По всей строгости
Какая прекрасная картина: мы с мамой на кухне готовим ужин, а папа с моим мужем в комнате обсуждают футбол…
Жаль, что это только мечта!
Папа никогда не говорил о том, что любит меня. Ну не принято у нас в семье выражать чувства. Совсем. Мне же всегда было необходимо слышать слова одобрения.
В тринадцать лет трудно понять, довольны ли тобой твои родители, если они прямо не говорят об этом.
Только ближе к двадцати я сообразила, что не любящий меня человек не сидел бы ночами у моей постели, когда я болела, и не работал бы на трёх работах, чтобы у меня было всё самое лучшее.
И в конце концов, если бы отец не любил меня, он точно не был бы так строг со мной.
Папа старался контролировать каждый мой шаг.
Я не знаю, что такое школьные походы, дискотеки и ночёвки у подружек: ему было спокойнее, если я рядом.
И когда, закончив институт и устроившись на хорошую работу, я объявила, что хочу жить отдельно и буду снимать квартиру, отец не разговаривал со мной полгода. Потому что он не разрешил, а я всё равно поступила по-своему.
Только начав жить самостоятельно, я поняла, что папа боялся за меня и хотел оградить от ошибок.
Он до сих пор очень строг со мной.
Обычно я понимаю причину этого и совершенно не обижаюсь.
Но иногда я снова становлюсь той маленькой девочкой, для которой отцовский гнев – самое страшное наказание.
Я старательно скрывала от папы наличие в моей жизни молодых людей. Просто мне казалось, что так будет лучше. Но рано или поздно я должна была встретить мужчину, за которого собралась бы замуж, и его пришлось бы знакомить с папой. И он, и я это понимали. Но надеялись, что это произойдёт не скоро. Когда-нибудь потом.
С Никитой мы познакомились в интернете. Мы вели дневники на одном сайте, и как-то Ник обнаружил меня среди друзей своих друзей. Несколько дней мы просто оставляли друг другу комментарии к записям в блогах. Потом поняли, что нам интересно друг с другом, и решили встретиться и по-дружески выпить пива. Выяснилось, что Никита старше меня на двадцать лет, разведён. У него двое детей. Мальчик и мальчик. Что меня сразу подкупило, я не услышала от него ни одного плохого слова о первой жене. Хотя даже среди моих знакомых полно людей, которые, расставшись, на протяжении долгих лет поливают друг друга грязью.   
Мы с Никитой стали жить вместе примерно через три месяца после знакомства. Ещё через три месяца, в очередной раз приехав в гости к родителям, я наконец призналась папе, что встретила мужчину своей мечты. Папа подавился курицей и вопросительно посмотрел на меня. Пока я взахлёб рассказывала о том, какой Никита прекрасный и как мы друг друга любим, папа не произнёс ни слова. Когда я упомянула, где мы познакомились и сколько лет моему избраннику, – сильно помрачнел. Про Никитиных детей я вообще умолчала. А на предложение познакомить его с мужчиной мечты родитель сказал, что вообще-то полгода – это не срок. А знакомиться с каждым парнем, с которым я проживу полгода, у него времени не хватит.
Сказать, что я обиделась, – ничего не сказать. Я впервые пришла к папе с предложением познакомить его с моим молодым человеком, он мог бы понять, насколько для меня всё серьёзно…
С того момента прошёл без малого год. Месяц назад Никита сделал мне предложение. Но заявление в загс мы пока не подали. Потому что я боюсь. Не брака, нет. А того, что отец будет против. Боюсь его приговора: «Даша, нет!», который всю жизнь был для меня окончательным приговором, не подлежащим обжалованию. А мне бы хотелось, чтобы отец не просто присутствовал на свадьбе, но и был рад за меня. Но каждый раз, когда я пытаюсь объяснить, как мне важно его одобрение, он переводит всё в шутку.
Что же мне делать?
От Никиты я не откажусь!
Как мне убедить отца, что всё серьёзно?
Или, может быть, просто выйти замуж, а потом представить папе своего официального мужа?

Владимирская область
Без работы я осталась внезапно, за один день. Утром ещё ничто не предвещало грозы, но уже к вечеру я судорожно писала заявление на увольнение и собирала вещички. Только не спрашивайте, что произошло, вспоминать противно. Но, так или иначе, я стала свободной… или никому не нужной?
Даже если ты на сто процентов уверена, что была права, и знаешь, что ты хороший, крепкий профессионал, внезапный уход с работы веры в себя не добавляет.
Первые две недели я пыталась прийти в себя, а заодно привести в порядок дела и хоть немного отдохнуть.
Потом начала искать место мечты – раз уж так сложились обстоятельства, то выходить неизвестно куда мне не хотелось.
«Надо расти в зарплате и в должности», – решила я.
За время работы мне удалось скопить некую сумму, и в ближайшие несколько месяцев о пропитании можно было не думать.
К тому же, я начала брать разовые подработки, так что перспектива пойти по миру мне вроде бы не грозила.
Но дни превращались в недели, а желанной работы всё не было.
В одном месте платили сущие копейки при начальственной должности.
«Девушка, вы должны быть рады статусу!»
Ага, когда за статус начнут бесплатно давать продукты в магазине, я рассмотрю их предложение.
В другом месте перечислили такой список обязанностей, что мне можно было сразу перевозить в офис раскладушку и зубную щётку…
К тому моменту, когда я уже совсем отчаялась найти работу «по себе», обнаружилось, что деньги как-то внезапно и неожиданно закончились.
То есть либо мне нужно было соглашаться на предложение, либо занимать, а у кого?
Подруги все семейные, родители далеко, да и как это в 27 лет просить взаймы у мамы с папой? В таком возрасте родителям деньги надо давать, а не брать…
И именно в этот критический момент, как в дурном кино, позвонил тот, о ком я тщетно пыталась забыть уже много месяцев.
С Владимиром мы познакомились на одной из многочисленных конференций, которые я посещала в рамках рабочих обязанностей.
Вообще-то по рангу я не должна была там оказаться, но больше отправить было некого.
Володя – генеральный директор крупной компании. В безупречно сидящем костюме, с грамотно подобранным к рубашке галстуком и открытой улыбкой на загорелом лице, он выглядел иностранцем среди таких же, как и сам Володя, топ-менеджеров.
Я не могла оторвать от него глаз, а доклад Володи помню почти дословно.
На фуршете я не выдержала, и подошла поблагодарить за выступление.
Мы поболтали немного, обменялись визитками – ничего особенного, но ночью я не могла уснуть. Забыть Владимира, увидев его единожды, не было никакой возможности.
Через несколько дней я нашла предлог, чтобы позвонить ему. Мы обсудили кое-какие рабочие вопросы, поболтали о разных пустяках и под конец – о чудо! – договорились вместе пообедать.
Надо сказать, что эта встреча стала одним из самых кошмарных переживаний в моей жизни.  Всё сразу пошло совершенно не так, как планировалось. По дороге к моему офису Володя заблудился, потом мы долго не могли решить, куда поехать. Правда, болтать нам было легко, но я очень остро чувствовала, что всё не то и не так. Что это дружеская беседа, что я говорю какие-то глупости, веду себя нелепо… В общем, я скисла.
Сколько раз потом я проклинала себя за то, что не собралась, не придумала пару шуток, не смогла кокетливо ответить на вопросы. Но исправить уже ничего было нельзя.
Естественно, он мне не перезвонил.
Мы пересекались ещё пару раз на каких-то мероприятиях – знали бы вы, сколько сил я потратила, чтобы туда попасть!
А потом я решила, что должна забыть его, что он мне «не по зубам».
И вот, когда я уже почти убедила себя в том, что никакого Володи не было, он позвонил и предложил мне стать его заместителем.
О такой работе я даже мечтать не могла: статус, деньги, страховка – это был бы мой джекпот. Но и мой личный крах, потому что при этом можно будет похоронить надежду однажды всё же влюбить Володю в себя. А работать с ним, видеть его каждый день и знать, что он никогда не будет моим, – это слишком.   
Тем не менее, я согласилась на это «лучшее предложение».
Прошёл год, в течение которого я периодически видела Володю с какими-то женщинами.
За это время я уже успела окончательно смириться с тем, что он видит во мне только и исключительно делового партнёра.
Очевидно, Володя никак не мог выбрать для себя «спутницу жизни». Но какое мне до этого дело? Мы ведь даже не друзья, и уж тем более не возлюбленные.
И вот вчера Володя вдруг сказал, что нам нужно серьёзно поговорить.
«Ирина, я очень рад, что мы с тобой работаем вместе, плечом к плечу. Знаю, наше знакомство сразу не заладилось… Сначала я заблудился и опоздал. Потом мы долго и мучительно определялись с выбором места и блюд. Тем не менее, спустя время я всё-таки решился и позвонил тебе, чтобы предложить стать моим заместителем. Я очень рад, что в итоге ты согласилась. Знаю, тебе интересно, кто были эти женщины, которые ко мне приходили. Одна из них – моя родная сестра, другая – моя племянница, третья – двоюродная сестра или, как ещё говорят, кузина. Я долго не мог решиться рассказать тебе правду о том, что женщины меня не интересуют ровно с того момента, как я встретил тебя. Знаю, что играю не честно, ведь у тебя не было иного выбора, кроме как согласиться стать моим заместителем. Прости меня, хотя я всё равно не жалею ни о чём. Ирина, выходи за меня замуж. Я люблю тебя».
Честно говоря, я не знаю, что делать. Ведь мне нравится работать вместе с Володей, и я уже успела смириться с тем, что он меня не любит. Как же быть – поверить ему или навсегда отказаться от возможности быть рядом не только на работе?

Вдруг без друга
Десять лет безупречной дружбы – такой чудесный подарок от жизни, правда? Ну и зачем было всё портить? Не понимаю, как теперь это исправить…
С Вовкой мы подружились на первом курсе института. Не знаю, что окружающие могли подумать, но это была именно дружба, никакой романтики в наших отношениях и близко не наблюдалось. Я тогда встречалась со своим ещё школьным бойфрендом, Вовка очень быстро нашёл себе девушку из параллельного потока.
Всё это не мешало нам ежедневно общаться – и на учёбе, и после неё.
Вовкина девушка сначала ревновала, конечно, но очень быстро поняла, что угрозы я из себя не представляю, и даже радовалась, что я есть: если её что-то не устраивало в отношениях с любимым, то она просила меня деликатно довести это до Вовкиного сведения. Или если надо было намекнуть, что подарить на день рождения. Правда, это ей не помогло и на третьем курсе они разбежались.
Но все последующие Вовкины женщины действовали по той же схеме, чем меня ужасно забавляли.
Впрочем, мои молодые люди не особенно от них отличались – все как один сначала порывались разобраться по-мужски, с кем это я там дружу, а потом пытались извлечь максимум выгоды из наших с Вовкой отношений.
Иногда мы со смехом обсуждали это, выясняя, чем партнёр зашёл дальше в своих изысканиях.
Обсуждали мы, конечно, не только это. С Вовкой я вообще всё могла обсудить. Книги, фильмы, машины, которые обожаю с детства, компьютерные игры, которые обожает он, несмотря на свой солидный уже возраст.
Вовка терпеливо ходил со мной по магазинам, помогая выбирать одежду, я так же терпеливо с ним – в поисках новой версии компьютерной игры. Он возил меня на собеседования по работе после института, я готовила для него праздничный обед в честь первого повышения.
В шутку я называла его своей идеальной подругой – та же девушка, только никогда не покушается на моих парней. Он в шутку же говорил, что я отличный парень.
Знаю, это такая редкая удача, и дорожу нашей дружбой как самой большой драгоценностью в жизни. Вернее, дорожила.
Больше никакой дружбы у нас с Вовкой нет и быть не может…
Ну а потом вдруг случилось то, что мог ожидать кто угодно, кроме меня. Поймите правильно, я не такая наивная, какой могу показаться, но когда ты десять лет дружишь с человеком, общаешься с ним изо дня в день, делишься всем без единого намёка на романтику – такое развитие событий шокирует.
Да-да, Вовка признался мне в любви. Оказалось, что он испытывает такие чувства с первого курса, что все эти десять лет он ждал, когда же я прозрею и пойму, что он единственный мужчина, с которым я могу быть – с другими-то у меня всё равно не клеится. Ждал-ждал, а потом устал. От ожиданий, от моих молодых людей – от восторгов в начале отношений, от разочарований и боли после очередного разрыва. Устал делать вид, что ему всё равно. Всё это Вовка выложил мне, когда я сказала ему, что у меня новый роман.
И что мне теперь делать? Ведь он для меня как брат и даже в чём-то как отец. Но это точно не мужчина, с которым я готова просыпаться по утрам в одной постели, от которого могла бы родить ребёнка и с которым могла бы жить долго и счастливо. И потом, ладно, со своим молодым человеком я пока ещё могу расстаться безболезненно, мы встречаемся всего три недели, но как быть с Вовкиной женщиной? Он-то с ней уже полтора года вместе, и я знаю, что она уже задумывается о совместном проживании, свадьбе, детях… Неужели Вовка сможет просто взять и выставить её на улицу? К тому же она его любит – по-настоящему, не то, что я. Разве я вправе лишать друга этой любви исключительно из эгоистичного желания сохранить его в своей жизни? Ведь если я не скажу, что да, я тоже всегда знала, что он мужчина моей жизни, больше общаться мы не сможем… Вовка-то ясно дал себя понять. Неразделённая любовь – это одно дело, а отвергнутая – совсем другое.
Но как же я? Обо мне он подумал? Когда Вовка говорил своё «Ленка, я тебя люблю» – какой реакции он ожидал, если за десять лет я не проявила к нему ни единого знака внимания как к мужчине, а не как другу? Он думал, что я прозрею и кинусь к нему на шею?!
Теперь я потеряю самого лучшего и близкого человека только потому, что он десять лет лелеял свои чувства ко мне, не считая нужным обсудить это со мной.
Может быть, мне согласиться быть с Вовкой до тех пор, пока я не встречу того, с кем захочу остаться до конца своих дней?
Не очень-то по-дружески, но я не хочу его терять…
А если я так и не найду свою вторую половинку, то, по крайней мере, у меня будет семья, а у моего ребёнка – лучший отец на свете.
К хорошему привыкаешь быстро. Если рядом всегда был человек, на которого можно положиться, которому безоговорочно доверяешь, как добровольно отказаться от этого?
Что же мне делать?

Сменный график
Некоторые мои друзья предпочитают деликатное слово «непостоянство», другие называют меня ветреницей, третьи считают инфантильной. Остальные варианты, как правило, звучат более обидно. Но как бы там ни было, я действительно люблю разнообразие. Мне нравится менять молодых людей, одежду, причёску, работу, обстановку в квартире. Просто однажды утром просыпаюсь и понимаю, что, если сейчас же не переставлю этот шкаф в другой угол или не выброшу старый плеер, то умру немедленно. Задохнусь. Странно, конечно, сравнивать мебель и работу, но принцип тот же. Полгода ходишь в один и тот же офис, а потом становится нечем дышать. Так случилось и на этот раз.
Мой нынешний шеф – профессионал высокого класса, но общаться с окружающими он так и не научился. У него нет привычки высказывать свои претензии провинившемуся сотруднику деликатно и, тем более, наедине. Если он решил донести до человека, что тот бездарь, лоботряс или просто неряха, – об этом будут знать все работающие на нашем этаже.
Какое-то время я терпела, потому что в профессиональном плане шефу равных нет, да и человек он, в принципе, неплохой. Но в тот вторник у начальника было отвратительное настроение, и досталось всему отделу. Я, разумеется, не стала исключением.
- Какого чёрта я тут один за всех работаю? Почему я могу приходить ровно к десяти, а Леоновой до половины одиннадцатого на месте нет? Вероника, пробки – это не аргумент. Пробки – они у всех. И то, что ты задерживаешься вечером в офисе, меня тоже мало волнует. Мне, извини, не видно, чем ты там занимаешься, – может, в блоге своём сидишь или с мужиками болтаешь! И хихикаешь, кстати, во время рабочего дня слишком часто – работа тебя не должна так смешить. Иначе придётся тебя опечалить штрафом.
И так далее, и тому подобное.
Назвать меня воплощением пунктуальности нельзя, но я действительно часто задерживаюсь вечером – на два-три часа. Во время авралов я ухожу домой последней и не разбираюсь, входит в мои обязанности написание отчёта, который требует шеф, или нет. Просто сажусь и делаю. И вместо благодарности – вот такое. Ладно бы начальник был женского пола – списали бы всё на ПМС и не обижались бы. Но когда мужчина позволяет себе нечто подобное на пустом месте, это, согласитесь, странно и обидно.
Короче говоря, на следующий день после этого шоу с шефом я малодушно взяла больничный и переставила в комнате мебель. Не помогло. Я пересмотрела все любимые фильмы с хэппи-эндами, всегда вселявшие в меня уверенность в том, что всё к лучшему. На третий день, когда симулировать болезнь было уже неприлично, я вышла на работу. Шеф был мил как никогда – коллеги сказали, что он терзался чем-то вроде чувства вины, хотя в это сложно поверить. Тем не менее, мой внутренний голос тихо просил: «Давай валить отсюда».
Весь последний месяц был для меня настоящей пыткой, а каждый день – подвигом. С утра до ночи я думала только о том, чтобы сменить работу. Но кто увольняется в такое тревожное время, когда в принципе непонятно, что будет дальше? А в новостях каждый вечер старательно перечисляют, сколько ещё сотрудников очередной крупной компании было уволено. И это остужает мой пыл, но только до того момента, как я переступаю порог офиса.
А на днях позвонил Лёша. Старый знакомый – другом его вряд ли можно назвать, но отношения у нас хорошие. Несколько раз он подбрасывал мне «халтуру», за которую неплохо платили, а однажды попросил помочь ему лично. Делала я всё вроде как по доброте душевной, но зато, после того, как закончила, Лёша отвёл меня поужинать в милое уютное кафе – и это было, пожалуй, самым приятным вариантом оплаты. Мы тогда мило поболтали. И напились. Но было очень весело.
Так вот, Лёша, несмотря на кризис, организует свою фирму, и ему нужна именно я. Никого другого не желает видеть на месте своего заместителя. Инвесторы – люди проверенные, не подведут, и деньги у них есть. Лёша человек спокойный и рассудительный – сам в афёру не полезет и тем паче других втягивать не станет.
Я очень хочу сменить работу, потому что на этой буквально схожу с ума. С другой стороны, уйдя, я потеряю неплохую страховку и какие-либо гарантии в принципе. Новая фирма – это риск, даже при надёжных инвесторах, потому что сейчас я уже не верю в надёжность чего бы то ни было в этом мире.
Лёша понимает мои сомнения, и дал тайм-аут на две недели – но потом мне, в любом случае, нужно дать ответ.
А я так и не могу решиться…
С одной стороны, сама мысль о новом месте поднимает мне настроение. А с другой… Всё-таки страшно: на свою зарплату я не только живу сама, но и выплачиваю кредит за машину родителей – мой подарок им на серебряную свадьбу.
Я никогда не думала о завтрашнем дне. Зачем? Мне казалось, что куда важнее прожить с удовольствием сегодняшний и получить новые впечатления.
Мне никак нельзя остаться без работы. Что же делать?

Ветер в голове
Когда мы только начали встречаться с Женькой, он мне сразу показался мальчишкой, несмотря на то, что ему было почти тридцать. И ухаживал он тоже как мальчишка: мы ночи напролёт гуляли по набережным, пили шампанское, он читал мне стихи, стоя на парапете… 
И мне это нравилось – его порывы, его бесшабашность. И Женькины друзья, с которыми мы часто зависали в клубах, тоже казались мне отличными ребятами…
О свадьбе мы говорили, но как-то в шутку: каждому из нас, если честно, было лень идти в какой-то там ЗАГС, что-то заполнять… Зачем, если и так всё прекрасно?
Года два всё было замечательно. Но однажды я поймала себя на мысли, что мне больше хочется остаться дома вдвоём с Женькой, нежели всю ночь танцевать в клубе, а утром идти на работу в состоянии гораздо худшем, чем обычное похмелье.
Примерно в то же время у нас с любимым начались мелкие споры по финансовым вопросам. Я хотела купить новую машину и откладывала деньги. А Женька, глядя на меня глазами грустного спаниеля, время от времени просил: «Аня, дай на кино…» И я не могла отказать, но осадок оставался. Тем более что копилка была моя: свою (вполне приличную, кстати) зарплату Женечка спускал на развлечения.
Не знаю, к чему привели бы эти мелкие стычки, но тут я забеременела…
Женька так радовался, так гордился! Постоянно гладил меня по незаметному ещё животику, целовал его и рассказывал про то, как всё будет здорово. Он находился в эйфории, которая, как известно, не может длиться вечно. Вскоре стало понятно, что беременность у меня сложная, что от Жени как от мужчины требуется какая-то ответственность…
Вот тут-то всё окончательно испортилось. Он запаниковал, стал обвинять меня в том, что я не позаботилась о предохранении, кричал, что не готов становиться отцом. А потом слёзно извинялся…
Я всё понимала, ведь любила и люблю его, но выдержать эти почти ежедневные истерики было сложно.
В итоге мы почти не разговаривали, он убегал к друзьям, а я рыдала ночи напролёт.   
Единственный, кто поддерживал меня в этой ситуации, – мой начальник Сергей. Как он догадался, что я беременна, не ясно, но, когда Сергей сам осторожно спросил об этом, меня как прорвало: я выложила ему всё, что накопилось за последние месяцы. И что Женька пропадает где-то с друзьями, и что я сама боюсь, и что у мамы тоже нелады со здоровьем…
Сергей утешал, поддерживал, говорил то, что было нужно. Когда мог, просто выписывал премии. Не всегда, может быть, заслуженно, но мне были необходимы эти деньги. Хотя бы на банальные анализы.
А потом мы с Женей опять поссорились – по уже ставшей привычной причине: потому что он, видите ли, боится и не хочет отказываться от привычного образа жизни. Мы кричали друг на друга полночи. Потом Женя хлопнул дверью и ушёл куда-то. Через час мне стало плохо. У меня пошла кровь, я вызвала скорую, и… больше у меня нет ребёнка. Лежу в больнице уже три недели.
Женька примчался сразу, как только узнал, – с тех пор он почти не отходит от моей постели и во всём произошедшем винит себя…
Я не знаю, что сказать... Ведь я правда люблю его. Даже после того, что случилось, люблю. Но сможем ли мы всё это пережить, начать жизнь сначала?
А ещё память моего телефона забита сообщениями от Сергея. Он в курсе того, что произошло. Рвался приехать, помочь… Вчера позвонил и сказал, что любит меня. Что за эти три недели многое понял, что готов сделать всё для того, чтобы я была счастлива. И предложил выйти за него замуж…
Он надёжный, добрый и любящий, и не он довёл меня до выкидыша. Сергей никогда не предаст, не бросит. Но он не Женька…
Выбирать я не умела никогда. Мне проще, когда кто-то решает всё за меня: подруга помогает выбрать платье, мужчина делает заказ в ресторане. Но в этот раз думать придётся самой…
Что же мне делать? С кем мне остаться и как вообще жить после всего этого?

Школа наваждения
Я стояла на перроне в своём (и его) любимом коротком чёрном пальто и смотрела на подходящий поезд Прага – Москва.
«Надо было надеть джинсы, всё-таки не май месяц, – думала я. Завтра слягу с температурой, а Дима хотел поехать вместе на дачу, провести несколько дней вдвоём. Всё-таки полтора года в разлуке… Ничего, выпью жаропонижающее, и как-нибудь… Ничего страшного».
Хотя на самом деле мне было очень страшно. И опасалась я вовсе не простуды, просто больше не могла думать о главном. Поезд подходил быстро – мне казалось, слишком быстро. А я так ничего и не решила. И как мне сейчас смотреть в Димины глаза?
Я понимаю, что заламывать руки поздно: что сделано, то сделано. Но нужно разгребать последствия, а мне что-то и подступиться страшно…
Когда подруги рассказывали истории о том, как девушки не дожидались парней из армии, я всегда очень строго судила предательниц. Если ты действительно любишь человека, разве тебе придёт в голову обратить внимание на кого-то другого? Какой наивной я была…
Дима уехал на стажировку в Чехию. Это предложение руководства было таким неожиданным и потрясающим! Полтора года поработать у зарубежных партнёров, набраться опыта и вернуться в свою фирму – конечно, с повышением. Мы вместе покупали путеводители, разговорники и карты, строили планы на будущее. Говорили о том, что появится возможность решить вопрос с жильём, может быть, даже купить квартиру после Диминого возвращения. Мы были счастливы и даже не грустили из-за предстоящей разлуки – что такое полтора года по сравнению с целой жизнью! И родные за нас были рады, и Андрей…
Андрей был лучшим другом Димы – их отношения завязались ещё в институте. Не могу сказать, что я часто с ним общалась, но иногда мы вместе оказывались на вечеринках у общих приятелей или он заходил к нам в гости. Андрей был хорошим, серьёзным парнем, на Димку дурно не влиял, так что мне он нравился. Как-то мы даже сошлись в беседе на философские темы, и он обронил: «Мы рассуждаем по-разному, Маша, потому что мы разного пола». Разного пола… Если бы мы оба знали, каким смыслом наполнятся эти слова!
После Диминого отъезда Андрей стал забегать по всяким мелким поводам – у меня оставались какие-то бумаги его друга, которые нужны были Андрею по работе, диски с музыкой и фильмами… Всё было вполне невинно. Иногда я угощала его кофе как гостеприимная хозяйка, а он, как вежливый гость, не отказывался. И нет ничего удивительного в том, что при более близком общении мне открылись ещё какие-то приятные качества характера Андрея: оказалось, что он не всегда такой уж серьёзный, и чувство юмора у него очень даже любопытное, и многое другое…
Ни о чём «таком» я не думала. Почему в какой-то момент я оказалась в объятиях Андрея, и мы начали целоваться, я до сих пор не понимаю. Мне хватило силы воли всё остановить, но как же мерзко было на душе… Я плакала, а Андрей сбивчиво говорил о том, что я всегда ему нравилась, о том, как повезло Диме, который этого недостоин. Мне было противно слушать его, я не могла понять, как можно поступать так с другом, который тебе доверяет. Но я и сама хороша…
С Андреем мы с тех пор ни разу не виделись. Он не приходил ко мне и не стал встречать Диму. У нас с любимым сейчас всё хорошо, и я понимаю, что тот поцелуй был каким-то наваждением… Но всё же не могу его забыть и чувствую себя неловко. Я под разными предлогами не хожу на вечеринки и праздники, на которых могла бы встретить Андрея, но понимаю, что долго так продолжаться не может.
Мне ужасно страшно заговорить об этом с Димой, я представить себе не могу, как он на это отреагирует – поверит ли мне, сможет ли любить меня дальше так же сильно и доверять мне? И самое главное: смогу ли я любить его по-прежнему, после того, что произошло?
Может, просто забыть эту историю, сделать вид, что мне приснился дурной сон? Или всё-таки набраться смелости и сказать Диме правду?

Мамина дочка
Аня подошла к шкафу, на дверце которого висело её свадебное платье. Пышное, с рюшами, воланами и огромным шлейфом. А ведь она хотела скромное, узкое и чуть ниже колен. «Так не принято!» – тут же пресекла любую самодеятельность мама. И девушка привычно ответила: «Как скажешь…»
Так повелось с самого детства: мамино слово – закон. Аня никогда ей не перечила: молча надевала колготки, которые кололись, ненавистную шапку, допивала кисель, потому что «полезно».
Ане было жалко маму. Она никак не могла забыть вечер, когда ушёл отец. Девочке было семь лет, и она отлично понимала, что происходит. Да и родители не пытались ничего скрыть. «Кобель! Предатель!» – истошно вопила мама из спальни. Папа молча собирал вещи.
А потом мама плакала – долго-долго. А Аня носила ей воду и капала туда валерьянку вперемешку с корвалолом, чтобы той стало легче. То ли лекарства помогли, то ли Анина любовь, но спустя несколько дней мама ожила. Скинула с себя потрёпанный халат и впервые за долгие годы приоделась. «Пойдём гулять», – предложила она Ане, и та охотно согласилась.
На улице мама шла вальяжно, высоко подняв голову и улыбаясь прохожим. Особенно она выделяла мужчин. Когда они проходили мимо, женщина наклонялась к Ане и наигранно целовала её в щёку. Ей казалось, это вызывает улыбку.
С того дня прогулки стали совершаться регулярно. Аня была на седьмом небе от счастья! Мама, наконец, обратила на неё внимание, они стали проводить время вместе. Но однажды один из мужчин, которых мама так старательно привлекала, откликнулся на её сигналы. И вот женщина уже уделяла внимание ему, задорно смеясь в кафе. Аню утешили мороженым.
Тот мужчина вскоре стал жить вместе с ними.  «Называй Серёжу папой», – приказала мать. И это не обсуждалось. Никакого желания звать его папой у Ани не было, но и перечить матери она не смела. А потому предпочла общаться с новым маминым ухажёром как можно меньше и реже. Думала, надо переждать, это ненадолго, но однажды мама заявила: скоро у Ани родится братик.
Вовка появился на свет настоящим богатырём – родители нарадоваться не могли. Купили ему новую кроватку, красивую одежду, игрушки. «У сына должно быть всё лучшее!» – лепетала мама, склоняясь над младенцем.
Брат стал всеобщим любимцем, девочка же довольствовалась крохами внимания и любви. Но не жаловалась. Тем более мама сама ей объясняла: «Младших всегда любят больше». Как будто это была норма. Впрочем, Вове действительно требовалось больше внимания. Он рос непоседливым и непослушным. Аня же радовала пятёрками: как в школе, так и позже в университете. Последний окончила с красным дипломом. Принесла его матери в надежде услышать от неё хоть какие-то тёплые слова. Но женщина лишь отмахнулась от Ани, как от надоедливой мухи – ей было не до неё!
Аня уже потеряла всякую надежду на то, что и ей однажды перепадёт капелька любви, как вдруг брат всех удивил. В 18 лет заявил родителям, что собирается поступать в столичный вуз и переезжать. Матери чуть плохо не стало, а ему хоть бы что!
Когда Вова, собрав вещи, уехал, мама плакала, не переставая, две недели. Аня крутилась вокруг неё волчком – переживала, как бы та не заболела. А потом новое потрясение: отчим заявил, что уходит к другой. И снова: «Кобель! Предатель!» – только в этот раз уже тише. Сил кричать у матери не было.
Аня отпаивала её успокоительными, приглашала психологов. Со временем та ожила. Оглянулась и не увидела рядом с собой никого, кроме дочери. И… Аня ей совершенно не понравилась. «Невзрачная, безликая, безынициативная» – отрапортовала Ирина Петровна. И решила, что отныне её призвание – сделать из Анечки человека.       
Аня была довольно хорошенькой девушкой, но почему-то никогда не думала о том, что может быть интересна мужчинам. Одевалась скромно, а вела себя и того скромнее.
Когда за дело взялась мама, девушке исполнилось 28 лет. «У меня в твоём возрасте уже были семья и ребёнок!» – заявила родительница, дав понять, что с Аней не всё в порядке. И тут же развернула бурную деятельность. У Ирины Петровны оказалось немало подруг с сыновьями, которые ещё не устроили свою личную жизнь. Но вот незадача: то Аня им категорически не нравилась, то сама девушка говорила решительное «нет». Ей претила мысль о том, что кто-то другой будет выбирать Ане возлюбленного. Спорить с матерью не решалась, а потому обманными путями сводила все знакомства на нет.
Уже не ожидая встретить «того самого», однажды Аня столкнулась с ним на автобусной остановке. Шёл дождь, девушка была без зонта. Спрятавшись под козырьком, она ждала, когда с неба перестанет лить.
- Вам далеко идти? – неожиданно спросил её молодой человек.
- До Весенней, – простодушно ответила Аня.
- Я провожу. Меня, кстати, Андреем зовут.
И она пошла. Это было так не похоже на привычную Аню – вдруг последовать за незнакомцем. Но Андрей показался ей порядочным.
Его мягкая улыбка на прощание, робкое прикосновение к руке, просьба дать номер телефона – всё это было так волнительно. Домой Аня вернулась сама не своя: впервые в жизни она влюбилась.
В тот раз мама перемен не заметила, зато спустя несколько месяцев поняла: что-то не так.
- Ты почему такая счастливая ходишь? – спросила она недовольно.
- Я влюбилась.
Ирина Петровна встала как вкопанная. Влюбилась?! И ей ничего не сказала?
- Я давно хотела познакомить тебя с Андреем. Как насчёт ужина в эту пятницу?
Мама, немного подумав, кивнула. Аня радостно захлопала в ладоши.
К ужину Андрей подготовился отлично. Он пришёл в костюме, гладко выбритый, с двумя букетами в руках. Тот, что попышнее, вручил Ирине Петровне.
Аня, взволнованная происходящим, сидела как на иголках. Ей так хотелось, чтобы Андрей понравился маме, а та, в свою очередь, ничего лишнего ему не сказала. Но родительница в любое обсуждение вставляла свои пять копеек.
- Хотите отправиться на отдых? Только на российский юг! Да я свою дочь в Турцию попросту не отпущу!
- Пробовали Анин яблочный пирог? Говорите, хороший? Это я вас ещё своим не угощала!
- Какие у вас планы относительно Ани? Я надеюсь, вы настраиваетесь на свадьбу!
К концу вечера девушка сидела красная, словно помидор.
- Мама, мы с Андреем сами решим, куда ехать, что есть и когда жениться, – не выдержала Аня, когда молодой человек ушёл.
- Ты же без моей помощи ничего не можешь! Но не переживай: я рядом и тебя не оставлю.
Это прозвучало угрожающе.
Однажды Андрей собрался покупать себе машину. Выбирал из бюджетных моделей, хотел брать в кредит. Водительские права только-только были получены. Аня его в этом вопросе поддерживала: он даже доверил ей выбрать цвет иномарки, как вдруг…
- Машина? Андрей, я от тебя такого не ожидала! – Ирина Петровна была бескомпромиссна.
Оказалось, в её представлении молодой человек должен был копить деньги на квартиру, в которой они с Аней будут жить после свадьбы. И сколько дочь ни пыталась переубедить мать, ничего не вышло. Но тут вновь деликатность проявил сам молодой человек:
- Ирина Петровна, вы, пожалуй, правы. Мы купим автомобиль позже.
Удивлены, казалось, были все. Аня в очередной раз восхитилась дипломатичностью возлюбленного. Но никто не заметил, как играли желваки на скулах Андрея, когда тот отвернулся.   
Конечно, Аня мечтала о свадьбе. Ей казалось: вот-вот, и заветное предложение руки и сердца будет получено! Интуиция не подвела.
Как-то раз Андрей, несмотря на возражения будущей тёщи, пригласил Аню на выходные в столицу. Там, в одном из красивейших ресторанов на двенадцатом этаже, он встал перед ней на колено и протянул кольцо. Слёзы брызнули из глаз девушки. Да, именно об этом она и мечтала!
Начались приятные приготовления к торжеству. Правда, Аня представляла, что всё будет несколько иначе. Вместо неё бразды правления взяла в свои руки мама. Она выбрала ресторан (Приличное заведение, мы здесь с твоим отцом-предателем годовщину отмечали»), заказала тамаду («Подруга тёти Наташи, женщина с юмором»), придумала конкурсы («Для вас это будет сюрпризом!»). Даже свадебное платье заказала Ирина Петровна: «У меня, Анечка, было такое же. Счастья, правда, оно мне не принесло, но, может, у тебя будет иначе».
Андрей ходил хмурый – его мнения не спрашивали вообще. Но больше всего ему было обидно за невесту: та, очевидно, хотела всё сделать по своему вкусу, но матери слово против боялась сказать.
За неделю до свадьбы из столицы прикатил Вова, успевший обзавестись красавицей-женой. При виде сына Ирина Петровна растаяла, но советы ему давать боялась.
Перед торжеством было решено собраться всей семьёй за столом. Ирина Петровна, выпив пару рюмок коньяка, подпёрла рукой подбородок и стала мечтать.
- Вот сейчас Анечка свадьбу сыграет, потом внуков мне родит. Наконец найдётся и мне дело! Воспитанием их займусь, в садик водить буду, в выходные пироги стану молодым печь. Хорошо, когда дочь под боком!
Андрей, видимо, не выдержав откровений, вышел на улицу подышать свежим воздухом. Вскоре к нему присоединился Вова.
- Ты думаешь, почему я переехал, как только совершеннолетним стал? Потому что я хоть и люблю мать, жить с ней не стану. А она у нас такая – как рыба-прилипала. Сочувствую тебе.
Похлопав его по плечу, Вова ушёл. А Андрей остался наедине со своими мыслями.
- Аня, а где же все наши друзья? – Андрей протянул невесте список гостей.
Девушка пробежала его взглядом и вздохнула. И здесь мама умудрилась сделать всё под себя.
Ирина Петровна быстро нашла объяснение:
- Сейчас молодёжь не имеет веселиться! Другое дело – старая гвардия! Тем более Анечка росла у них на глазах, как не пригласить. А вы со своими приятелями потом посидите.
Пара знакомых имён в списке всё-таки была, но Андрей – пожалуй, впервые за всё время – не пожелал идти на поводу у Ирины Петровны.
- Мне надо подумать, – коротко сказал он Ане и исчез на сутки.
Девушка вся извелась: до свадьбы оставалось всего ничего! К счастью, на следующий день Андрей объявился.
- Аня, я долго размышлял. Я люблю тебя, но за всё время, что мы вместе, понял: твоя мама не отступит. Она всегда будет на первых ролях, всё решать за нас, требовать выполнения её правил. А я так не могу…
У Ани сердце ухнуло куда-то вниз.
- Давай переедем! – неожиданно добавил Андрей.
- Переедем? А как же мама?
- Ну вот, опять мама! Она же взрослая женщина, слава Богу, здорова и не нуждается в нашем уходе. Справится без тебя.
Но Аня его уже не слышала. Перед её глазами мелькали воспоминания – вот она отпаивает маму лекарствами после того, как ушёл отец, утешает после отъезда брата, возвращает к жизни, когда предал отчим.
- Мне надо подумать, – тихо прошептала девушка.
Андрей только сокрушённо покачал головой.
Будучи детьми, мы беспрекословно слушаемся родителей. А вырастая, радуемся: теперь-то можно решать всё самим! Но не тут-то было.
Аня, еле сдерживая слёзы, подошла к своему свадебному платью. Как мама мечтала… От обиды хотелось выть, ведь счастье было так близко. Кто знает, провезёт ли ей так ещё когда-нибудь в жизни? От этой мысли стало только хуже, и Аня расплакалась вновь. Но потом вытерла слёзы, ещё раз взглянула на платье и убрала его в шкаф. Какое же решение ей принять?

Не могу молчать
Никак не могу согласиться с некоторыми знакомыми мне мужчинами, объясняющими, как им кажется, очевидные вещи. Мол, любой представитель сильного пола – подарок для женщины, а его внимание к ней – божественное одобрение её существования. Мой Олег, без пяти минут законный муж, – горячий сторонник этой теории. И если раньше это меня веселило, то сейчас всё чаще вызывает раздражение.
До конца обеденного перерыва оставалось сорок минут, а мы с подругой не выполнили и половины запланированной программы: покупки, оплата сотовых телефонов, собственно поглощение пищи. Мы медленно цокали каблуками по мраморному полу торгового центра, высматривая скидки: распродажи – это святое, часа-другого рабочего времени на них не жалко. А наверстать можно и вечером…
- Девушки, вашим мамам зятья не нужны? – услышали мы вдруг застарелую шутку и дружный смех «оригиналов».
Мы с Ольгой дружно повернули головы, перед этим придав своим лицам выражение утомлённых вниманием кинозвёзд. Два парня в костюмах. Похоже, они тоже использовали бизнес-ланч не по назначению и смотрели на нас восторженно, как на богинь экрана. Язвить нам как-то сразу расхотелось.
Олег моментально взял инициативу в свои руки – предложил пойти в кафе. Даже не предложил, а велел идти за ним. С пол-оборота выяснил имя официантки, заболтал, развеселил её, и после этого на каждое движение моего спутника она реагировала как дверь на фотоэлементах. Мне тогда раскрепощённость Олега очень понравилась. Его обаяние было заразительным, рядом с ним ты сама себе начинала казаться классной, исключительно, особенной… Олег умел каждому дать это ощущение: уже через пять минут после знакомства люди смотрели на него с нескрываемым восхищением и немедленно записывали в лучшие друзья.
Позже, когда мы с ним стали встречаться чаще и наедине, я заметила ещё одну закономерность: ему нравилось играть в плейбоя в присутствии даже одной особы женского пола. Сначала эта особенность поведения Олега меня веселила – как говорят в известном фильме, «у всех свои недостатки». Да и какой это недостаток – нормальное поведение молодого человека приятной наружности и допустимого уровня раскрепощённости. Тем более что я знаю, что это флирт, и ничего больше, а на самом деле он мой и только мой. Так я думала до той поры, пока в гостях у наших общих друзей случайно не встретила бывшего одноклассника…
- …Настя, помнишь Лёху Лисса? Так он давно живёт в Германии, немец оказался во всех поколениях, представляешь? – Андрей всё вспоминал и вспоминал наших одноклассников.
- А я в банк по работе зашла, смотрю – Танька Иванова сидит, типа работает. Она же педагогический оканчивала… – добивала своей информированностью и я его.
Мы хохотали, хлопали друг друга по плечу, перебивали, взахлёб вспоминая школьные годы. И тут я наткнулась на колючий, прямо-таки ледяной взгляд Олега. Таким я его ещё никогда не видела…
Грозовое молчание по дороге домой длилось недолго – его сменил гневный монолог на повышенных тонах. Думаете, фраза «Молчи, женщина, твой день – Восьмое марта!» – глупая шутка? Это потому, что вам никто не говорил такого всерьёз. Оказывается, я должна была сидеть рядом с любимым, застенчиво улыбаться и говорить исключительно о погоде по той простой причине, что я женщина. Какие-то домостроевские принципы! Молчать – в природе рыбок, а не человека!
Мы всего год знакомы, какие ещё сюрпризы меня ждут? Я не хочу перевоспитывать Олега. Но ведь я люблю его… Или мне так только кажется? И что теперь делать: прекратить серьёзные отношения или всё-таки попробовать убедить Олега в том, что необходимо сдерживать подобные проявления своего характера? Ведь иначе у нас ничего не получится… Как мне быть?

Счастливее стократ?
Выйдя из метро, я не стала ждать автобуса, и пошла домой пешком. Это было неразумно: ветер пронизывал насквозь. Поэтому первый же магазин по пути был «осчастливлен» моим посещением. Медленно побродив среди йогуртов, миновав овощные залежи, я очутилась у рядов, «посвящённых» напиткам. Повертев в руках что-то невообразимое, вроде алоэ с лаймом, я потянулась за бутылкой малинового сиропа, тем более что на жёлтом ценнике алели прекрасные слова: «Акция!!! Новая цена – 99 рублей, старая – 129!»
Не успела я встать в очередь за дедушкой с одним пакетом обезжиренного кефира и калорийной булкой, как за мной пристроился высокий парень с тележкой, набитой под завязку продуктами. «Да, за таким встанешь в очередь – долго кассиршу не увидишь, – подумала я. – Хорошо, что успела проскочить!» Так я увидела его в первый раз, но, как потом оказалось, не в последний…
Кассирша провела кредиткой через сканер и вопросительно посмотрела на меня. Связи с банком не было, и карточка превратилась в ненужный кусок раскатанной пластмассы… Наличных у меня тоже не было.
- Может, поищете?
- Если только по дороге кто кошелёк потерял, – сказала я, тщательно обследовав карманы. И покраснела. Как неудобно! И сиропа жалко: я уже успела намечтать себе блины на ужин…
Я отодвинула бутылку и уже собралась  покинуть магазин, как услышала за спиной мужской голос:
- Девушка, стойте. Я знаю, как помочь вашему малиновому горю. – Это был тот самый парень из очереди.
Он протянул кассиру сто рублей. Хорошо, что я хоть улыбнуться догадалась… Или плохо? Теперь уже не разберёшь…
Следующие три месяца я вела неправедный образ жизни, зато какой счастливый! Тайные свидания и телефонные переговоры, выдуманные вызовы на работу…
Всё это время я, охваченная любовной горячкой, встречалась с Андреем, тем парнем из магазина. Мы с ним побывали во всех кафе в центре города, пересмотрели бессчётное количество фильмов, выполнив, наверное, годовую норму. Мы исходили километры улиц, а дорогу к его дому я теперь знаю так же хорошо, как к своему собственному…
Меня не интересовало, что будет дальше, я не думала о том, что предаю мужа. Я просто потеряла голову…
Кто-то скажет, что мне нет оправдания. Может, и так. Может, именно поэтому я сейчас мучаюсь, не в силах сделать выбор.
Всё перевернулось в один момент, после фразы Андрея: «Марина, я больше так не могу!» Он сказал, что хочет жениться на мне, чтобы мы жили нормальной семьёй. Не прятались, не звонили друг другу украдкой, не думали, что обманываем моего мужа…
Выходить замуж после ста дней знакомства показалось мне верхом легкомыслия. Или в браке я совсем разучилась быть безрассудной?
С другой стороны, моя семейная жизнь настолько отличается от наших отношений с Андреем! В ней нет места ни романтике, ни сумасбродству, в ней всё расписано и подсчитано. Мой муж никогда не дал бы сто рублей незнакомой девушке, просто чтобы ей помочь. Да что незнакомой… Вещи мы покупаем на распродажах, в отпуск ездим в марте, пока цены не поднялись, едим всегда дома – не ходим ни в рестораны, ни в кафе, а бельё я стираю после полуночи – так электроэнергия расходуется меньше. Спонтанность, размах – не для моего мужа. Теперь мне ясно, что меня всегда тихо раздражала его рачительность и экономность, просто я боялась себе в этом признаться.
Сейчас я могу всё изменить, но…
Здесь – налаженная жизнь, стабильность и даже своеобразный покой. Я знаю своего мужа – мне не придётся ждать от него подвоха. Андрей же пока ещё уравнение со многими неизвестными. И хотя он мне очень дорог, я не уверена в нём до конца.
Короткая встреча – и вдруг начинаешь пересматривать всю свою жизнь, как старое кино, где главная героиня – ты сама.
Так что же делать? Оставить всё как есть, или начать новую жизнь с другим?