять пытается уйти.
- Стоять! - голосом полкового командира выкрикнул Владимир с ужасной гримасой, его рука взметнулась, чтобы преградить дорогу Анне, и повисла в воздухе, когда она замерла с испуганными глазами. За спиной Анны лицо Владимира опять перестало выглядеть лицом жестокого мерзавца, он сглотнул и облизал губы. Видно, каких усилий ему стоит сохранять злобную маску.
- У меня для вас есть… поручение. - Замершая рука медленно и неохотно опускается вдоль кремового рукава, как будто её владелец борется с неодолимым желанием дотронуться до него. - Я надеюсь, я не должен вам напоминать, что вы должны выполнять мои поручения. - Владимир смотрит на Анну, стоящую к нему спиной, с напряжённым вниманием. За её безмятежным спокойствием скрывается боль, её выдают глаза. Когда она поворачивается, Владимир расслабляет лицо и быстро прячет опускавшуюся руку за спину. - Все мои поручения.
Анна поднимает на Владимира глаза.
- Конечно. Что прикажете.
Не глядя на Анну, Владимир начал: - Мои сапоги отвратительно вычищены. - Затем он посмотрел ей в лицо и, яростно буравя Анну взглядом, добавил:
- Идите надрайте их. Так, чтобы я мог видеть в них своё собственное отражение.
- Это всё?
- Не-ет! После сбегайте в лавку Мозеса за бутылкой шампанского.
Анна безмятежно смотрит на него и спокойно спрашивает: - Я могу идти? - Её выдаёт только лёгкая хрустальная нотка в голосе.
Владимир, нарочито учтиво:- Да. Извольте! - и делает приглашающий жест рукой.
Анна уходит. Он смотрит ей вслед, и лицо его постепенно становится несчастным.
Входит барон Корф.
- А где Анна? Она же только что была здесь.
Начиная отвечать, Владимир не смотрит отцу в глаза.
- Я отправил её по делам. - Он поднимает голову. Прямой взгляд.
- Что ещё за "дела"? - С подозрением спрашивает Иван Иванович.
- Я приказал ей купить мне шампанского. Хочу отметить награду, которую я получил сегодня в корпусе. - Владимир выжидающе смотрит на отца. - За лучшую стрельбу.
Барон качает головой с улыбкой: - Награда за лучшую стрельбу? Что же! Похвально-похвально. - Владимир потупился и криво улыбнулся. - Впрочем, Корфы всегда метко стреляли! Послушай, неужели нельзя было послать за вином кого-нибудь из слуг? - По лицу Владимира видно, что он готов к такому повороту разговора. Его глаза затуманиваются, лицо принимает отрешённое выражение. Затем он пожимает плечами и делает вид, что не понимает, о чём идет речь: - Она и есть служанка.
- Не в этом доме, - медленно и с достоинством говорит барон. - Позови её, пусть вернётся. - Владимир смотрит в сторону. При словах барона - Ей нужно готовиться к сегодняшнему вечеру - он потрясённо смотрит на отца и недоверчиво спрашивает:
- Она что, будет там петь?
- Да.
- Зачем это нужно??
- У неё - редкий талант, - с гордой улыбкой говорит барон. Такой дар нужно развивать.
Владимир мгновение печально смотрит на отца и затем с силой говорит: - Так пускай. Поёт. В КРЕПОСТНОМ театре! Чтобы услаждать слух хозяев! - Владимир отходит от отца с застывшим лицом: - На балу ей совершенно не место! Не следовало тебе привозить её в Петербург, отец.
- Как ты смеешь… судить мои поступки!
Барон разворачивается и уходит. Владимир потрясённо смотрит вслед отцу.
У дверей Иван Иванович разворачивается:
- Мне очень жаль, Владимир, что ты всё понимаешь так превратно.
Лицо Владимира совершенно открыто и лишено обычной защитной маски, а глаза наполнены болью.
Кабинет цесаревича. Михаил стоит с открытой папкой в руках, Александр что-то пишет за письменным столом.
Михаил:
- Я получил отчёт от интенданта Вашего Высочества. И проверил фуражирование вашего полка.
- Оставьте вы этот тон, Репнин, - рассеянно говорит Александр. В одной руке у него перо, обмокнутое в чернила, другой он листает книгу. - Не уподобляйтесь солдафонам моего батюшки.
Репнин далает над собой усилие, чтобы не повестись, и продолжает читать официальным тоном:
- Также я ознакомился с жалобами и представлениями, направленными на имя Вашего Высочества.
Алекс отрывается от книжки.
- Репнин! Помогите мне закончить письмо! - Миша несколько удивлён. - Что-нибудь оригинальное и… с чувством!
- Простите… А кто получатель?
Александр смотрит, словно удивлён наивности Михи.
- Женщина! Ну же, Репнин! Как можно успокоить любимую женщину?
У Михи забегали глаза.
- Боюсь, тут я не смогу вам помочь.
Алекс откинулся в кресле:
- Вы… - протянул он с улыбкой, - вы, что же, никогда не любили?
Миша изо всех сил борется за то, чтобы выглядеть официально: - Нет! Пока не удостоился такого счастья.
Цесаревич усмехнулся. - А знаете, я вам даже завидую. - И, придвинувшись к столу и опять взяв в руки перо, как бы невзначай добавил: - Да! Сегодня вечером мне понадобится ваша помощь. Дело секретное. - Михаил сглотнул. - Поедем в вашей карете. И мне будет нужно кое-что из одежды - например, маска. - Александр сделал вид, что вернулся к письму.
- Маска? - спросил Михаил, уже понимая, что ничего хорошего ему от этой затеи не будет.
- Да.
- Могу я узнать, для чего такая секретность? - Миша облизал пересохшие губы.
- А вот это лишний вопрос, мой друг Репнин, - Алекс ясными глазами посмотрел на Репнина. - Вы же мой друг?
Миша предельно незаметно дёрнул головой.
- Не позволяйте мне усомниться в вашем назначении. Вы свободны.
Поклонившись, Михаил вышел.
Поместье Корфа. Полина смотрится в зеркало, пытаясь втиснуться в светлое платье. Открывается дверь, входит Модестович. Полина прихорашивается.
Модестович снимает цилиндр.
- Ну как, Карл Модестович? Хороша я?
- Красавица.
Развернув Полю спиной к себе, Модестович обнаруживает не сошедшиеся крючки.
- Похоже, это платье Анны?
Полина продолжает вертеться перед зеркалом.
- Ну и что с того? Разве на мне оно хуже смотрится?
Модестович, бархатистым тоном: - Прекрасно смотрится! Отлично сидит.
Полина: - Не понимаю, почему барон дарит Анне такие красивые платья, а мне - ничего! Она - такая же крепостная, как и я. Она ездит в Петербург, носит дорогие платья… Строит из себя дворянку!
Модестович, разваливаясь в кресле и утирая пот со лба платочком:
- Ну, жизнь несправедлива! Ты-то уж конечно заслуживаешь всего, что имеет Анна. И даже большего!
- Ну за что? Почему ей, а не мне?
- Да потому что… Да потому что барон - дурак!
Полина возражает: - Человек, сделавший такое состояние, не может быть дураком.
- Очень скоро он станет нищим, - Модестович разводит руками: - Умным, но нищим.
- Это уродина Анна опередила меня в его постели, - злобно бормочет Полька.
Модестыч с заблестевшими глазками возражает: - Справедливости ради… вовсе она… не уродина! - Вертит в руках серебристую карнавальную маску, - Однако, сдаётся мне, здесь замешано нечто иное. Здесь не в постели дело. - (Полина всё прихорашивается перед зеркалом.) - Не думаю, что Анна соблазнила барона. Сколько ему лет, в конце-концов? Соблазнила! Барон, конечно, любит Анну, но любит… скорее, по-отечески.
- Знаю я таких невинных овечек. - Полинка надулась. - Я хочу это платье!
Модестыч досадливо взмахнул рукой с театральной маской: - Ну прекрати, душа моя! Зачем тебе старое платье Анны? - Подходит к ней, загораживая зеркало: - Я куплю тебе сто новых платьев! - достаёт из кармана сюртука нехилую пачку. - Вот! - Вертит ею перед Полькиным носом, та, затаив дыхание, смотрит. - Только что получил. У княгини Марии Алексеевны Долгорукой. Чего тебе хочется, душа моя? - Поля вертит в руках пачку и морщит нос. Модестыч удивленно смотрит на неё.
- Что-то пачка тоненькая? А где остальные?
- Остальные… - Модестович заскрежетал зубами, - эта старая ведьма пока не отдала.
Полька выговаривает: - А ну как вернётся барон Корф и обнаружит, что ты здесь наворотил! Этим ты не покроешь даже то, что украл у него!
- Да тише ты! Тише! - прячет деньги обратно в сюртук. - Не обнаружит.
Обнимает Полинку сзади.
- У меня есть план.
Поместье Долгоруких. Таня ведёт Сычиху вдоль веранды, оглядывается. Мимо проезжает карета Долгорукой. Таня не ждёт от этого зрелища ничего хорошего. Из окна кареты выглядывает Марья Алексеевна. Она тоже не выглядит обрадованной. Таня пытается вбежать в дом.
- Поди-ка сюда, милочка! Поди-поди! - Зовёт Марья Аексеевна ласковым голосом. Лакей Долгорукой отворачивается. - Ближе!
- Кто это был?
Таня молчит.
- Я тебя спрашиваю.
- К-к-колдунья. Сычиха.
- Знаю, что Сычиха. - Таня бысто-быстро кивает головой. - А как ты посмела её в дом привести?
Таня часто замотала головой. - Чей приказ исполняла?
- Никакого приказа не было! Для себя приводила!
- Врёшь, - протянула Марья Алексеевна с приятной улыбкой. - Ах ты дрянь! Врёшь!
- Лизкин приказ исполняла?
- Нет! - отчаянно отрицает Татьяна. - Для себя приводила!
Долгорукая даёт Тане по морде, та вскрикивает. - Врёшь! Дрянь! - Таня, всхлипывая, утирает лицо платком, накинутым на плечи. - Врёшь, признавайся!
Татьяна встаёт перед Долгорукой на колени: - Для себя, барыня! На жениха погадать хотела.
Долгорукая, похоже, несколько раз стукнула её руками по голове, но не особо старалась. - Будет тебе жених! Кнут ременный! В свинарнике сгною! Мерзавка! А то, что для Лизки водила - так знаю про то. Я ей сейчас покажу! Таня выпускает из рук полу плаща уходящей Долгорукой, за которую во время этой сцены держалась, и опускается на землю, отчаянно плача.
Долгорукая, распахивая двери, влетает в комнату, где Лиза читает томик стихов Дениса Давыдова, а Соня стоит за мольбертом.
- Как ты посмела? Позвать в дом эту старую ведьму? - Подбоченивается.
Лизка невозмутимо: - Как посмела - то моё дело. Предсказания Сычихи всегда сбываются. - И демонстративно продолжила своё занятие, отвернувшись от маменьки.
Долгорукая с удивлением: - Дерзишь? Матери? - Лизка делает вид, что с увлечением читает.
Долгорукая с увещевательными нотками в голосе: - Не выйдешь ты замуж за Владимира Корфа! Никогда!
Лизка злорадно: - А вот и выйду. - Маман выхватывает у неё из рук книжку: - Прекрати читать! Барон Корф не вернул долг моему мужу - царствие ему небесное - и твоему отцу, а по их договору имение Корфов принадлежит мне! Так что твой разлюбезный Владимир остаётся ни с чем!
Лиза сидит с наплевательской улыбочкой руки-в-боки.
- А я не выдам свою дочь, - Марья Аексеевна швыряет томик на стол, - за нищего!
- Но ведь есть бумага, подтверждающая выплату долга! - подковырнула маменьку Лизавета.
- Бумага? - с искренним удивлением спрашивает Долгорукая в дверях и торжествующе прибавляет: - Нет никакой бумаги! - помахивает веером. - И никаких доказательств нет! О выплате бароном Корфом долга.
Лизавета кидается было вслед за маменькой, останавливается. С тревожным выражением лица поворачивается к Соне.
Питер. Привратник барона Корфа у ворот особняка объясняет что-то Анне, показывает рукой. Анна счастлива оказаться на улице - идёт, улыбается, размахивает розовой сумочкой, люди отвечают на улыбку Анны. По улице идёт цветочница с корзинкой розовых роз. Анна видит, как одна роза падает из корзинки на тротуар.
- Эй, подождите! - Анна кидается через мостовую к розе, поднимает её и протягивает цветочнице. - Вы обронили!
Из-за поворота показывается бричка с несущимися лошадьми. Слышатся тревожные голоса, на лице цветочницы испуг, крики извозчика: "Куда! Куда понесли! Тпр-ру-у-у!"
Испуганное лицо Анны, с её волос спадает розовая шляпка.
Репнин, сидящий в бричке, кричит извозчику: - Стой, скотина! Стой!
Ржание и стук повозки усиливаются, Анна очень испугана. Закрывает голову рукой.
Анна улыбается своей доброй улыбкой. Михаил стоит перед Анной потрясённый, держит в одной руке её платок. Машинально снимает фуражку, растерянно говорит: - Хорошо, я н-не буду ругать. - Утирает её платком лоб, тоже, по-видимому, машинально. Они молчат. Анна смотрит на него своими ясными глазами. Извозчик кричит: "Эй, барин! Ехать пора!" Анна отвлекается на его окрик, а Миша, ни на что не обращая внимания, потрясённо смотрит на её лицо.
- Извините. - Анна разворачивается и ускользает. Миша всё ещё тормозит.
Обращает внимание на то, что в его руках всё ещё находится Анин носовой платок. Миша протягивает руку и говорит: - Подождите! Куда же вы… Подождите…
И всё продолжает смотреть ей вслед. Потом его глаза начинают сиять, и лицо озаряет улыбка.
Бричка Миши заезжает в ворота особняка Корфов.
Миха и Владимир в гостиной, освещённой свечами. Владимир сидит задумчиво на полосатом диване и курит трубку. Михаил стоит у окна, листая какую-то книгу.
- Мне придётся отказаться от наших планов на вечер, - говорит Миша. - Дела.
Владимир вопросительно смотрит на него. Михаил подсаживается к нему на диван и шутливо говорит: - Жаль, что не смогу увидеть твою новую даму сердца.
Владимир усмехается: - Служба взяла в оборот? Ну рассказывай, как прошёл первый день у наследника? - и отпил глоток из рюмочки.
- Слушай. Раскрываю государственную тайну, - Михе не весело. - Сразу попал между двух огней. - Владимир внимательно слушает, затягиваясь. - Николай требует, чтобы я не пускал Александра к его новой… девушке, Александр - кажется, её любит.
- Тебе непонятно, что делать? - наморщил лоб Вовик, пытаясь сообразить, как лучше поступить Михе.
- Совершенно непонятно. Я служу Александру!
- Но, в конечном итоге, ты служишь царю, - разумно замечает Вовик. - Я слышал, что нынешняя любовница Александра - полячка. Глупость влюбляться в женщину другого положения. - Лицо Владимира крупным планом - мгновение он смотрит в пустоту, затем щёлкает языком и затягивается.
Мишель счастливо улыбается с таким видом, как будто хочет сказать, что Владимир ничего не понимает в любви.
- Жизнь не идёт по правилам! А любовь всегда слепа! Неужели, Володя, ты никогда не влюблялся?
- Я влюбляюсь! - говорит Владимир бархатистым голосом с плутовской усмешкой. - Ка-аждый день… в новую женщину. Но сегодняшняя… это нечто особенное! Ты бы её видел!
- Послушай! - С волнением в голосе начинает Миха. - Я сегодня встретил та-акую барышню! - мечтательное выражение.
- Ну-ка! Ну-ка, рассказывай, кто такая… - оживляется Владимир. - Тебе понадобится оценка, совет твоего товарища… - тыкает трубкой в грудь Михаила. - Миша серьёзен. - Ничего не говори! Есть такие женщины… - Миша не может выразить мысль.
- О-о-о…
- Ну, ты понимаешь.
Владимир с доброй усмешкой: - Я вижу, дело серьёзное. Поручик Репнин, известный литератор, поэт фактически… не может подобрать слов…
Михаил прерывает его и пытается свернуть на другую тему. Владимир продолжает улыбаться: - Слушай… Я тебе наговорил тут про царя и… Что со мной происходит? - Мишель глупо и счастливо улыбается.
Владимир:
- Меня дворцовые интриги не интересуют, а ты - …, - говорит он со скрытым весельем, - ты, похоже, вместо государственных дел… - Миша пытается справиться с собой, Владимир неожиданно заканчивает: - будешь ночевать у спальни наследника. - Не выдерживает и смеётся. - Попал ты в Ощип, братец!
Анна откидывает тюлевую занавеску и смотрит в окно. Владимир провожает Михаила, садящегося в ту самую бричку. Кучер и слуга барона беседуют между собой. Владимир и Михаил смеются и обнимаются на прощанье. Анна улыбается. Михаил поднимает голову и видит в окне Анну. Он, не веря, смотрит на неё. Анна, прижимая к груди розу, отходит в глубину комнаты.
К ней подходит улыбающийся барон Корф с открытой шкатулкой в руках. - Вот одна вещица, она непременно принесёт тебе удачу сегодня вечером. - Анна заглядывает в шкатулку - там, на чёрном бархате, лежит золотое колье с красным камнем:
- Какое красивое.
- Я хочу, чтобы ты одела его на сегодняшнее выступление, - нежно говорит барон и протягивает ей шкатулку.
- Ну что вы! Оно же стоит целое состояние. Мне неловко. - Анна отворачивается и пытается выглянуть в окно.
Иван Иванович удивлённо спрашивает: - А ты разве не знакома с Михаилом Репниным? Он - большой друг Владимира.
Анна опускает глаза, потом смотрит прямо на Ивана Ивановича: - Я не знакома ни с кем из друзей Владимира.
- Миша из очень уважаемой семьи. Вы бы подружились.
Иван Иванович не спеша надевает колье на Аню.
- Расскажите лучше про ожерелье, - просит Анна, чтобы отвлечь его внимание, и снова бросает взгляд в окно.
- Когда-то, - тоном рассказчика начинает Иван Иванович, застегивая застёжку, взгляд его при этом затуманивается, - его носила прекрасная женщина… - Задумчиво: - Она была бы рада видеть его на тебе…
Анна отворачивается от окна, в которое всё время вглядывалась во время рассказа (из-за чего наверняка всё прослушала), поворачивается лицом к Ивану Ивановичу.
Тот с любовью и гордостью смотрит на неё: - Пусть говорят, что хотят. Ты - дворянка. - И, перед тем, как выйти из комнаты, нежно поправляет Анне волосы.
Едва оставшись в одиночестве, она бросается к окну, но из всех там остался только слуга Корфов. Слышен стук колёс. Колышется опускающаяся тюлевая занавеска. Анна как-то поникла.
Поместье Корфов. Полька сидит в Анькином платье на диване, сложив руки на груди.
- Ну, и как вы собираетесь отвлечь старого Корфа от недостач, которые наделали?
Модестыч философски изрекает: - Миром правят страсти и привязанности. - Теперь видно, что разговор происходит за кулисами довольно большого театрального зала с двумя ярусами балконов. Модестович выходит на сцену, Полька следует за ним. Он идёт к середине сцены, разводит руками и торжественно провозглашает: - Весь мир - это большой театр!
- А? Как мысль? Сам придумал.
Поля с неодобрением поглядывает на него и уныло говорит:
- Обыкновенная мысль. Так что, новый спектакль? Цыгане? - начинает подкалывать. - Заезжий цирк? Хотите сыграть на том, что старый Корф неравнодушен к театру?
Модестыч, ни на что уже не обращая внимания, увлечённо рассказывает свою идею:
- К приезду барона поставлю "Ромео и Джульетту"! Его любимое… Выберу на главную роль первую красавицу в поместье… - Полина теребит тесёмки Аниного платья. - И старик забудет обо всём на свете! Потяну время… Выжду! Потом Долгорукая приберёт поместье барона к рукам, мы вытащим из неё обещанное вознаграждение, и я наконец-то куплю себе титул и поместьице в Курляндии. - Модестыч в абсолютном восторге от своего плана.
Полина кокетливо повертелась, стрельнув глазами: - И красотку уже присмотрели?
Модестыч хмыкнул, пошевелив усами.
Вечер. Дом Долгоруких. Соня рисует углём портрет Лизы, которая нервно расхаживает по комнате.
- Если maman отнимет у Корфа землю, я потеряю все шансы выйти замуж за Владимира. Нужно что-то придумать!
- А у тебя были шансы? - спрашивает благоразумная Соня, делая очередной штрих. - Очнись! Владимир уже несколько месяцев тебе не пишет. - Лиза недовольно глядит на Соню. - А может, он увлёкся кем-то в Петербурге. Там столько знатных и красивых девушек…
- Ему нет дела до других девушек, - спокойно и абсолютно уверенно говорит Лиза.
- Лиза, я говорю это для твоего же блага… Просто удивительно… Ты ведь старше меня, а ничего не понимаешь. - Лиза подходит к Сонечке. - Тебе будет очень больно потом.
- Всего шесть месяцев назад я была в Петербурге, - воспоминания окружили Лизу. - И Владимир водил меня на бал. И он смотрел на меня с такой нежностью! - Соня с грустью глядит на Лизу. - Больше никого не замечал!

Отредактировано Кассандра (2022-02-10 14:27:22)