Вернувшись домой, он приступил к разбору корреспонденции, обнаружил письмо от Павла Оболенского, и очень обрадовался возможности увидеться с Сашей и тому, что им никто не сможет помешать. Пришло также письмо от матери, которого Миша ждал с большим волнением. Татьяна Васильевна сообщала, что приедет через несколько дней, и очень хочет познакомиться с чудесной девушкой, которая так изменила её сына.
Было и третье письмо, точнее, записка, на этот раз написанная чернилами. Миша сразу узнал эти буквы с завитками.
«Жаль огорчать, но, думаю, и сам понимаешь, что выбрал не ту девушку. Вокруг столько красавиц, а тебе непременно понадобилась княжна Забелина. В чём же дело? Может, в её сходстве с Анной… Как-то странно, всё у них похоже: и внешность, и в чём-то характер… И судьба будет абсолютно одинаковой. Если не оставишь Александру в покое, неусвоенный тобою урок придётся повторить… Не вынуждай меня идти на крайние меры… Лучше откажись от неё добровольно, и подари прекрасной девушке жизнь…»
Миша читал строчку за строчкой… И с каждой минутой становился всё мрачнее, чем дольше это продолжалось, тем хуже он себя чувствовал, из него будто уходила жизненная энергия.
«Возьми себя в руки, не поддавайся страху и гневу, иначе можешь наделать глупостей. Когда я зол или чем-то расстроен, теряю контроль над собой, и проклятье срабатывает. Ну уж нет, обещал себе, что такого больше не будет, и справлюсь! Нужно просто успокоиться. Никто и ничто не заставит меня отказаться от Саши. Всё у нас будет хорошо, ничего плохого с ней не случится, я же всегда буду рядом… Когда Анна была со мной, я думал так же: что нас ждёт вечное счастье, увы, оно продлилось совсем недолго…»
Последняя мысль на мгновение вернула его в прошлое. Перед глазами возникла та самая маленькая церквушка, в которой их несколько минут назад тайно обвенчали. Две души соединились, чтобы быть вместе всю жизнь, пока смерть не разлучит их. Увы, они не знали, что она уже подкралась совсем близко, и не упустит своего шанса…
- Всё будет не так, это не может повториться снова… Сашу я не потеряю, ни за что не отдам ему!
Миша хотел разорвать ненавистную записку, но сдержался, бросил её в ящик стола, и поспешил на встречу с Сашей. Только увидев её, убедившись, что всё хорошо, он мог обрести столь необходимый покой, хотя бы на короткое время.

А в это время Илларион Забелин принимал отца Иоанна, того самого монаха, который много лет назад поведал ему о своём видении. С большим трудом удалось разыскать предсказателя, но князь ничего не пожалел для того, чтобы выяснить хоть что-нибудь о человеке, который угрожает его единственной дочери. Забелин все эти годы жил в страхе перед будущим Саши, боялся исполнения видения. Убеждал себя, что не верит во всё это, но ничего не помогало, страх только усиливался. Он готов был пойти на всё, чтобы защитить Сашу — единственную свою отраду и смысл жизни. Особенно сильно князь встревожился после того, как привёз Сашу в Петербург, и она встретила Михаила Воронцова. Забелин довольно легко убедил себя в том, что Михаил и есть тот самый человек, от которого исходит опасность. Всё так просто и логично, ведь это же сын его злейшего врага. Сегодня отпали последние сомнения в этом, когда отец Иоанн сказал:
- Этот человек полюбит вашу дочь, и станет любыми способами добиваться ответного чувства. Его жестокая любовь, как огонь, уничтожит всё на своём пути, и погубит её.
«Полюбит… Станет добиваться ответного чувства любыми способами… Всё сходится в точности! Это Воронцов! Будь он тысячу раз проклят вместе со своим сумасшедшим папашей! Клянусь, что не позволю причинить Саше зло, остановлю, если понадобится, сам уничтожу, но её ты не получишь! Никогда!»

Саша находилась под большим впечатлением от рассказа Оболенского: она не хотела верить в то, что всё это — правда. Когда печальную историю Веры Репниной ей поведала Елена, всё это походило на месть брошенной женщины: ни слова правды, только искусная ложь, с целью очернить Мишу, выставить его холодным и бесчувственным человеком, которому ничего не стоит сломать чужую жизнь. Постепенно Саша убедила себя, что это ложь, а Вера и всё, что когда-то было между ней и Мишей — это прошлое, перевёрнутая страница в его жизни. Услышав эту историю от Павла, она всё поняла, и увидела трагедию трёх людей. У каждого она своя, боль, известная только им троим. Вера не смогла жить с ней, и выбрала смерть. А они живут с обидой друг на друга и на самих себя. Эта обида, как змея, заползла в душу, и затаилась, готовясь укусить одного или другого. Разжечь огонь ненависти, в котором они однажды сгорят. Михаил позволил Вере быть рядом, стать по-настоящему близким и дорогим человеком — другом. Ей он готов был открыться, но сейчас проклинал себя за то, что не спрятал свою тайну понадёжнее — ведь именно она убила Веру. Вера была первой женщиной после Анны, которая пыталась понять его, и принять таким, какой он есть, потому что любила беззаветно, ничего от него не требуя, но в тайне надеясь. А чем он отплатил за её любовь — отнял желание жить, всего лишь несколькими фразами из дневника. А Митя… Он отказался от своей любви, с тяжёлым сердцем отпустил Веру, утешая себя тем, что совершил мужественный поступок, на который способен далеко не каждый человек. Отказаться от любви, отпустить её гораздо труднее, чем упорно продолжать борьбу за любовь. Эта борьба изматывает, отнимает силы, нисколько не приближая к цели, потому что сердце твоей любимой отдано другому. Митя осознал это, и отступил, ушёл в сторону, чтобы не мешать их счастью. Он искренне желал Вере счастья: если это счастье может ей подарить Михаил, значит, так суждено. Но госпожа Судьба задумала совсем иное — Вера покончила с собой. Узнав об этом, Митя едва не сошёл с ума от горя, занялся карьерой, погрузился в работу, чтобы забыться, и всё-таки справился, выдержал, нашёл в себе силы жить дальше, но закрыл своё сердце для настоящей любви. Причина поступка Веры неизвестна ему до сих пор, но Митя недолго задумывался над этим, ответ находился на поверхности: Михаил обманул её и бросил, этим фактически подтолкнул к краю пропасти. Этого Дмитрий не смог ему простить, забыть, оправдать, понять — невозможно, нельзя. Какое может быть объяснение, оправдание? И главное: даже если оно существует, человека не вернёшь. Даже время не залечило этих ран, только увеличивало пропасть между ними. Таким образом, Судьба предложила им проверить дружбу на прочность, но оба не выдержали испытания, стали чужими людьми, если не сказать больше.
Александра не искала виноватых, никого не оправдывала, а искренне переживала за всех одинаково. За Мишу, за Диму, и даже за Веру, хоть и не знала её.
«Бедный Митя, он столько пережил, одна любимая девушка покончила с собой, а другая пользовалась его любовью, подло обманывала и, в конце концов, отвергла его чувства. Да, да, я сейчас говорю не о Кате, это сделала ты, Александра Забелина!» — вынесла себе приговор Саша. — «Разве я могла поступить иначе? Это было бы нечестно по отношению к нему, и действительно подло, ведь я люблю Мишу… Только его одного, навсегда, на всю жизнь…»
«Миша… он так же мучается, его терзает чувство вины… Да, именно чувство вины, — в нём причина всего, что с ним происходит. Оно, как яд, только действует не сразу, медленно, постепенно, день за днём отравляет душу. Миша считает себя виноватым в смерти любимой — так это или нет, неизвестно, в чём его вина, знала только княжна Репнина. Князь Оболенский сказал, что она раскрыла его тайну, и поэтому так поступила. Какую тайну? Что скрывает мой Миша? Не знаю, наверно, и не должна знать, в любом случае, я не могу требовать откровенности в этом, и не стану давить на него. Это неправильно. Мише и так очень тяжело: видно, что он страдает, даже сейчас, рядом со мной… Боль всегда читалась в его глазах, она живёт в нём, где-то глубоко в сердце. Я и раньше её видела, только не понимала причины. Теперь знаю — попытки спрятать эту боль привели к появлению «человека без сердца», холодного и закрытого от всех, враждебного к миру, да и к себе самому. Да, себя он ненавидел, не хотел быть самим собой, прятался за масками, создал таинственный и привлекательный образ, чтобы никто не видел того кошмара, что творится в душе. Каково это — жить с таким грузом вины, понимая, что погубил любимого человека? Чего ему стоило научиться жить без Веры и без любви? Без любви… После этого возникло убеждение, что Миша делает несчастными всех, кого любит. Он называет это своим проклятьем, и отказывает себе в праве любить. Вернее, отказывал, пока мы не встретились. Миша и меня просил быть далеко, молчать о чувствах, запрещал любить, но, вопреки всему, признался… Что бы там ни было, я люблю Мишу, и сделаю всё, чтобы помочь ему, вот только спрашивать о чём-то сейчас боюсь. Боюсь вместо помощи причинить ему боль. Надеюсь, однажды Миша сам захочет, и сможет мне всё рассказать, будет готов открыться, и тогда я помогу ему своей любовью!»
Саша вдруг обернулась, и увидела рядом Мишу, она замерла, испугалась, что он может догадаться о чём-то, или начнёт спрашивать.
«Нет, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чём, не надо, мы оба пока не готовы к этому разговору. Так будет лучше, не спрашивай, я ведь не смогу ничего скрыть от тебя…»
Она старалась казаться весёлой, и улыбалась ему, но слёзы предательски бежали по щекам.
- Саша, что случилось, ты плачешь? Где Павел? В записке он написал, что присмотрит за тобой, ничего себе «присмотрел», довёл до слёз, а сам куда-то исчез! Чем он тебя обидел?
- Миша, твой друг меня не обижал, а наоборот, помог. Его вызвали во дворец по важному делу. Я хотела пойти к тебе, но передумала, решила, что лучше дождаться.
- Всё правильно, мы могли разминуться… Не знаю, что было бы со мной, если бы вдруг не нашёл тебя здесь. Сашенька, пойми: я же люблю тебя, волнуюсь, переживаю, поэтому всегда должен знать, где ты, и быть уверенным, что с тобой всё в порядке.
- Понимаю, и постараюсь, чтобы причин для волнения не было.
- Хорошо. Только ответь мне: что же случилось, почему ты плачешь?
- Я плачу? Ну что ты, милый, тебе просто показалось.
- Не показалось, я же всё понял по твоим глазам, ты плакала.
- Где ты видишь слёзы? Их нет, я не плакала, просто… грустила немного. Мне было очень грустно без тебя, каждая минута расставания для меня кажется вечностью, ведь неизвестно, встретимся ли мы снова. Сейчас мы вместе, и всё так хорошо, если я плачу, то уже от радости.
- Всё, всё, родная, пожалуйста, не плачь, успокойся, всё же хорошо, я с тобой, обещаю, так будет всегда, — шептал Миша, прижимая к себе Сашеньку, нежно гладил её по голове, утешал, как маленькую девочку. В тот момент Александре действительно хотелось какое-то время побыть такой, не отважной и сильной, как всегда, а слабой и беззащитной, почувствовать его опору и поддержку.
- Ну, всё, успокоилась, больше не будешь плакать и расстраивать меня? — произнёс Миша, держа в ладонях её личико.
- Да.
- Ну, вот и замечательно. Только ты так и не ответила, думаю, тоска — не единственная причина.
- Ты прав… Я сегодня говорила с Дмитрием, и поставила точку, сказала, что никогда не отвечу на его чувства…
- И поэтому так расстроилась? Саша, ты же правильно поступила, и это очень хорошо, теперь твой отец откажется от идеи выдать тебя за него. Дмитрий сам перестанет искать встреч с тобой, поэтому твоему отцу придётся распрощаться со своими планами.
- Всё это верно, и я должна была бы радоваться, но так сильно обидела его, нанесла такую рану…
- Ты бы обидела его ещё больше, если бы притворялась, что неравнодушна к нему, с целью угодить отцу.
«Ах, Миша, как же ты прав, я ведь действительно притворялась, использовала его чувства ради своей выгоды!»
- Конечно, ты прав, и, с одной стороны, я поступила верно, сказала ему правду, но ведь этим поступком причинила ему боль, разбила сердце… Я же совсем этого не хотела. Как ты думаешь, он когда-нибудь сможет меня простить?
- Саша, ты опять думаешь о других больше, чем о себе, это хорошее качество, но нельзя же так себя мучить и расстраиваться.
Александра ничего ему не ответила, только погрустнела ещё больше. Михаил вдруг странно посмотрел на неё, его зрачки сузились, в глазах зажглись какие-то огни.
- А может, я ошибаюсь в твоём «равнодушии» к Игнатьеву, и ты испытываешь к нему нечто большее, чем просто дружеские чувства?
- Миша, не говори так, у тебя совсем нет повода для ревности!
- Есть, и ещё какой! Ты же так трогательно заботишься о его чувствах! Переживаешь, боишься ранить бедного и несчастного Митю Игнатьева!
- Любимый, ты ещё больше огорчаешь меня этой бессмысленной и беспричинной ревностью.
- Да, я ревную, дико ревную тебя к нему, и ничего не могу с собой поделать. Пойми, всё это от того, что я очень тебя люблю, и не хочу ни с кем делить.
- Ты же и не делишь, я же с тобой, и больше ни с кем, мне нужен только ты, и никто другой!
- Со мной?
- С тобой, Миша, навсегда, на всю жизнь. Не понимаю, откуда взялись эти сомнения?
- Это ещё что! Раньше просто ужасно ревновал, сходил с ума от ревности. Помнишь, на балу у графини Игнатьевой ты танцевала с Дмитрием… И сказала ему, что я тебе абсолютно безразличен.
- Ты всё слышал, и до сих пор не забыл… Прости, прости, пожалуйста.
- Странно, почти ничего не забываю, а такое разве забудешь. Если быть честным, я заслужил такое маленькое наказание. Тогда совсем потерял над собой контроль, и мог сделать какую-нибудь ужасную ошибку. Особенно после того, как услышал, что Игнатьев признался тебе в любви. Глупый, я же подумал, что ты ответила ему взаимностью!
- Миша, обещай, что больше не будешь выдумывать что-то про меня и Дмитрия или кого-то ещё, ты знаешь, всё это неправда.
- Знаю, милая, знаю. Просто тогда я сомневался, ревность закрыла мне глаза чёрной пеленой.
- Сейчас я быстро развею все твои сомнения, если таковые ещё остались. Слушай внимательно и запоминай: Митю я просто жалею… — тут она сделала небольшую паузу, — а тебя люблю, люблю, такой сильной безграничной любовью, что, кажется, ей не хватит места в моём сердце.
Александра решила доказать свою любовь, не только словами, но и чем-то более весомым. Такого трепетного и нежного поцелуя у них никогда не было. Как много они сказали друг другу одним только поцелуем, все искорки ревности в сердце Михаила были мгновенно потушены. Оно наполнилось счастьем и радостью, Миша наслаждался вкусом алых губ, думая: «Игнатьева она жалеет, а меня любит. Я безмерно счастлив, что всё именно так, а не наоборот!»
- Скажи, скажи это ещё раз, пожалуйста… — шептал он, наконец оторвавшись от манящих губ Саши.
- Люблю тебя, люблю, люблю… Готова повторять это каждый день, всю свою жизнь.
- Если всё так замечательно, может быть, всё-таки скажешь, что на самом деле произошло?
- Ты что, мысли умеешь читать? И ничему, что я говорила, не поверил?
- Почти ничему до конца не поверил. Всё, что ты сказала, недостаточные причины для такой грусти. Не понимаю, почему ты пытаешься это скрыть? Разве не доверяешь мне? Говорила, что между нами не должно быть никаких тайн, а теперь считаешь иначе?
«Сам тоже хорош, упрекаешь Сашу, но при этом скрываешь своё прошлое! Нет, не могу рассказать об Ане, тем более сейчас, когда всё так хорошо… Этим только всё разрушу! Если Саша узнает, подумает, что я люблю не её, а образ Ани, потерянный навсегда. Приходя к этой мысли, сам начинаю путаться в чувствах, не могу в себе разобраться. Как же тогда всё объясню Саше? Нет, Саша не должна ничего знать, хватит и того, что случилось с Верой, когда она случайно нашла мой дневник. Этот урок я усвоил, и не забуду никогда. Даже если вдруг удастся всё объяснить, и доказать Саше мою любовь, призрак Анны встанет между нами, она невольно начнёт сравнивать себя с ней… И страдать, считая себя вечно второй, просто копией, всегда уступающей оригиналу. Это проклятое сходство всё так усложняет, запутывает, оно сводит меня с ума! Раньше совсем не считал это проблемой, но теперь желал бы только одного — чтобы они были абсолютно разными, ни в чём не похожими друг на друга. Увы, это невозможно. Ну почему всё так, почему я раньше не встретил Сашу? Нельзя, чтобы она страдала, поэтому выход только один — молчать, не обманывать, просто молчать. А призраков прошлого вижу только я, и сам с этим справлюсь, нужно только очень сильно этого захотеть».

Отредактировано Кассандра (2018-03-23 02:16:30)

- Саша, ты — это совсем другое, ты — моя любимая, поэтому нельзя сказать, что делал это «бескорыстно», не рассчитывая что-то получить взамен… — Миша хитро улыбался, сияющие глаза его выдали: он просто издевается над ней, играет. Саша приняла его игру, и ответила достойно:
- Ах, вот как! Ты совсем не изменился, своей выгоды никогда не упустишь! — Сашино возмущение было совершенно естественным, и таким настоящим, любой поверил бы, что она чувствует себя оскорблённой. — И что же ты хочешь получить? — поинтересовалась она.
- А ты разве не догадываешься? — он так смотрел на неё, что не понять смысл такого взгляда было невозможно.
Саша потянулась к его губам и поцеловала. На глазах у всех, ну и пусть! Её абсолютно не волновало то, что на них сейчас все смотрят. А стоило бы поволноваться, ведь среди них был один человек, который не стерпит подобного поведения. Он не знает, что делать с накопившейся злостью, которая буквально душит, не даёт дышать; но уже предполагает, какое наказание ждёт счастливого соперника.
- Угадала? — еле слышно произнесла она, чуть отстранившись от него.
- Почти… Сказать по правде, я ждал немного большего. — Миша как-то сразу заметно погрустнел. Сейчас он был похож на ребёнка, который только что, к великому своему огорчению, съел единственную и самую сладкую конфету.
- Посмотрите-ка на него, какой ненасытный мне попался! Большего, видите ли, захотел! Для большего ещё не настало время… Так что потерпите уж, пожалуйста... Для этого необходимы действия и с вашей стороны… А если их нет, то ко мне какие могут быть претензии?
Намёк Миша понял сразу, и тихонько рассмеялся, а Саша смотрела на него и думала.
«Когда же ты скажешь эти слова? Почему медлишь, разве сомневаешься в своих чувствах? Или, может быть, в моём ответе? Да, да, и ещё тысячу раз да — вот и весь мой ответ. Только когда же прозвучит желанный для каждой девушки вопрос? А что, если этого никогда не случится? Вдруг его устраивают такие, ни к чему не обязывающие, отношения? Сейчас же прекрати так думать! Это самая глупая мысль, которая когда-либо появлялась в моей голове! Глупее может быть разве что ещё одна: что Миша меня не любит. Как это смешно! Любит, конечно же, по нему это сразу видно. Ну а предложения руки и сердца придётся немного подождать, набраться терпения. Если подумать, ожидание не продлится так долго, не просто так он решил поговорить с отцом…»
«Разумеется, я совладаю со своими желаниями, и потерплю столько, сколько понадобиться, но боюсь, к тому моменту, когда смогу с полным правом назвать тебя своей, ты окончательно и бесповоротно сведёшь меня с ума!»
Саша решила, что такой паузы вполне достаточно, чтобы немного сбросить напряжение, и предложила вернуться к первоначальному разговору.
- Миша, может быть, тебе стоит поговорить с Олей? Она сможет повлиять на Никиту, и тебе будет проще.
- Нет, Саша, она не сможет, а вернее, не захочет. Уже говорил с ней, Ольга сказала, что не считает нужным вмешиваться, и готова поддержать Никиту в любом решении. Мы-то с тобой знаем, какое решение он уже принял… Собственно, я и не надеялся на её «помощь», кому-то другому она наверняка с удовольствием помогла бы, но не мне, конечно… У нас даже разговора нормального не вышло… Ссора на пустом месте.
- А почему у вас с ней такие сложные отношения?
- Отношения? Да нет у нас никаких отношений, просто невзлюбила она меня, не сошлись характерами. В конце концов, не всем же людям быть друзьями.
- По-моему, вы очень даже сошлись, и совершенно ясно, почему не друзья…
- Саша… Я что, давал повод для ревности? Тем более к Ольге, жене моего друга и твоей кузине.
- Нет.
- Тогда и не выдумывай ничего, а то я уже решил, что ты наслушалась историй про то, как я увёл у Никиты жену, и якобы из-за этого мы поссорились.
- Я и не выдумываю, просто знаю, что между вами было.
- Откуда?
- Оля сама мне всё рассказала.
«Интересно получается: я обязан молчать и не говорить ничего Никите, якобы для того, чтобы её хрупкое счастье окончательно не разрушилось, а сама она готова болтать об этом на каждом углу! И главное, решилась рассказать всё Саше! Видимо, намереваясь таким образом в очередной раз отомстить мне. Вот только непонятно — за что? Она ведь с самого начала понимала, что такая любовь, как у нас, продлится недолго. Да и не любовь это была, скорее борьба, соревнование, в котором не оказалось победителей».
- И, конечно, наговорила обо мне кучу небылиц и гадостей, а себя выставила несчастной жертвой?
- Примерно так, Миша, избавь меня от объяснений, оправданий и подробностей… Не нужно это всё…
- Саша, выслушай меня, пожалуйста…
- Сейчас станешь просить, чтобы я не верила её словам…
- Верить или нет, решай сама, это твоё право, но и меня выслушай, обвиняемый имеет право на последнее слово.
- Ответь мне только на один вопрос: ты любил её по-настоящему, ну хоть немножечко, чуть-чуть?
- Если я скажу «да», ты меня не простишь, верно?
- Значит, всё-таки да…
- Я не знаю, не могу ответить на простой вопрос «да» или «нет»… Много раз спрашивал себя, но ответа так и не нашёл. Да и не любовь это была, а игра, причём мы оба знали правила, и какое-то время она нас устраивала. Встретились два человека, которые в тот конкретный момент почувствовали, что нужны друг другу, а может быть, им просто так показалось. Началась непримиримая борьба характеров: каждый старался переделать другого под себя. Она почему-то возомнила, что станет той единственной, которая меня исправит, превратит в послушного мальчика. Я же ради интереса испытывал её на прочность: долго ли Ольга-Снежная королева будет строить из себя неприступную богиню.
- Почему Снежная королева?
- Она была со всеми одинаково холодна, и внушала всем своим поведением, что не способна потерять голову от любви и совершать безумства, свойственные влюблённым. Ольга просто была не похожа на тех, кого я раньше встречал, поэтому вызвала живой интерес.
- Ты часто повторял, что и я не похожа на других… И со мной всё тоже ради интереса?
- Саша, пожалуйста, не говори так, ты другая, исключительная, единственная, такой на свете нет, и не будет! Это ты изменила меня, а вернее, помогла снова стать самим собой. Ольга же, как и все остальные, мечтала меня переделать. И однажды я попробовал быть таким, каким она желала меня видеть — её желания угадать было не трудно. Думал, изменюсь, начну новую жизнь, и всё, что было раньше, сразу легко забудется. Попробовал, изменился, Оля сияла от радости, а я почему-то не мог радоваться, даже улыбался только при необходимости. Каждый день внушал себе, как всё хорошо и замечательно, и у меня для счастья есть всё, что нужно, но счастливее почему-то не становился, чего-то не хватало, вернее, кого-то… Долго я выдержать не смог, и твёрдо решил прекратить это, всё закончилось, мы расстались. Возможно, это прозвучит странно, но испытал только облегчение от этого.
- Получается, ты её обманывал, как и всех?
- Ольга сама хотела этого, с радостью поверила в обман, потому что он был ей нужен. Поверила так, что потом было трудно заставить её увидеть правду. Думаю, она сама обо всём догадывалась, но закрывала на это глаза, и никак не рассчитывала, что я так скоро заскучаю по свободе.
- Миша, неужели ты всерьёз думал, что можно стать счастливым, играя какую-то роль, живя чужой жизнью, забыв про себя самого?
- Теперь понимаю, что это невозможно, и всё благодаря тебе, Сашенька, моя фея!
- Почему фея?
- Она с виду маленькая и слабая, но при этом совершает настоящие большие чудеса! Знаешь, только случилось ещё одно чудо: я тебе всё рассказал, подумал немного, и нашёл ответ на твой вопрос. Ты спросила: любил ли я её по-настоящему, хоть немножечко, чуть-чуть? Так вот, могу с уверенностью ответить «нет». И не для того, чтобы угодить тебе, просто за последнее время понял кое-что важное: нельзя любить немного, чуть-чуть и даже наполовину, если так, то это уже не любовь. Когда любишь, это чувство захватывает всего тебя полностью, ты отдаёшься ему без остатка. Именно так я тебя люблю!
- Это правда?
- Конечно, правда. Запомни раз и навсегда: Ольга — часть моего прошлого, а ты, Саша, — моё настоящее и…
- Ты хотел сказать будущее?
- Да, конечно, и будущее. Просто я никогда не думал о будущем, не имею привычки строить грандиозные планы, просто живу сегодняшним днём, и ценю то, что у меня есть сейчас. Можешь считать это недостатком, но я такой, не строю планов на будущее, даже думать о нём не хочу. Мне достаточно того, что ты сейчас здесь, со мной, любишь меня, и я люблю тебя — для меня это счастье, оно уже наступило в настоящем, и незачем ждать чего-то большего, думать о будущем.
- Миша, я не вижу в этом ничего плохого, и не хочу, чтобы ты как-то менялся. Я люблю тебя, это значит, принимаю в тебе всё, и недостатки тоже. Не строишь планов на будущее, и не надо, пока мне хватит счастья в настоящем. Это даже недостатком нельзя назвать, просто такова твоя маленькая особенность. Именно таким я тебя и полюбила.
Несколько минут они просто молчали, потом Миша вернул разговор в старое русло.
- Единственный человек, реально способный повлиять на Никиту и убедить в чём-то — это Лейла.
- Кто такая эта Лейла? У Никиты есть другая женщина? Он изменяет Оле?
- Ну почему сразу «другая женщина»? Разве между ними не может быть просто дружбы? Лейла, конечно, красивая, умная девушка, но она совсем не пара Никите, они из разных миров, которые никогда не пересекутся.
- Красивая, умная, а ещё какая?!
- Саша, ты опять начинаешь?!
- А что, я должна спокойно слушать, как ты расписываешь достоинства другой?
- Ну, хорошо, не буду при тебе говорить о ней.
- Нет, раз уже начал, то договаривай.
- Она — цыганка из местного табора, и не простая, а ясновидящая.
- Что в этом такого? Насколько я знаю, все цыганки умеют гадать, — пренебрежительно сказала Саша.
- Лейла не просто гадает, она видит будущее, и может многое сказать о человеке, единожды взглянув на него. Это так удивительно, но меня почему-то тянет ко всей этой магии…
- Лучше признайся, что тебя тянет не к магии, а к этой цыганочке!
- Саша, прекрати, это уже не похоже на шутку.
- Я и не шучу. Она тебе тоже гадала, и поэтому ты с таким восхищением говоришь о ней? — не унималась мучимая ревностью Саша. — И что же напророчила «ясновидящая»? Сбылось?
- Сбылось… Она предсказала мне встречу с самой прекрасной девушкой на свете, только…
- Только что?
- Только забыла предупредить, что моя Сашенька окажется такой ревнивой!
- Сам тоже хорош, ревновал меня к Дмитрию, и выдумывал причины для этого!
- А у тебя есть причины ревновать меня к Лейле?
- Пока нет, но…
- Не надо придумывать какие-то «но», она всего лишь помогает мне справиться с моими страхами… Принять правду о смерти отца… — Миша вдруг резко замолчал. Понимая, что причин для волнения нет, Саша понемногу успокаивалась, и не стала обращать внимания на неоконченную фразу.
- Это она помогла тебе узнать правду?
- В какой-то степени да, и она права, мне ещё не всё известно, рано ставить точку.
- Миша, а ты меня с ней познакомишь?
- Если ты хочешь.
- Может быть, она и мне погадает, или, вернее, сделает предсказание.
- Ты что, действительно хочешь знать своё будущее? — он опасался возможного положительного ответа.
- Нет, меня больше интересует прошлое.
- В смысле? Что ты хочешь знать?
- Кто убил маму… Мне уже это снится, только во сне я не за дверью, а на месте мамы, и в тот момент, когда должен быть выстрел, всегда просыпаюсь… Может быть, Лейла как-нибудь растолкует этот сон, или поможет мне что-то вспомнить…
- Возможно, но ты уверена, что хочешь всё знать?
- Уверена.
- Если всё настолько серьёзно, вам просто необходимо встретиться и поговорить. Только прежде разрешить бы ситуацию с Надей, есть у меня одна идея, рискованная, но по-другому, похоже, нельзя. Только так можно показать Никите, какую ошибку он стремится совершить.
- Верю, у тебя получится всё, что бы ты ни задумал.
- Кстати, есть приятная новость — скоро приезжает мама. В письме рассказал о тебе, и она так заинтересовалась девушкой-загадкой, что хочет как можно скорее познакомиться с тобой.
- Скажешь тоже, девушка-загадка, нет во мне ничего особенного, никакой такой неразрешимой загадки.
- А вот и ошибаешься, есть, просто ты её не замечаешь.
- Скорее всего, ты просто всё преувеличил, приукрасил, и выдумал её сам.
- Даже если так, не устану её разгадывать!
- А если я всё-таки не понравлюсь твоей матери?
- Не понравишься? Что за глупости? Сашенька, ты не можешь не нравиться, ты очаруешь её сразу же! Я хочу, чтобы она поняла, что ты значишь для меня, какое место занимаешь в моей жизни.
- Миша, я говорю серьёзно, вдруг она знает про вражду…
- Ну, допустим, знает, и что с того? Она не так категорична, как твой отец, и, в конце концов, это — дело прошлое, думаю, не ошибусь, если предположу, что она не вмешивалась.
- Что ты станешь делать, если она будет против?
- Что делать, ну, так скажем, намекну, что с нашим возможным примирением она поторопилась.
- Миша, я не хочу, чтобы вы ругались теперь уже из-за меня, в ваших отношениях и так достаточно сложностей.
- И она их добавит, если снова будет пытаться навязать своё мнение, не задумываясь о том, чего хочу я. Это же моя жизнь, я принимаю решения, она может соглашаться или нет, советовать, но никак не руководить. Надеюсь, что до плохого не дойдёт, приложу все усилия. С чего бы ей огорчаться и протестовать, ведь её давняя мечта может осуществиться!?
- Какая мечта?
- Что я, наконец-то, возьмусь за ум, изменю, свой образ жизни… заведу семью, детей.
- Миша, ты сейчас говоришь серьёзно?
- Такими вещами, как семья, не шутят, этим словом просто так не разбрасываются. Если, конечно, есть цель создать настоящую крепкую семью, а не видимость.
Саша вспомнила, как Миша рассказывал о своём детстве, и поняла, какой глубокий смысл он вкладывает в слово «семья», как много оно значит для него.
- Так и скажу матери, что женюсь только при условии, если ты будешь стоять рядом со мной в церкви в ослепительно-белом платье невесты.
- А я никогда не выйду замуж за другого, обещаю. Лучше навсегда остаться одной, чем принадлежать кому-то, кроме тебя. Тебе одному я готова отдать всю себя, свою душу, только ты будешь моим мужем, отцом моих детей.
Миша счастливо улыбнулся, обнял Сашу крепко-крепко, и услышал, как бьётся её сердечко, бьётся для него.
Она вдруг нарушила тишину вопросом:
- Ты правда веришь, что всё это когда-нибудь будет: белое платье, венчание в церкви?
- Верю, и ты верь, всё будет так, как ты захочешь, любовь моя.
- Откуда ты знаешь? Только не говори, что снова видел будущее, я не поверю, пока всё не исполнится.
- Хорошо, говорить не буду, просто увижу и всё. А ты так и оставайся в неведении, если не веришь.
Миша закрыл глаза и увидел то, что пожелал: всё было так ярко и живо, как будто он действительно видит будущее. Во всяком случае, верить в это очень хотелось, верить в свою мечту, чистую и светлую. Однако в этой прекрасной мечте вдруг возникло нечто тёмное, скрытое за маской.
«Тебе здесь не место, убирайся! Я не позволю снова всё разрушить!» — мысленно ответил он человеку из видения.
«Ещё бы, ведь ты сделаешь это сам…»
Эти слова он услышал так, словно их произнёс кто-то, стоявший рядом. Несколько минут Миша приходил в себя, пытаясь разобраться, что это было: воплощение его тайных страхов или же знаки, которых он тоже опасался, и с отчаянием обречённого не признавал.
Дух Смерти действительно был рядом, и даже мог слышать их разговор. Подводя итог, он сказал следующее:
- Какие смелые заявления, особенно про жену, мужа и детишек! Прямо клятвенные обещания, не хватает только скрепления их кровью… Не слишком ли вы торопитесь, дорогие влюблённые? Ясно, одного раза тебе показалось мало, Мишель. Что ж, я готов повторить, если ты так ничего и не понял. Не строишь планов на будущее, абсолютно правильно, потому что у тебя нет будущего! Нет, и не может быть!
«Жаль, но придётся с ним согласиться, — они очень торопятся, особенно Миша. Скоро он узнает такое… То, чего так опасался Павел, должно случиться. Как бы ему не пришлось проститься с мечтой, проститься с любовью», — подумала Судьба.

Отредактировано Кассандра (2018-03-27 12:13:20)

- Потрудись объяснить, что всё это значит?
- Что ещё тебе непонятно, я всего лишь хочу помочь…
- Значит, помочь… Ей или мне?
- Вам обоим. Попытайтесь, наконец, услышать друг друга, и сделать шаг навстречу.
- И для этого необходимо настраивать Надю против меня?
- Я её не настраивал, наоборот, старался, чтобы она поняла, что тебе так же плохо, как и ей.
- Видно, как «прекрасно» она всё поняла, наговорила мне такого… Впрочем, я это заслужил. Но ты чего этим добился?! Хотел, чтобы мы с ней ещё больше отдалились?! Поздравляю, всё получилось!
- Никита, зачем ты всё переиначиваешь, я хотел совсем не этого…
- Хотел, как лучше, а получилось, как всегда. У тебя по-другому не бывает, окружающие всегда страдают от твоих благих побуждений. Я решился с ней поговорить, сказать, что чувствую, как переживаю за Надю… И вовсе не собираюсь от неё отказываться, потому что очень люблю. А тут выясняется, что ты и без меня великолепно справляешься: утешил её, развеселил так, что Надя забыла обо всём на свете, ничего и никого ей больше не надо.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что я… Прекрати нести этот бред, я, конечно, могу и хочу быть другом для Нади, но не стремлюсь заменить тебя, это невозможно. Ты её брат.
- Брат, которого она презирает…
- Вовсе нет, она любит тебя, восхищается тобой, и желает быть похожей на брата. Надя готова часами говорить о тебе.
- Говорить о том, как я постоянно отравляю ей жизнь.
- Не обращай внимания, это она сказала в сердцах, обиделась, и не отдавала себе отчёта в том, что говорит. Такое бывает, уверен, что сейчас она очень жалеет об этом.
- Вот видишь, это значит, Наде есть, за что на меня обижаться.
- Всё, что произошло три года назад, она тебе уже простила. Её обида вызвана тем, что ты хочешь, вернее, хотел отказаться от Нади, и отправить её в монастырь. Как хорошо, что ты вовремя одумался. Получается, я был прав, когда говорил Наде, что на самом деле ты не желаешь с ней расставаться.
- Нет, не прав, я не отказался от своего решения, и всё ещё хочу этого… то есть вынужден. Не пытайся отговорить меня. Лучше закроем эту тему.
- Жаль, но мне придётся тебя остановить.
- Говоришь со мной так, как со злодеем каким-то и врагом.
- Понимай это, как хочешь, но ты сейчас явно на себя не похож: Никита, которого я знал, никогда бы не додумался до такого.
- А его больше нет. Что, удивлён? Тебя не было здесь пять лет, не рассчитывал, что за это время всё изменится, я стану другим?
- Изменишься, да, но не настолько, что я тебя однажды не узнаю, и Надя тоже.
Это заявление, то, что за ним последовало, убило в нём последнюю надежду когда-нибудь вернуть их прежние отношения с сестрой.
- Вот каким она мечтает видеть любимого брата, — Миша протянул ему портрет. — Посмотри внимательно, узнаёшь себя?
- Нет, это не я… Это не могу быть я. Человека, которого любит моя Надя, нет, он давно умер, и не воскреснет! Его нет, он умер, понимаешь, умер! Немедленно убери это, и больше не показывай, иначе я его сейчас уничтожу!
- Она считает, что её настоящий брат пропал без вести, и мечтает вернуть его, а тот, что вернулся — для Нади чужой, и никогда её не поймёт.
- Что ж, зато ты, Мишель, ей роднее и ближе всех на свете. А я как-нибудь это переживу, отойду в сторону, чтобы вам не мешать.
- Ну вот, опять вернулись к тому, с чего начали. Как же так объяснить, чтобы ты понял: я не собираюсь заменить Наде тебя. Даже если бы хотел, всё равно не смог бы. Это невозможно, понимаешь, невозможно! Ей нужен ты, и никто другой.
- Да, но только прежний, а не такой, как сейчас. Спасибо, что прямо указал мне на главную причину.
- Для того и нужны друзья, чтобы указать на наши недостатки, и помочь в нелёгкой борьбе с ними.
- Если ты на самом деле мой друг, прошу, не вмешивайся в это больше, дай мне самому решить.
- Этого я тебе позволить не могу. Знаю, что ты всё уже решил, и считаю своим долгом удержать тебя от ошибки, о которой ты потом пожалеешь, но будет поздно.
- Снова ошибка… Одну я уже однажды совершил, и за неё Наде всю жизнь расплачиваться.
- Никита, не вини себя, всё случилось так, как случилось, с этим надо учиться как-то жить. И постараться сделать жизнь Нади лучше.
- Правильно говоришь, только вот у меня не получается ни одно, ни другое: ни жить с этим, ни, тем более, облегчить жизнь Нади. Я всё делаю не так, всё ещё больше усложняю, и каждый день порчу с ней отношения. Всё выходит точно наоборот, я не помогаю, а мешаю ей жить, во многом ограничиваю её, но это только от того, что очень боюсь за мою Надю. Вполне объяснимо, что она отвечает мне на это так, как сегодня.
- Не принимай её слова на веру, в ней говорила обида.
- Пусть это сказано от обиды, можно не обращать внимания, но в этих словах всё же есть доля правды, и немалая. Вот поэтому я и решил, что нам на какое-то время нужно расстаться, каждому побыть наедине с собой, подумать…
- И что должно произойти за это время? Какое событие, чтобы ты, наконец, всё понял?
- Понял что?
- Что монастырь убьёт Надю прежде, чем ты однажды решишься забрать её оттуда. Убеждён, пройдёт немало времени…
- Замолчи! Не смей говорить такое! Надя относилась к моему решению с пониманием, и всё было хорошо, пока ты не появился!
- Отлично, теперь уже я виноват во всём!
- Никто тебя не просил лезть со свой «помощью», так что получи то, на что наработал. Явился, задурил голову Наде своими сказками про хорошую вольную жизнь, про то, что она должна сама принимать решения, делать выбор и т.д. Ещё бы, это же твоя любимая тема! Может быть, хоть сейчас признаешься, что обманывал её.
- Не обманывал, я верю в то, что говорю, но сама собой жизнь Нади не наладится, нужны усилия, с её стороны и с твоей. Если не хочешь ей помогать, тогда хотя бы не мешай.
- Молодец, Мишель, наконец, сам признал, что я ей мешаю, а до этого так правдоподобно убеждал меня в обратном!
- Нет, Никита, с тобой совершенно невозможно разговаривать, ты цепляешься к каждому слову! — раздражался Воронцов, понимая, что ещё немного, и он выйдет из себя. — Конечно, она была не против, ты ведь не спросил, просто поставил её перед фактом. Что же ещё оставалось делать Наденьке, кроме как «любезно согласиться»?! Она считает себя обузой для вас с Олей, и ты своим поведением постоянно доказываешь ей это. Я же предложил ей альтернативу, рискованную, но не безнадёжно плохую, как твоя идея с монастырём. Не прятаться от мира, а попытаться приспособиться к нему, насколько это возможно.
- Вся проблема в том, что это невозможно. Надя никогда не приспособится к такому миру, тебе ли не знать, как он жесток и несправедлив. Выживают и добиваются чего-то только сильные, а тем, кто слаб, он улыбается суровой улыбкой.
- В чём-то ты прав, но мы не животные, живём не в джунглях, где есть только один закон: выживание сильных и гибель слабых. Мы люди, наделённые разумом, поэтому можем и должны поступать иначе, быть чувствительными к бедам окружающих.
- Должны, однако, не все стремятся быть хорошими и правильными. Далеко не все люди будут настроены по отношению к Наде так же доброжелательно, как ты и Саша. Она должна это понимать, в противном случае её ждёт большое и горькое разочарование. А ты, конечно же, уверял её, что всё будет хорошо и просто замечательно, мир прекрасен, он с радостью раскроет ей свои объятия, верно? Теперь понимаешь, почему я называю это обманом?
- Понимаю, правда, понимаю, все твои волнения и опасения в какой-то мере оправданы и, конечно, имеют право на жизнь… Но, быть может, нужно рискнуть, дать ей шанс, хотя бы один… Пусть попробует свои силы, покажет себя, и ты убедишься: Надя не такая слабая, как кажется на первый взгляд.
- Рискнуть?! Да ты в своём уме?! А может быть, это в тебе опять говорит то зло, о котором мне постоянно твердит Лейла?! Да, конечно, ты легко готов пойти на эксперименты над людьми, готов рисковать чужими жизнями! А я не готов, никогда на это не пойду, что бы ты ни говорил, судьба Нади мне не безразлична. Я не могу рисковать сестрой, её судьбой и жизнью. Она не кукла, с которой можно играть, придумать для неё любую судьбу и распланировать жизнь, а если что-то вдруг не понравится, спокойно начать всё заново. Надя живая, и жизнь у неё одна, уже однажды сломанная неоправданным глупым риском, больше я подобного не допущу. Ошибки многому научили.
Михаил слышал не всё, случайная фраза, брошенная Никитой, заставила его на какое-то время уйти в себя. До него доносились только обрывки слов. Мысли были далеко, заняты этим ненавистным проклятьем. Он злился на Никиту, а ещё больше на самого себя за то, что ничего не получается, чувствовал, что ещё немного, и зло в нём действительно заговорит.
- А мне кажется, наоборот, ничему не учат, и поэтому ты так упорно стремишься совершить новую — отправить Надю в монастырь. Учти, она станет последней.
- А ты у нас такой хороший, идеальный, и всегда поступаешь правильно? Никогда не ошибаешься?
- Не идеальный, и не раз ошибался в жизни, платил за ошибки сполна, но оказавшись на твоём месте…
- Ну что же замолчал, давай, договаривай, что бы ты сделал, оказавшись на моём месте?
- Я бы ни за что не стал так обращаться с Надей, как это делаешь ты. Понятно, почему никого к ней не подпускаешь: чтобы не лишиться исключительного права мучить её неопределённостью будущего, и своим абсолютным равнодушием!
«Тебе легко говорить правильные вещи, ты свободен, не связан этой бедой. Можешь прийти сюда, когда хочешь, поговорить с Надей, посочувствовать, потом спокойно уйти. Не живёшь в этой атмосфере постоянно, день за днём, не слышишь, как по ночам она плачет от боли…»
- Никогда не говори никогда.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Один раз ты уже так поступил, так измучил несчастную девушку, которая тебя любила, была готова на всё ради тебя, что она решилась на отчаянный шаг — покончить жизнь самоубийством. Предпочла смерть такой жизни.
Это был такой удар, которого он ждал скорее от врага, но никак не от друга, не от Никиты.
Всё внутри похолодело, казалось, ещё немного, и Михаил снова станет человеком без сердца, потеряет его второй раз, превратит в лёд, чтобы не чувствовать эту невыносимую боль, абсолютно ничего не чувствовать. Ах, как же ему хотелось отключить чувства, ни о чём не думать и всё забыть.
- Дмитрий мне всё рассказал. Или скажешь, что он солгал?
Воронцов долго молчал, только пристально смотрел на друга, будто ждал чего-то.
Скорее всего, что Никита всё поймёт, одумается, возьмёт свои слова назад, и попросит прощения. Поняв, что этого не произойдёт, он тихо заговорил:
- Не солгал, это всё правда.
«В версии Игнатьева я — бессердечный монстр, что же, пусть так и будет. Переубеждать его в чём-то явно бесполезно. Друга я действительно потерял, это случилось только что, но как теперь помочь Наде…»
- Давай договоримся: ты не вмешиваешься в мои проблемы, а я в твои. Так нам обоим будет легче.
«Поступать надо не так, как легче, а так, как правильно», — вспомнились слова Саши.
- Зачем ты всё это сказал? Хотел сделать мне больно, ранить посильнее? А мне не больно, нисколько, ничуть, я же бесчувственный! Ничего не чувствую, абсолютно, никакой вины или раскаяния, у меня же нет сердца, и души тоже нет. Болеть просто нечему. Всем известно, Михаил Воронцов — человек без сердца. Наконец-то и ты в это поверил. Пусть, пусть я холодный и бессердечный, а ты слепой. И прозреешь только тогда, когда случится что-то ужасное. Запомни: если будешь продолжать прятать Надю от мира, кончится тем, что она больше не захочет жить.
Михаил вернулся в комнату Нади, Саша бросилась к нему с волнующим вопросом:
- Как вы поговорили? Ты всё уладил, да?
Не получив ответа, Александра разволновалась ещё больше, теперь уже за Мишу, она почувствовала: случилось что-то плохое.
- Он что, не разрешил тебе остаться, и мы не сможем продолжить? — спрашивала теперь Надя. К тому моменту она уже смогла успокоиться и прийти в себя. Она сразу поняла, что продолжить они действительно не смогут, Мише сейчас совсем не до портрета, он сильно переживает… Надя не смогла бы рисовать его таким, передать ту боль и страдание, что видела в его глазах.
- Надя, прости, но я не могу, правда… Думаю, нам с Сашей уже пора идти.
- Миша прав, но мы непременно придём ещё, ведь правда?
- Конечно. Саша, тебе сейчас лучше пойти домой, незачем давать твоему отцу повод для ненужных вопросов и подозрений.
- Извини, я совсем об этом не подумала.
Они простились с Надей, вышли из особняка, и молчали всю дорогу. Саша не стала спрашивать, полагая, что сейчас не лучшее время для этого. Когда пришло время прощаться, она старалась задержать мгновенье, Миша, наоборот, почему-то спешил расстаться.
- Что-то случилось?
- Нет, что ты, просто я вспомнил о важном деле.
- Не обманывай меня, я же чувствую — что-то не так. Это всё из-за разговора с Никитой?
- Да, это был тяжёлый разговор, для нас обоих. Всё, что мне нужно, немного побыть одному.
- Миша, не волнуйся, я понимаю.

Отредактировано Кассандра (2022-10-19 01:16:22)

Тут раздался стук в дверь, как бы возвращая его в реальный мир, но мысли были далеко, он вспоминал сон.
- Ваша матушка приехала, — доложил слуга.
- Мама?
«Как не вовремя, этот её приезд, так ждал его, а сейчас даже порадоваться не могу. Думаю не о том, как можно радоваться, когда грозит такая беда, может быть, в эту минуту Надя в шаге от ошибки… И рядом нет никого, кто мог бы удержать её, остановить! Остановить… Она просила… Это должен сделать я! Должен, чего бы это не стоило! То, что произошло с Верой, не повторится! Нельзя позволить Наде сделать это, ведь она не решит проблему, убьёт не только себя, но и Никиту…»
- Татьяна Васильевна ожидает вас в малой гостиной.
- Скажи, что меня нет.
- Но как же так?
- Я всё равно ухожу по важному делу, которое не терпит отлагательств.
- И что это за неотложное дело, которое важнее встречи с матерью? — спросила вошедшая княгиня.
- Мама, я потом всё объясню, сейчас нет времени, очень спешу.
- Полагаю, что на встречу со своей Сашей? Это она заставляет тебя забывать обо всём и всех?
- Нет, сейчас не время для твоей материнской ревности, честно признаюсь, не думал, что она появится. Извини, но я правда не могу, дело очень серьёзное, это вопрос жизни и смерти.
Княгиня Воронцова вдруг побледнела, на мгновенье показалось, что её худшие опасения сбылись, и он уже знает обо всём.
- Миша, сейчас ты очень напоминаешь отца, и это меня пугает.
- Почему?
- У него тоже были какие-то свои дела, они всегда стояли на первом месте, ты и я, семья — только на втором и третьем… Существовало нечто, оно значило гораздо больше, чем люди, которые его любят, нуждаются в нём. Однажды он сказал, что хочет изменить мир, причём так, будто это в его силах. Я тогда посмеялась над ним, и не придала этому значения, а ведь этот разговор случился за несколько дней до самоубийства… Эти самые тайные дела, вопросы жизни и смерти, которые он непременно брался решать, и привели твоего отца к такому концу…
- К чему ты всё это говоришь? Я менять мир не собираюсь, всего лишь хочу помочь своему другу.
- Помочь! Он тоже стремился помогать, сначала друзьям, потом и вовсе незнакомым людям, забывая при этом о своих близких — о тебе и мне. Считал, что чужим людям он нужен больше, чужие проблемы важнее, их следует решать немедленно, а свои могут и подождать. Близкие люди всегда рядом, никуда не денутся, им не обязательно уделять своё драгоценное время!
- Ты несправедлива к нему, отец никогда о нас не забывал. А в желании помогать другим нет ничего плохого.
- Конечно, ничего плохого, но и хорошего тоже, потому что люди сразу же забывают тех, кто им когда-то помог. Когда твоему отцу нужна была помощь, рядом не оказалось никого!
- Ты что-то знаешь, но не хочешь говорить, хорошо, продолжай молчать. Не беспокойся, не буду ни о чём спрашивать. Зачем? Чтобы снова оказаться обманутым?! Нет, хватит, ещё раз поверить в твою ложь — это непозволительная роскошь!
- Миша, ты же знаешь, я не хотела этого, и поступила так только потому, что он просил меня об этом, я дала слово, что ты никогда не узнаешь истинную причину.
- То, что сделала, можно оправдать, и даже простить, но не надейся, что я так скоро всё забуду, и стану тебе доверять. Как доверять тому, кто однажды уже обманул, и будет продолжать это делать? Ведь снова что-то скрываешь от меня, чувствую, ты знаешь гораздо больше…
- Сынок, ты даже не догадываешься, во что можешь ввязаться, занимаясь поисками этой проклятой правды! Поверь мне, она того не стоит, и причинит тебе только новую боль!
- Пусть так, но это лучше, чем жить во лжи. Как жаль, что ты этого не понимаешь,… Напрасно я надеялся, что мы сможем стать ближе, чуда не случится, пока между нами есть тайна.
«Это ты не понимаешь, какой бедой для тебя грозят эти поиски и вся правда об отце! Если всё узнаешь, жизнь твоя превратится в настоящий кошмар! Больше всего на свете боюсь, что изберёшь тот же путь, ведущий в никуда… Пойми: ты ничего не изменишь, не исправишь его ошибок, только сломаешь себе жизнь! Не позволю тебе этого сделать, твоего отца не остановила, и потеряла навсегда, но тебя, Миша, остановлю любой ценой. Ты — всё, что у меня есть. Я очень тебя люблю, и ещё больше боюсь потерять, поэтому вынуждена обманывать. Прости, ты имеешь полное право злиться, и даже презирать меня, ведь я причиняю тебе боль этой бесконечной ложью во спасение, но у меня нет другого выхода. Приходится обманывать своих близких, чтобы уберечь, Павел поступал также, оградил нас от своей другой жизни, вернее, думал, что оградил…»

Лейла потихоньку пришла в себя, и с удивлением обнаружила в шатре Никиту.
- Ты… Откуда здесь? И где Михаил? Я должна сказать ему ещё кое-что важное.
- Тише, лежи спокойно. Михаил ушёл, и ничего ты никому не должна. Прошу, подумай хотя бы раз о себе. Нельзя так себя изводить, постоянно жертвовать собой ради других! Когда-нибудь это может плохо кончиться. Ведь предупреждал, что это твоё стремление помочь ему ни к чему хорошему не приведёт, и вот каков результат.
- Ушёл сам, или ты показал ему, где выход?
Орлов только руками всплеснул.
- Я так за тебя испугался… Даже подумал о самом худшем! Ты хоть знаешь, сколько времени провела в бессознательном состоянии?! И за всё это следует сказать «спасибо» Мишелю! После того, что он с тобой сделал, всё ещё хочешь ему помочь?!
- Не злись, он ничего мне не сделал… Просто я переоценила свои возможности…
- Конечно, ничего, кроме того, что снова подумал только о себе, будущее своё хотел узнать! А чем это обернулось для тебя, до этого ему нет никакого дела!
- Он не для себя просил, для другого человека…
- Для кого же?
- Не могу сказать… Это должно остаться в тайне. Напрасно ты думаешь, что твой друг думает только о себе самом, и не способен сделать что-то для других.
- К сожалению, у меня больше нет друга.
- Не переживай, вы обязательно помиритесь.
- Помиримся? Не думаю, что это возможно, да и нужно ли? Мы такого друг другу наговорили, что теперь… Не знаю, что и как будет дальше, я запутался.
- Это только слова…
- Словами можно ранить, и даже убить…
- Если ты это понимаешь, тогда зачем обидел его?
- А зачем он вмешался в мои отношения с сестрой, и всё окончательно испортил?! Кто его просил?!
- Он всего лишь хочет тебе помочь.
- Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, сам способен во всём разобраться.
- Способен, но всё-таки запутался… И зачем же пришёл ко мне?
- Просто поговорить, знаешь, после этого всё становится на свои места… Прости, я не то хотел сказать… Сегодня я понял, как ты много значишь для меня, ты — единственный по-настоящему близкий мне человек, понимаешь и принимаешь меня таким, как есть, помогаешь, ничего не прося, не ожидая даже простых слов благодарности… Не знаю, смогу ли когда-нибудь отблагодарить тебя так, как ты этого заслуживаешь… Если в моих силах сделать для тебя что-то, ты только скажи…
- Разве уже забыл о том, как однажды помог, спас меня… Не только от позора, от смерти, потому что потерять свою честь всё равно, что умереть.
- Ничего особенного в этом нет, сделал то, что должен был сделать любой на моём месте…
- Ошибаешься: любой другой скорее присоединился бы к тем пьяным подонкам, чем вступился за меня. Что за дело вам, благородным, до какой-то цыганки? Я же не изящная барышня, которых полагается защищать. Нас за людей не считают, не делают разницы между нами и падшими женщинами. Считают, что, если мы бедны, то у нас совсем нет гордости, если воруем, обманываем, то и продаться можем легко…
- Защитить женщину, попавшую в беду, долг настоящего мужчины, и не важно, кто она: благородная барышня или же цыганка. Тогда я увидел прекрасную девушку, которой нужна была помощь, и многим позже разглядел в ней цыганку, это меня ничуть не оттолкнуло. Хочу, чтобы ты знала — я никогда не делал разницы между нами, и не думал о тебе плохо, хоть иногда говорил обидные слова… Поверь, я очень ценю всё, что ты для меня делаешь…
- И не используешь меня, чтобы разрешить свои проблемы?
- Лейла, ты что, правда так думаешь? Будто я использую тебя? Прости, если дал повод думать, что ты нужна мне только как отдушина, чтобы выговориться и переложить часть своих проблем на твои хрупкие плечи… Поверь мне, на самом деле это совсем не так, всё гораздо сложнее… Я не знаю, как это объяснить, но признай: ты сама чувствуешь… Мы нужны друг другу…
- Прости, я не должна была говорить… Просто не сдержалась… На самом деле, я так не думаю, честно говоря, не знаю, что думать о наших с тобой отношениях… Никак не могу понять, кто я для тебя?
Никита и сам задумывался над этим вопросом, и не находил ответа, не мог понять сам себя и те чувства, которые вызывала в нём Лейла. Она всколыхнула в нём что-то ещё при первой встрече, но он не придал этому значения, и не сопротивлялся тому притяжению, которое возникло между ними с первого мгновенья. Оно росло с каждым днём, и превратилось в потребность видеть её, говорить с ней, просто слышать её голос, тонуть в чёрных омутах, которые насквозь пронизывают душу. В мыслях Орлов убеждал себя, что их отношения — не более, чем дружба, нежная привязанность, основанная на благодарности за то, что в трудные минуты они помогли друг другу. Однако мысли и чувства — это слишком разные миры. Сейчас чувства были настолько сильны, что ему пришлось всё-таки признать их существование.
- Лейла, ты очень дорогой для меня, близкий человек, я тебя ценю и уважаю, доверяю, как никому… И хотел бы, чтобы ты доверяла мне, это очень важно, потому что ты нужна мне… Необходима, как воздух. Если я тебя не вижу, не слышу твоего голоса, день прожит зря, и его смело можно вычёркивать из жизни… Не знаю, как я раньше жил без тебя? Нет, не жил, а просто обманывал себя, жену, и всех… Но дальше так нельзя. Когда мы вместе, я чувствую, что счастлив, не знаю, как это описать, просто понимаю, что больше мне ничего не нужно, только бы ты всегда была рядом… — он произнёс это на одном дыхании, и сразу же почувствовал, как легко и свободно стало на душе. Всё потому, что впервые за долгое время Никита не солгал самому себе, и признался в своих чувствах к Лейле, которые прежде так старался подавить.
- Молчи! Молчи, умоляю, не говори мне этих слов… Только раз в жизни они звучат искренне, когда любишь по-настоящему. А ты путаешь благодарность с любовью, поэтому прошу тебя, заклинаю, молчи, не говори этих слов, не убивай меня ими!
«Не давай мне надежду,… Я боюсь, боюсь поверить тебе, и погубить всех нас!»
- Лейла, ты не веришь мне…, Но я искренен, правда, впервые абсолютно честен с самим собой. Один Бог знает, как я мучился, подавляя чувства и желания, чего мне стоило признаться в этом, даже самому себе, а тем более открыть тебе свою душу. Тебе будет не сложно понять, что в ней сейчас происходит, ты ведь чувствуешь людей, их души, тёмные и светлые, знаешь их мысли… Ну так прочти мои, и узнаешь правду, правда в том, что ты дорога мне, я люблю тебя…
- А твоя жена Ольга, её ты тоже любишь? Она могла быть рядом, и помочь тебе, если бы ты ей это позволил.
- Нет, не люблю, думал, что люблю, мне так казалось, пока не встретил тебя, ты всё изменила, перевернула мою жизнь.
«И погубила свою…»
- Всё равно ничего нельзя изменить, она твоя жена, вы клялись друг другу в любви и верности перед алтарём, вы связаны навеки.
- Связаны? Я никогда не чувствовал никакой особой связи с ней, даже в первые годы, когда мы были влюблены, а сейчас всё уже разрушилось, ничего не спасти… Этой связи нет, и не было никогда! Мы так и не стали по-настоящему близкими людьми, не говорили по душам, не делили вместе счастье и горе. Каждый радовался и страдал в одиночестве. Мы чужие люди, так было всегда, и ничего со временем не изменится. Ольга — это идеальная женщина, королева, богиня, ею можно любоваться издалека, восхищаться, преклоняться… Но не любить, потому что она холодная и далёкая, как звезда, которая будет манить красивым ярким светом, но никогда не даст тепла. Вот почему богиням поклоняются, а любят обычных земных женщин.
- Всё сказал, теперь уходи, и навсегда забудь эту дорогу, забудь меня. Это не так сложно, как тебе сейчас кажется.
- За что ты так со мной? Что я сделал не так, неужели мои слова тебя так сильно обидели?
- Нет, мне они просто безразличны. Мне обидно за Ольгу, представила её на моём месте, никому не пожелаешь услышать о себе такие слова из уст любимого человека. Конечно, ты прав, но она могла бы измениться, стать лучше, с твоей помощью, твоя жена уже меняется, но ты не желаешь этого замечать!
- Ольга может меняться, сколько её душе угодно, уже ничего не исправишь, не вернёшь.
- Князь, ты очень легко отказываешься от тех людей, которые рядом с тобой, отворачиваешься от них сразу же после первой ошибки. Ошибки, ты их не прощаешь, ни себе, ни другим. Сначала сестра, потом жена, а теперь и единственный друг, чаша потерь уже переполнена. Может, настала пора остановиться? Оглянись вокруг, ты же остался совсем один…
- Один… — тихо повторил Никита, он вдруг понял, что она права, в этот момент ему стало по-настоящему страшно. — А что же теперь делать? Помоги мне, пожалуйста… Или ты тоже бросаешь меня?
- Нет, хотя могла бы, но так уж сложилось, что забываю о себе, и думаю о таких эгоистах, как ты… Запомни: между нами ничего не может быть, и я помогаю только потому, что обязана тебе своей жизнью.
- Только поэтому?
- Да, обещай, что больше не будешь говорить об этом, и причинять мне боль.
- Обещаю, больше не скажу слов, которые тебя огорчили и обидели… Я не хотел этого, поверь мне.
- Меня огорчают не слова твои, а поступки, особенно то, как ты обошёлся со своей сестрой и другом.
- Кажется, я понял: Мишель был здесь и просил тебя помочь нам помириться?
- Да, он был здесь, но просил совсем не об этом.
- Повлиять на меня, чтобы я смог просить его?
- Твоя обида слишком мала по сравнению с той, что ты нанёс ему. Он ведь подобной подлости ждал от врага, но никак не от друга.
- А что я такого сделал? Не обманул ведь, а сказал правду, он сам признал это.
- Правда бывает очень обидной, горькой и страшной, особенно когда долго не хочешь её видеть, закрываешь глаза, а кто-то вдруг говорит ненавистную тебе правду прямо в лицо, не смягчая удар, не обращая внимания, хочешь ты слушать или нет.
- Стало быть, Мишель и есть тот самый человек.
- Он единственный не побоялся сказать тебе правду, предпочёл пытаться открыть твои глаза, а не поддерживать иллюзию того, что ты поступаешь правильно, оставляя Надю наедине с бедой. Ты сам понимаешь, что совершаешь непоправимую ошибку, просто боишься себе в этом признаться. Миша помог тебе единственным возможным способом: сказал правду, ту самую, горькую и страшную, которая так тебя разозлила, что решился отомстить.
- Отомстить?
- Да, и не ищи себе оправданий, лучше признай, что всё было именно так. Признайся, не мне, а самому себе, что хотел причинить ему боль, такую же, какую испытал сам. Посильнее ударить в слабое место, сделать ему больно, только чтобы заставить замолчать! Не слишком ли это жестоко?
- Всё, хватит, хватит стыдить меня… Знаю, что виноват, но он сам меня вынудил… Так разозлил, что я не сдержался. Должен был как-то на это ответить, чтобы прекратить эту бессмысленную пытку! Конечно, я перегнул палку, но что уж теперь, сказанного не воротишь... Лучше скажи, как всё исправить?
- Ошибки делаешь ты, а исправлять должна я? И не говори после этого, что не используешь меня.
- Помоги, пожалуйста, хотя бы дай совет.
- Скорее возвращайся домой, и обязательно навести сестру, поговори с ней, это очень важно. Надеюсь, ты успеешь вовремя…
«А что, разве я могу опоздать?» — подумал Никита, но вслух сказал только: — Спасибо, что терпишь такого эгоиста, как я, не только не обижаешься, но ещё и помогаешь.
«Хочется верить, что услышал хоть малую часть моих слов, и вы друг другу поможете».

Отредактировано Кассандра (2018-04-01 02:07:47)

Оля вылетела из комнаты, и побежала по коридору, не видя ничего, по щекам текли слёзы. Как вдруг остановилась и замерла, сердце её упало — прямо перед ней стоял Никита.
- Оля, что случилось? Почему ты плачешь?
- Нет, что ты, я не плачу, не обращай внимания, это пустяки… Неудачный день, всё идёт не так, ничего не получается…
- Я всё вижу, не трудно догадаться, что произошло. Это Надя опять что-то натворила, она продолжает тебя изводить? Говори, как есть, она довела тебя до слёз? Прости, я понимаю, как тебе трудно с ней… Прости, что заставляю всё это терпеть. Обязательно поговорю с ней, прямо сегодня, сейчас, и всё улажу, обещаю тебе.
- Лучше не надо… Сейчас не подходящее время…
- Но почему? — удивился Никита.
- Надя сейчас не может с тобой поговорить… Она... она плохо себя чувствует…
- Что с ней? Она что, заболела? — разволновался он. Странное поведение жены и её обрывочные ответы настраивали на мысли о плохом.
- Нет, не волнуйся так, всё в порядке, ничего страшного не произошло… Она, всего лишь, упала в обморок…
Каждое сказанное слово рождалось в мучениях, она вырывала их из себя, понимая, что сил сказать ему правду не хватит.
- Прошу тебя, пожалуйста, не спрашивай больше ни о чём… Я не смогу тебе ответить, потому что очень спешу — Наде нужен врач.
- Да, да, конечно, иди… Постой, Надя в обмороке, и она совсем одна?
- Нет, с ней Михаил.
«А он что здесь забыл? Зачем приходил в моё отсутствие? С одной стороны, даже хорошо, что он здесь, нам необходимо поговорить, и разговор будет не из лёгких…»
- Наденька, что же ты натворила?! Как же решилась на такой чудовищный поступок? Откуда в твоей светлой голове появились такие мысли? Неужели ты была готова бросить своего брата?! Оставить его одного, навсегда?! Твоего Никиту, которого ты так любишь, и хочешь вернуть к настоящей жизни. Он очень нуждается в тебе, хоть и не показывает этого, и ты нуждаешься в нём. Друг без друга вам нельзя, поэтому ты должна жить, хотя бы ради него.
«И всё-таки, что же толкнуло её на это? Что-то такое должно быть… Письмо из монастыря? Нет, о скором отъезде она не могла узнать, даже Никита ещё не знает, а Ольга, по понятным причинам, молчала об этом. Тогда что же?»
Миша нагнулся, и поднял маленький пузырёк.
- Лекарства могут не только принести пользу, но и вред, их можно легко превратить в яд.
«Здесь превращения не нужны, это и есть самый настоящий яд медленного действия. Вот уже несколько месяцев Надежду Орлову «лечат» таким странным образом. Этот случай нужен для того, чтобы открыть им глаза, заставить задуматься», — раскрыла Судьба причины того, почему решила подвергнуть её и всю семью Орловых такому серьёзному испытанию.
Здесь же, на полу, были разбросаны холсты и клочки исписанной бумаги.
- Письмо, она всё-таки прочла его! Прочла и разорвала на кусочки…, наступил предел. Бедная девочка была окончательно доведена до отчаяния! И всему виной это письмо, случайно попавшее к ней в руки.
Михаил сложил кусочки злосчастного письма, и ему удалось прочесть несколько слов: «Брат тебя обманул и предал… Ты ему безразлична, не нужна, и никогда не будешь нужна, потому что не станешь прежней… Его любимая сестрёнка Наденька давно умерла,… А ты ему чужая, и навсегда останешься обузой для Никиты».
- Нет, это явно писали не монахини… Анонимные записки, мне это хорошо знакомо. Надя, неужели ты поверила этому? Это же ложь, гнусная и чудовищная ложь! А ты поверила… И решилась на ужасный поступок.
Пытаясь ещё что-то разобрать, он внимательно всматривался в буквы, на мгновение даже показалось, что однажды их уже видел, узнал этот старомодный классический почерк.
«Нет, этого не может быть, невозможно! Мне это только кажется… Так и до паранойи недалеко, уже всюду мерещатся его злые козни! Нет, это уже слишком, такого просто не может быть! Надя, она же ни в чём не виновата! А как же Никита? По логике этого сумасшедшего, его жизнь следует разрушить только потому, что Орлов — мой друг! Нет, это какой-то кошмарный сон! Самое время проснуться, и выбросить эти мысли из головы! Есть более важные дела, чем самому придумывать себе новые проблемы!»
Михаилу действительно предстояло весьма сложное дело — нужно было как-то объяснить произошедшее Никите.
- Как она?
- Как видишь, без изменений. Где же Ольга, почему её до сих пор нет?
- Получается, что я задержал её ненадолго, мы столкнулись в коридоре, и она мне всё рассказала. Почему Надя не пришла в себя, это же всего лишь обычный обморок?
- Не обморок, а отравление.
- Что?! Какое ещё отравление?! Как… как такое могло произойти?!
- Лекарственное отравление. Она ведь принимала какие-то лекарства?
- Только успокоительное, но врач уверял меня, что оно совершенно безвредно.
- Любое лекарство в неумеренных дозах может превратиться в яд.
- Почему Ольга солгала мне? Она что, хотела скрыть, что с Надей случилась беда? Как она могла так поступить, решать, что я должен знать, а что нет?! Кто дал ей такое право?! Речь идёт о жизни моей сестры, я не могу оставаться в стороне, и должен знать правду.
- Ольга не хотела, чтобы ты снова мучился, и чувствовал себя виноватым перед Надей… Сказать тебе правду она просто не смогла. Ты же знаешь: в последние дни Надя была сильно подавлена, она догадывалась о скором отъезде, и очень переживала. Видимо, что-то произошло, и она окончательно впала в отчаяние, только так можно объяснить её поступок — твоя сестра пыталась покончить с собой…
Весь мир для него исчез, погрузился в чёрную бездну отчаяния и ужаса. Всё вдруг померкло, жизнь рушилась у него на глазах, Орлов ничего не мог изменить, его судьбу решила Надежда одним своим поступком. «Она пыталась покончить с собой!» — эти слова постоянно звучали в сознании, и сводили с ума, то, что он видел, только подтверждало страшную правду. Безнадёжность и страх овладели им, страх принять потерю, капитулировать перед ней, признать, что сам, своими руками, толкнул единственного близкого человека к пропасти. Никита отказывался принять правду, с отчаянием обречённого, которому только что вынесли приговор.
- Нет, нет, это всё происходит не со мной… Это кошмар наяву… Нет, нет, это неправда, это не может быть правдой! Надя не могла так поступить, она не могла, она не способна… Наверняка это вышло случайно, это просто несчастный случай, она не хотела этого… Не верю, что она хотела себя убить! И никогда не поверю, потому что это ложь! Самая гнусная и подлая ложь, я тебе не верю, ты врёшь, ты всё врешь! Признайся, ты мстишь мне, и поэтому обманываешь!
- Никита, подумай, зачем мне мстить и обманывать? Тем более в том, что касается Нади. Понимаю, каково тебе сейчас, но поверь: будет легче, если примешь правду такой, какая она есть. Да, это очень сложно, легче думать, что это происходит не с тобой, не с твоими близкими, но через это испытание нужно пройти.
- Не знаю, зачем тебе это нужно, хотя начинаю догадываться… Это такой твой ответ за Веру. Извини, что напомнил о ней, и возможно, задел твои чувства, но это не повод, чтобы так жестоко поступать. Зачем нужно непременно заставить меня поверить в попытку самоубийства?! Чтобы я почувствовал, каково быть на твоём месте?!
- Слава Богу, ты не оказался на моём месте, а я не опоздал. Не веришь моим словам, тогда придётся поверить фактам, упрямым и жестоким. Думаю, они тебя убедят, ты же всегда верил только фактам, ну так соберись с духом, и посмотри им в лицо.
Михаил передал ему пузырёк из-под лекарства. Никита сжал в руке склянку так, что едва не раздавил её, пытаясь дать хоть какой-то выход боли, что уничтожала его изнутри. Он вдруг понял, как бессмысленны были попытки прятаться от правды, не видеть её, постоянно закрывать глаза, никого не слушать. Сегодня пришлось прозреть против воли, всё понять и принять, признаться в своих слабостях и ошибках: Никита это сделал всего за несколько минут, которые тянулись целую вечность. Но не слишком ли поздно?
Пришла Ольга с врачом.
- Отравление успокоительным, — Михаил отобрал у Никиты склянку, и передал доктору.
Опытный врач долго находился в раздумьях, изучая странное успокоительное.
- Препарат мне неизвестен, это всё осложняет, последствия его приёма нельзя предсказать. К счастью, принятая доза не критическая. Мне понадобится помощь, ничего сложного — обычные медицинские манипуляции.
- Я смогу вам помочь, Карл Генрихович.
- Вы уверены, что справитесь, Ольга Филипповна?
Михаил мысленно задал тот же вопрос, он поразился преображению Ольги, от пережитого ею минуту назад шока не осталось и следа. Она излучала уверенность, готовность действовать быстро и решительно.
- Конечно, справлюсь, поскольку обучаю будущих медсестёр для нашей больницы. Можете на меня положиться, обещаю, что не подведу вас.
- Что же, тогда не будем больше терять время — оно сейчас дорого стоит. Молодые люди, выйдите, не мешайте мне выполнять свою работу.
- Нет, я никуда не пойду. Она моя сестра, я должен быть рядом с ней, понимаете. Пожалуйста, позвольте мне остаться, вы должны понять…
- Мне понятны ваши чувства, но сейчас вы ничем не сможете помочь сестре, и только помешаете мне помочь ей.
- Никита, пойдём, доктор прав, единственное, что мы можем, это ждать, ждать и верить.
- Вы ведь спасёте её, правда? Она не умрёт? Это же не опасно, и Надя выживет? Она должна жить… Прошу вас, спасите мою сестру, можете требовать, что угодно, я всё сделаю, только спасите Надю! Обещайте мне, что она будет жить…
- Сударь, я не могу обещать, но сделаю всё возможное.
Никита больше не сопротивлялся, у него не осталось на это сил, он покорно последовал за Михаилом. Перед тем, как исчезнуть в коридоре, он обернулся, посмотрел на Ольгу с надеждой и мольбой…

Отредактировано Кассандра (2018-04-03 02:25:22)

Никита осторожно присел на краешек кровати, и взял Надю за руку. Он был счастлив, бесконечно счастлив, от одной возможности просто быть рядом с ней, смотреть на неё. Он целовал её холодные пальчики, и с трудом сдерживался, не позволяя себе заплакать.
- Надя… Сестрёнка, прости меня. Прости, что так поздно решился прийти и поговорить. Раньше этих возможностей было так много, что я бездумно разбрасывался ими, слишком долго искал те слова, которые смогли бы всё тебе объяснить... Всякий раз откладывал этот разговор, уверяя себя, что упущенный шанс хоть что-то исправить не единственный, не последний…
«Ты же чувствуешь, что я рядом, не можешь этого не чувствовать. Только мёртвые не чувствуют ничего, а ты жива… жива… И слышишь всё, всё, понимаешь…»
- Нет, не слышишь… ― с сожалением произнёс он, отпуская её прозрачную безжизненную руку. ― Наверно, так должно быть, ведь прежде я отказывался слушать и слышать тебя. Сейчас ты так поступаешь, хорошо, что не слышишь всего этого. Все мои слова ― лишь жалкие оправдания отвратительным поступкам. Я не хочу, чтобы ты услышала их и простила меня… Да, я не хочу, чтобы ты снова простила меня, как раньше сотни раз прощала мою холодность и жестокость. Мне не нужно такое твоё прощение, незаслуженное и пустое. Раньше, когда я просил у тебя прощения, то совсем не думал о твоих чувствах, делал это для себя, для успокоения собственной совести…
Орлов прервал свою исповедь, заметив, что сон Нади вдруг стал беспокойным, она металась по кровати, и шептала что-то бессвязное. Она едва шевелила бескровными губами, звука голоса невозможно было услышать.
- Как же помочь тебе, родная? Что мне сделать, чтобы тебе стало легче? Ты только скажи,… И я всё сделаю, всё, что угодно, всё для тебя, лишь бы ты была счастлива, и никогда больше не плакала… ― тут он не выдержал, и сам заплакал, в нём как будто что-то сломалось. Запретные, ненавистные ему слёзы сами полились из глаз, остановить их было уже невозможно, да он и не пытался.
«Почему она снова расплачивается за мои ошибки?! Почему она, а не я?!»
- Если бы только мог, я бы с радостью принял всю твою боль на себя. Ангелы не знают боли, не мучаются, и ты не должна больше страдать. Если бы мы могли сейчас поменяться местами, я бы согласился, не раздумывая, потому что люблю тебя. Наденька, я готов на любые жертвы, только бы ты жила, жила и радовалась, улыбалась…
Она вдруг будто услышала его, и, все ещё находясь в бреду, заговорила тихим умоляющим голосом. Её голос постепенно звучал всё громче, черпая откуда-то силу, он звучал с надрывом, дрожал, молил и требовал, к финалу превратившись в отчаянный крик, полный боли и ужаса.
- Нет, Никита… Нет, пожалуйста, не надо…, Умоляю, не делай этого… Нет, Никита,… Ты не можешь, не должен… Нет,… Прошу тебя, братик, не надо, не делай этого, ради меня… Пожалуйста… Ни-ки-та! Н-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т!
- Надя, проснись… Милая моя, это всего лишь сон, я здесь, я с тобой… Всё будет хорошо, ты только не волнуйся… ― как мог, он старался успокоить её.
Она с усилием открыла глаза, и не верила тому, что видит: сквозь белую пелену тяжёлого тумана пробивалось чудесное видение ― родное любимое лицо, каждая чёрточка которого до боли знакома. Слабая улыбка озарила её личико, Надя радовалась так, как радуешься свершившемуся чуду, в которое давно отказался верить и надеяться.
- Я всё ещё сплю… И ты мне снишься…
- Нет, это не сон, ― ответил брат.
«Точно снишься, ведь в жизни ты никогда не плачешь… Никому не показываешь своих слёз, таким живым и настоящим я могу видеть тебя только во сне» ― думала она, заметив дорожки от слёз на усталом, но счастливом лице.
Трогательную картину нарушил кошмар, неожиданно возникший в её памяти. Он повторялся в сознании снова и снова, до тех пор, пока страх не сковал её настолько, что Надя не могла пошевелиться.
- Что с тобой, сестрёнка? Я что-то не так сделал, обидел тебя? Если нет, то почему же ты так напугана? Скажи хоть слово, не молчи, пожалуйста. Если хочешь, я уйду…, Мы поговорим завтра, когда тебе станет лучше… Отдыхай…
Прежде, чем Никита успел подумать о том, чтобы уйти, Надя одним рывком присела на кровати, и обняла его настолько крепко, насколько ей хватало сил. Она дрожала и плакала, крепче прижимаясь к нему.
- Тише, Наденька, тише, не плачь, всё прошло, всё позади, не бойся, теперь я с тобой…
- Никита, обещай мне, обещай, что никогда не сделаешь этого… Обещай, что никому не позволишь нас разлучить! ― слова с трудом прорывались сквозь рыдания.
- Обещаю, обещаю, всё будет так, как ты хочешь, только не плачь… Мы никогда не расстанемся, ты больше не будешь здесь прятаться, никто не посмеет обидеть тебя, ни словом, ни даже взглядом… Я исправлю всё, что натворил, ничего не пожалею для твоего счастья… ― успокаивал он её, гладя по голове.
- Если бы ты знал, что я видела…, как испугалась за тебя… За нас обоих. Я так хотела подойти к тебе, я должна была это сделать, любой ценой должна была подняться и сделать хоть один шаг… Старалась собрать все силы и подняться, нет, не для себя, а только ради тебя… Чтобы ты увидел и обрадовался, чтобы гордился мной… И главное ― чтобы ты перестал казнить себя за прошлое. Ведь ты ни в чём не виноват, слышишь, не виноват!
- Надя, не надо, не говори больше ничего, не вспоминай, тебе нельзя волноваться.
- Ты успокаивал меня, так же, как сейчас, говорил, что всё будет хорошо, но отдалялся с каждой секундой всё дальше и дальше… А я только смотрела тебе вслед, и не смогла, больше всего на свете хотела пойти к тебе, чтобы остановить… Не смогла, не остановила, прости меня…
- Это я должен просить прощения у тебя, а не ты, моя маленькая чайка…
- Но я тоже виновата, я ужасно вела себя с тобой, закатывала истерики по любому поводу, отталкивала тебя, все твои попытки помириться проваливались только по моей вине! Как же я злилась на тебя и на всех, на целый мир затаила злобу, даже не предполагала, что могу быть злой, подлой эгоисткой. Ты считал меня ангелом, а я издевалась над Ольгой, как только могла, не понимала, как ты можешь её любить. Думала, если вы расстанетесь, между нами всё станет, как прежде, а тебя называла каменным и не способным ни на какие чувства… Прости меня.
- Если ты так думала, значит, я этого заслуживал. А Ольга невзлюбила тебя с самого начала, и поэтому обращалась с тобой плохо.
- На самом деле она неплохая, это всё я… Я её провоцировала, вы ссорились из-за меня… Я больше не буду к ней придираться, и постараюсь привыкнуть. Может быть, со временем даже смогу её полюбить, ты ведь любишь её, а я, упрямая, не желала этого замечать, не считалась с твоими и её чувствами.
Ты ведь любишь её?
- Люблю, ― спокойно, без особых эмоций, ответил Орлов.
- Вы обязательно должны помириться, если хочешь, я первая поговорю с ней, нам пора забыть старые обиды. Давайте начнём всё сначала, и заживём одной семьёй.
- Всё не так просто, Наденька.
- Не расстраивайся, братик, у вас всё ещё будет хорошо.
Никита был поражён произошедшей в ней перемене: вернулась прежняя Наденька, с неиссякаемой жаждой жизни, она совсем не похожа на отчаявшуюся девушку, которая несколько часов назад пыталась покончить с собой.
- Надя, я должен многое тебе сказать, вернее, многое сделать для тебя, только делами можно доказать, что я изменился, и ничего уже не будет, как раньше, ты больше не будешь одинока.
- Ты больше не хочешь… Отправить меня в монастырь? Никита, ты правда… не сделаешь это? ― неуверенно произносила она каждое слово, боясь услышать любой его ответ.
- Нет, не отправлю, больше никуда тебя не отпущу, я теперь всегда буду рядом с тобой.
- Со мной? Но… как же… как же твоя служба?
- Служба… служба никуда не денется и подождёт, в крайнем случае, можно подать в отставку. Надя, запомни: ты для меня гораздо важнее, чем служба. Если для того, чтобы ты была счастлива, потребуется бросить службу, я брошу, правда брошу…
- Не надо таких жертв ради меня, брат, ты не должен ломать свою карьеру из-за того, что я калека… Мне достаточно знать, что я нужна тебе, что ты любишь меня.
- Однажды из-за моей халатности сломалась твоя жизнь, а теперь ты просишь меня не ломать свою карьеру. Выбор для меня очевиден ― в том, что случилось, есть моя вина, это моя ошибка.
- Никита, послушай, послушай меня, только не перебивай, пожалуйста, если это необходимо, если ты хочешь…, я поеду в монастырь, поеду со спокойным сердцем, без обиды и горечи… Поеду, потому что так нужно, ради тебя, честно говоря, монастырь ― не такая уж плохая идея в моём безнадёжном случае. Вряд ли в будущем меня ждёт перспектива получше.
«Ну же, соглашайся, и все проблемы сразу же решатся. Тебе не придётся жертвовать своим будущим, ради сестры, у которой будущего нет, и не может быть».
- Надя, ты никуда не едешь, и забудь все эти глупости про монастырь. Во-первых, ты перестанешь прятаться от окружающих в этой каморке, которую гордо называешь мастерской. Сколько можно покрывать себя завесой тайны, пора выйти в свет, и поразить всех своими талантами.
Орлов так увлёкся рисованием картины будущего, что не сразу заметил, как Надя напряглась при словах «выйти в свет». Для неё они означали очень серьёзное испытание.
- Никита, не надо, не надо, не мучай меня, пожалуйста,… Ты же обещал… ― остановила она его.
- Всё, всё, я больше не буду, только не плачь, пожалуйста, всё хорошо, не плачь, мы же теперь вместе, вместе мы сможем всё. Никто не посмеет тебя обидеть, ни словом, ни косым взглядом, если такие смельчаки найдутся, им придётся иметь дело с мной.
- Им не позавидуешь, с тобой опасно связываться! ― она вспомнила, как в детстве брат защищал её, и впервые засмеялась. В этот момент она почему-то легко поверила ему, поверила раз и навсегда.
- Сестрёнка, я так сильно испугался за тебя, если с тобой что-то случится… Я не знаю, как буду жить дальше, я не смогу без тебя, Надя… Обещай, что больше не оставишь меня.
- Почему ты испугался за меня? Что случилось?
- Как это, что случилось? Надя, ты не помнишь, что произошло? Совсем ничего не помнишь? ― спрашивал Никита, обдумывая, стоит ли говорить о том, что было.
- Нет, нет, я помню…, помню как мы поругались, наговорили друг другу столько мерзостей… ― события вспоминались с трудом, как будто выплывали из тумана. ― Мне было очень плохо, казалось, ещё чуть-чуть, и не выдержу, всё стало безразлично, хотелось убежать, исчезнуть, даже умереть… ― она запнулась, ужасаясь тому, как смогла сказать такое своему брату. Сказать самому близкому человеку, что хотела умереть.
Он вздрогнул и напрягся, как струна, натянутая до предела, и готовая в любую минуту разорваться.
- …чтоб больше не мучиться, и тебя не мучить, ― прошептала она, отводя взгляд.
В её словах он нашёл подтверждение самым мрачным мыслям, и последняя надежда на то, что произошла трагическая случайность, в миг исчезла. Сознавать, что из-за него она добровольно хотела лишить себя жизни, было невыносимо. Одними словами она убила его, лишила последних сил. Орлов не выдержал и сорвался.
- Надя, зачем?! Зачем ты это сделала?! Как ты могла так поступить?! А как же я, сестрёнка? Если не жаль меня, то вспомни о наших родителях, умоляю, ради их памяти, пообещай, что никогда больше этого не сделаешь! Как же я без тебя? Ты подумала обо мне, что будет со мной без тебя?! У меня нет никого ближе, чем ты, пусть я был плохим братом, но никогда не переставал тебя любить! А ты вот так легко можешь бросить меня?! Считала, что этим решишь все свои проблемы?! Надя, ты не подумала ни о ком, кроме себя! Бросила бороться и сдалась, сделала так, чтобы тебе стало легче, а мне ты сердце разорвала! Ты меня убила, сестрёнка, меня, а не себя... ― кричал он срывающимся голосом, и вдруг остановился.
- Прости меня… Я не понимала, что делала… Была сама не своя, когда прочитала записку…
- Записку? Какую записку?
- Я… я не помню… Не помню, ничего не помню,… Но кажется, поверила, поверила всему! Как же я могла? Как я могла предать тебя?! Усомниться в тебе, в том, что ты любишь меня?! Прости, прости меня, Ники, я не хотела… Ой, ты же запретил так тебя называть, извини, я забыла.
- Надя, пожалуйста, успокойся и постарайся вспомнить, что было в той записке.
- Записка… Кажется, там было что-то плохое о тебе, хотя нет, я не помню… Не уверена, была ли она… Или мне всё привиделось, ведь я выпила эти капли, от них мне плохо… Очень плохо, и я боюсь, боюсь умереть. Можно, я больше не буду их пить? Пожалуйста, Ники, я больше так не могу, ― простонала она.
- Всё, что хочешь, Надя, только не оставляй меня больше, ― устало произнёс Никита, и пристально посмотрел в глаза сестры, взгляд его молил лишь об одном ― оставить попытки свести счёты с жизнью.
- Последнее, что помню: как выпила успокоительное, а дальше ничего, только пустота и тьма, сплошной туман…
- Похоже, ты потеряла сознание, в таком состоянии тебя и нашёл Михаил. Это он тебя спас, а не я.
- Миша? Значит, он был здесь, он нашёл меня, наверно, так и должно быть. Для него это тоже важно, не меньше, чем для нас.
- Вот видишь, Надя, Миша спас тебя, он как будто знал, что случится, предчувствовал, а меня не было рядом…
- Почему же не было, я видела тебя, так же ясно, как сейчас, только ты был другим, необыкновенным.
- Каким же? ― прозвучал безразличный вопрос.
- Светлым и счастливым, твои глаза сияли мягким притягательным светом, ты позвал меня, и протянул руку, от неё шло тепло. Мне было хорошо, совсем не больно и не страшно.
- Наверное, это твой ангел-хранитель, им никак не мог быть я. Что это за брат, который довёл собственную сестру… до такого ужасного состояния?! Ты же чуть не умерла из-за меня! Надя, ты не представляешь, что было, когда я увидел тебя, такую хрупкую, бледную, обессилевшую, едва живую… Казалось, если прикоснуться, ты растаешь в воздухе, исчезнешь навсегда…
Он отвернулся, не мог ни говорить, ни просто смотреть ей в глаза, большего он не мог выдержать, у него не осталось сил.
Только теперь она вдруг ясно осознала произошедшее, картина открылась ей полностью, она поняла всё: его слова, и то, что скрыто за словами, его мысли и чувства, даже те, в которых он себе не признавался. «Надя, зачем?! Зачем ты это сделала?! Как ты могла так поступить?! А как же я, сестрёнка? Как же я без тебя? Ты подумала обо мне, что будет со мной без тебя?! Надя, ты не думала ни о ком, кроме себя! Бросила бороться, и сдалась, сделала так, чтобы тебе стало легче, а мне ты сердце разорвала! Ты меня убила, сестрёнка, меня, а не себя...» ― кажется, она снова слышит его слова, только воспринимает иначе, пропускает их через свою душу. Надежда поняла, что она значит для брата, как дорога ему.
- О господи, Никита… Ты же подумал, что я… Что я хотела… себя убить! Нет, нет, это всё неправда, я совсем не хотела этого… Даже не думала, в мыслях не допускала, что когда-нибудь смогу так поступить! Это же грех, человек не может лишить себя жизни, нельзя переступить запретную черту. Никита, поверь мне, пожалуйста, я никогда не думала об этом, никогда не хотела бросить тебя, даже в самые тяжёлые минуты… находила в себе силы жить. Всё произошло случайно, я была не в себе, и не понимала, что делаю… По собственной воле я бы никогда не решилась! Ники, братик, прости меня, скажи, что надо сделать, чтобы ты меня простил… И я сделаю всё, даже невозможное. Прошу, поверь, я тебя люблю, и никогда не брошу, ничто в мире не заставит меня оставить тебя! Никита, умоляю, посмотри на меня, посмотри в эти глаза, и ты всё поймешь… Поймёшь, как сильна моя любовь к тебе, ведь живу я только для тебя, и только потому, что ты спас меня в тот день, помнишь?
Орлов вздрогнул, и медленно обернулся.
- В тот день, уже после того, как всё случилось,… Мне дали снотворное, но я ещё не уснула, и всё слышала. Слышала, как доктор просил готовиться к худшему. Ты не мог смириться, а я не могла поверить, что мы расстанемся, и ты останешься совсем один. Я не могла допустить, чтобы ты страдал из-за меня. Поэтому твёрдо решила бороться и жить, только ради тебя. Ники, я не умру, никогда-никогда, обещаю.
- Надя… Прости меня, прости своего недостойного брата… За всё зло, которое я тебе причинил.
- Ты мне зла не делал, Ники, ты самый добрый, самый честный, самый хороший брат. Я очень тебя люблю, всегда любила, и хотела, чтобы мы не расставались.
- И тогда ты решила написать портрет? Изобразила меня таким, каким сама хотела видеть. Очень жаль, что оригинал во всём уступает такой великолепной копии.
- Писала его по памяти, когда ты уже был на Кавказе, для того, чтобы любимый братишка Ники навсегда остался со мной. Если рисовать близкого человека с любовью, в портрете будет жить частичка его души.
- У тебя это получилось, Наденька, ― вот всё, что смог ей ответить, чувствуя, как к горлу подступает ком, а глаза наполняются слезами. Он хотел отвернуться, но она не позволила.
- Никита, что с тобой? Ты плачешь? Не прячь слёзы, не надо, если тебе плохо, не скрывай этого, ведь я тебе не чужая.
- Плачу, сестрёнка, плачу, видишь эти слёзы, значит, не каменный, а живой,… Если ранить, кровь потечёт, кровь, а не вода…
Надя крепко обняла брата, и тихо шептала ровным спокойным голосом.
- Поплачь, поплачь, нет ничего плохого в слезах, они очищают и облегчают душу. Это нужно, ведь ты такую боль держал в своём сердце, так долго страдал, не давая ей выхода. Никита, пойми, так нельзя, не мучай себя, отпусти свою боль… Отпусти, иначе она убьёт тебя, уничтожит всё доброе и светлое, что в тебе есть.
«Это должен понять не только Никита, но и ты, Миша. Он ― мой брат, у его боли только одна причина ― я сама. А с тобой что произошло? У тебя есть любовь, но она не делает тебя счастливым. Любовь даёт нам силы, всё прощает, спасает и утешает в беде. Почему же тебе она не может помочь? Неужели любовь не сильнее боли, что живёт в твоей душе?» ― думала она, обращаясь к портрету другого близкого человека. Это только набросок, ещё далёкий от совершенства, и его автор так же далека от разгадки тайны.

Отредактировано Кассандра (2018-04-05 00:46:44)

Следующее утро было для Никиты Орлова одновременно радостным и грустным. Радостным, потому что в гости заглянул Дмитрий Игнатьев. И он, что само по себе было делом странным и удивительным, решил поддержать Надежду, которая потихоньку начала приходить в себя после случившегося… Конечно, период восстановления будет ещё долгим и трудным, однако теперь Никита почему-то не сомневался, что с его сестрой всё будет в полном порядке… Глядя на то, как Дмитрий разговаривает с Надеждой, он почему-то неожиданно поймал себя на мысли, что они были бы прекрасной парой… Конечно, Игнатьев влюблён в Александру Забелину, но точно так же он когда-то любил Веру Репнину, так что всё ещё возможно… Огорчал же Никиту тот факт, что куда-то пропала Ольга, его супруга… Ещё вчера он думал, что она ему больше не нужна, и клялся в любви цыганке Лейле… Однако сейчас ему не хватало её, и он надеялся, что она всё-таки в самое ближайшее время вернётся домой… Никита пока ещё не понимал, как он относится к супруге, но чувствовал, что, кажется, погорячился… Его выводы были преждевременны, и сейчас он начал осознавать это… Ему даже в голову не могло прийти, что он будет так беспокоиться за Ольгу, ведь в последнее время их отношения нельзя было назвать хорошими, а впрочем, он и с Михаилом Воронцовым тоже умудрился серьёзно поссориться, доказывая свою правоту… Конечно, его брак трещал по швам, но теперь Никита понимал, что в этом есть его непосредственная вина… Ведь после возвращения с войны он действительно стал другим человеком, которого не могла понять собственная сестра, что уж говорить о жене… Ольга пыталась достойно выйти из той ситуации, в которую попала семья Орловых. На самом деле, далеко не каждая женщина смогла бы выдержать то, что пришлось пережить Ольге… Надя в последнее время отнюдь не была ангелом, она вела себя вызывающе, поэтому рано или поздно терпение даже у самого спокойного человека должно было закончиться… Никита знал, что Ольга и Надежда сблизились, когда он был на войне, тогда они узнали о его гибели, но не хотели верить в это… Наоборот, надеялись на чудо, которое в конце концов всё-таки произошло: он вернулся домой целым и невредимым! Однако лучше от этого, увы, не стало никому… Никита стал хмурым, закрытым, холодным человеком. Казалось, все эмоции в его душе были сожжены там, на Кавказе… И с этим, увы, невозможно было ничего сделать… Хотя он много раз пытался стать прежним, снова радоваться жизни, но каждый раз терпел неудачу… Увы, но возвращение к себе прежнему, похоже, было решительно невозможно! Он честно старался не показывать, насколько сильно изменился, но и жена, и сестра не смогли долго делать вид, что всё хорошо… Перемены в его характере, разумеется, были слишком очевидны, чтобы ничего не понять… Но все старательно делали вид, что всё нормально… Но это, к сожалению, отнюдь не способствовало их прежнему сближению… Скорее наоборот, они всё больше удалялись друг от друга… И лишь история с отравлением Нади помогла Никите понять для себя что-то важное… Что-то такое, чего он не замечал прежде… Всё-таки хорошо, что она осталась жива после произошедшего… Иначе Никита не смог бы жить дальше, зная, что его сестра ушла в расцвете лет…

Между тем, Дмитрия Игнатьева тоже терзали в этот момент нешуточные сомнения и тревоги. Он никак не мог понять, почему женщины, которых он любил, всегда поступают с ним так предсказуемо, а именно – уходят к Михаилу Воронцову, его другу (да, он, несмотря ни на что, по-прежнему считал Мишу другом)? Он так любил Веру Репнину, но она оказалась для него лишь лёгкой, призрачной и невесомой дымкой… Рыжая девушка с зелёными глазами, к сожалению, видела в Дмитрии только хорошего, доброго и преданного друга, но никак не возлюбленного… Игнатьев тогда был совершенно уверен, что Михаил не любит её, но Вера ничего не хотела слушать! Разумеется, Дмитрий знал о том, что когда-то у Воронцова была некая Анна, ради которой он готов был пойти на всё… Также о ней знали и Никита Орлов, и Павел Оболенский, но все эти разговоры были лишь на уровне каких-то нелепых слухов, предположений и домыслов. К сожалению, единственный человек, который мог прояснить ситуацию, молчал, как рыба… Да, друзья не услышали от Михаила Воронцова ни слова об этой таинственной и загадочной Анне… Из разговоров было ясно только то, что произошла какая-то трагедия, после которой их друг потерял свою возлюбленную… Сколько женских сердец разбил Михаил, не представлялось возможным подсчитать, настолько этих несчастных влюблённых девушек было много. Разумеется, каждая из них верила в то, что именно она станет той единственной, которую князь в конце концов выберет себе в жёны… Но ни одной из них не суждено было растопить ледяное сердце Воронцова, из-за чего его и прозвали «человек без сердца». Разумеется, некоторые дамы были с ним по расчёту, но таких было не так много, как полагал сам Михаил. В основной своей массе они влюблялись в него без памяти, вот только он так и не ответил взаимностью ни одной из знатных и родовитых красавиц Петербурга… Была среди них и Ольга, ныне супруга Никиты Орлова. А потом в его жизни появилась Вера Репнина, и всё снова кончилось трагедией, как тогда, с Анной… Девушка совершила самоубийство, отравившись успокоительным, и никто, увы, не смог её спасти… Правда, сам Михаил никогда не признавался в том, что именно Вера стала его последней возлюбленной, об этом можно было только догадываться… Именно после этой драмы Воронцов решил покинуть столицу… И он уехал в Европу на долгих пять лет, и никто из них троих – ни Оболенский, ни Орлов, ни Игнатьев не видели ни разу за всё это время Воронцова… Он словно бы скрывался от них, хотя видимых причин для этого и не было абсолютно никаких… Потом Михаил вернулся, но это был уже другой человек, не тот, которого они знали раньше, до его поездки… В жизни Игнатьева появилась княжна Екатерина Урусова, ему казалось, что он её любит, и эти чувства взаимны, но… Нет, он прекрасно увидел в ней именно ту драму, которая явно и ясно читалась в глазах девушки, хоть она никогда и не признавалась в этом… Было очевидно, что Катя – не просто светская кокетка, она прячет за маской свою боль… Но Дмитрий, к сожалению, так и не смог помочь ей справиться с горем. Недавно он узнал, что она, похоже, влюбилась в его друга Павла Оболенского, и чувства её оказались взаимными. Игнатьев искренне надеялся, что тому удастся сделать то, что не получилось у него самого: помочь Кате справиться со своей бедой и перестать притворяться, изображая из себя ту, кем она на самом деле не является… Но вот снова Дмитрий влюбился в Александру Забелину – девушку, которая предпочла ему Михаила Воронцова… Игнатьев до последнего надеялся, что история с Верой Репниной больше никогда не повторится, но увы – всё было тщетно… Несмотря на все его достоинства, Саша отвергла графа Игнатьева… Теперь Судьба послала ему встречу с сестрой Никиты Орлова Надеждой, и хотя пока ещё он не видел в ней свою судьбу, но перемены в его жизни уже начали происходить, только он пока не замечал этого…

Отредактировано Кассандра (2015-04-10 01:35:35)

Зато Судьба решила наконец-то сжалиться над Екатериной Урусовой. Нынешняя ночь могла стать для Кати волшебной, если Любовь и Боль будут солидарны с Судьбой. Удивительно, но эти капризные дамы решили, что Катя заслужила своё право на счастье. Они устроили всё наилучшим образом: княгиня Урусова куда-то уехала по делам, брат Кати Илья тоже отлучился… Кстати, Илья всё-таки решился разорвать окончательно все отношения с Петром Каульбахом и его сторонниками, и Судьба совсем скоро преподнесёт ему подарок за такое решение: встречу с девушкой, которую Урусов очень сильно полюбит, и она ответит ему взаимностью… Судьба также оградила Илью от вмешательства в его судьбу Каульбаха, ведь он тоже заслужил право на счастье, т. к. искренне полюбил Сашу, хотя должен был следить за ней, а потом, возможно, и убить её… Катя радостно приветствовала Павла, который пришёл к ней для того, чтобы наконец-то объясниться и признаться ей в любви… Но Катя жестом остановила его:
- Знаю, что вы хотите сказать, однако вынуждена вас огорчить… Я не та, кем вы меня считаете… Да, я встречалась какое-то время с Дмитрием Игнатьевым, но не любила его… И Михаила Воронцова я тоже не любила… Когда-то, в 17 лет, я встретила хорошего человека и полюбила его… Он тоже любил меня, однако мы не смогли противиться обстоятельствам… У меня был поклонник, который тоже любил меня… Он так хотел обладать мной, что пытался меня изнасиловать… Тогда мой любимый убил его, чтобы оградить меня от посягательств, у него, увы, не было другого выхода… А потом он исчез из моей жизни навсегда, ведь именно по моей вине любимый стал невольным убийцей… Он не мог больше оставаться рядом со мной, не мог спокойно смотреть мне в глаза, между нами словно выросла невидимая, но ощутимая стена… Он навсегда исчез из моей жизни, больше я никогда его не видела… И больше никогда и никого не любила так сильно, как его когда-то… Но однажды в моей жизни появились вы… И я поняла, что люблю вас, Павел… Люблю так же сильно, как любила когда-то давно, в ранней юности…
- Бедная моя девочка, Катенька! Я как раз хотел сказать, что тоже люблю вас… Я полюбил вас сразу, как только увидел… Я не верю в те странные рассказы о вас, которые так часто слышал… Я знаю, Катенька, что вы – другая! Вы невинны, у вас никогда не было мужчины, хоть вас и считают развратной и порочной девушкой! Но вы, Катенька, совсем другая, вы – самая лучшая, запомните это хорошенько! И мне не важно, что о вас говорят в обществе… Главное – то, что я могу сказать о вас… Вы – самая лучшая!
- Да, вы правы, я невинна… Но я могу отдаться любви прямо сейчас, если вы не посчитаете, что…
- Катенька, против вашей воли я к вам даже не прикоснусь, но если вы этого захотите…
- Я этого хочу… Прямо сейчас… Смелее, Пашенька, смелее… Возьми меня, я хочу стать наконец твоей…
Желание уже накрыло обоих с головой. Павел потянулся к губам Кати и нежно поцеловал её, а затем обнял. Он начал медленно и неторопливо расстёгивать пуговки на её платье, пока она расстёгивала пуговицы на его рубашке. Наконец лиф платья медленно заскользил вниз, рубашка оказалась на полу… Настал черёд многослойной юбки и брюк, и вот уже на них осталось только нижнее бельё… Катя и Павел стояли, обнявшись, они продолжали целоваться… Потом наконец-то освободились от оков последних предметов гардероба, после чего Павел взял Катю на руки и понёс её в постель… Она крепко прижалась своей обнажённой вздымающейся грудью к его обнажённой груди, покрытой жёсткими волосами… Он начал целовать её грудь, бережно и нежно касаясь манящих розовых бутончиков-сосков… Павел поцеловал Катин живот, а потом начал целовать всё её тело, не пропуская ни одного миллиметра… Наконец сил бороться с желанием у них обоих больше не осталось, и тогда он сделал ей массаж, подготовив её к их соединению в одно целое. Катя раздвинула ноги, готовясь к их страстному слиянию. Павел начал медленно и неторопливо входить в неё. Он то и дело натыкался на хрупкие преграды, стараясь как можно нежнее разрушать их. Катя поймала волну и начала двигаться с ним в такт, сгорая от желания и страсти. Острейшие волны пугающего безрассудного наслаждения накрыли её с головой, и Катя боялась, что скоро утонет в них. Они оба бездумно стремились к тому подарку, который он хотел ей подарить, подходя к нему всё ближе и ближе. Сокрытое глубоко внутри, оно неожиданно взорвалось мощным многоярусным каскадом острейшего огненного наслаждения. Павел, уже буквально теряя голову от страсти и желания, преодолел последнюю разделявшую их хрупкую преграду, после чего полностью излился в Катю, заполнив её собой всю, без остатка… Эта ночь действительно была волшебной для них обоих. Они занимались любовью до самого утра, не в силах оторваться друг от друга. И даже утром Катя не отпустила от себя Павла, и они продолжили неистово и безрассудно любить друг друга… И оба они даже не задумывались о том, что надо было подождать до свадьбы, потому что знали – надо жить и любить здесь и сейчас! А что с ними будет завтра, ещё неизвестно… Надо ловить момент, выражать свои истинные чувства и желания прямо сейчас, не дожидаясь особого случая! Судьба, Любовь и Боль удовлетворённо наблюдали за ними. Сей союз эти три капризные дамы благословили, они решили, что с Кати уже довольно испытаний. Скоро и её брат встретит свою единственную и неповторимую, после чего Урусовы будут окончательно пристроены… Надежда Орлова скоро встретит свою любовь, да и Никита с Ольгой наконец-то помирятся. Осталось только разобраться с Александрой и Михаилом…

Отредактировано Кассандра (2016-01-06 00:45:45)