Михаил расхаживал по комнате, как зверь, запертый в клетке, его терзала наисложнейшая проблема, с которой может столкнуться человек — проблема выбора. Обычно он так не мучился, и без оглядки соглашался на самые рискованные авантюры, в конце концов, терять ему нечего, и что ни говори, цыганка была абсолютно права, Удача, в отличие от Судьбы, любит его беззаветно и отличается верностью, но эта ситуация выходила за рамки всего, что случалось с ним раньше. Решения… за время, прошедшее после разговора с Орловым, их было принято уже бесчисленное множество, одно противоречивее другого, причём то, что секунду назад казалось единственно верным, тут же отметалось им в сторону, как вопиющая глупость или проявление трусости, нет участи хуже, чем быть трусом, пусть даже только в собственных глазах. С самим собой Миша всегда старался быть честным, чтобы не спровоцировать внутриличностный конфликт, но похоже, образовавшаяся дилемма сведёт все его усилия на нет. Никогда ещё выбор не был таким тяжёлым, оба варианта не принесут никакой выгоды, только новые неприятности. В таких случаях говорят, что из двух зол нужно выбрать меньшее, только как определить, какое оно, это меньшее зло? Пойти извиниться перед Сашей, увидеть её ещё раз, значит, снова испытать на себе эту боль, второго раза он может и не выдержать. Как нельзя кстати пришлись нежданно выплывшие из глубин памяти воспоминания о том, что ночью он едва не бросился с моста, они только подтверждали, что никуда идти не нужно, и более того, это даже опасно. Но не пойти значит уже во второй раз подвести Никиту, которого по-прежнему считает другом, и, вопреки странным взглядам на дружбу, не хочет испытывать этот источник власти на нём. Миша убедился, что Никита единственный принимает его таким, как есть, и похоже, он так и останется в гордом одиночестве, потому что на проклятом балу Дмитрий одним взглядом ясно показал, что не собирается стучаться в закрытую дверь. Орлов же не просто стучится, но и наверняка решил подобрать ключи, узнать все тайны, понять и принять его, по крайней мере, пытается это делать, очень старается, и сразу видно, как трудно ему даются эти попытки. Михаил это ценит, не препятствует, но и не помогает, а даже наоборот. Достаточно одного действия, чтобы прекратить эти попытки найти прежнего Воронцова, но Он будет молчать, просто потому, что искренне жалеет друга, горькое разочарование ждёт Никиту, если он узнает, что все его усилия напрасны, искать уже некого, тот, кто нужен ему, давно умер. Ещё он молчит, потому что открыть хоть часть правды значит взвалить груз своих проблем на другого человека, тебе, может, и станет легче, а вот как быть с ним? «Нет, я сам понесу свой крест, и раньше молчал, а почему вдруг сейчас должен заговорить? Выдержал так долго, справлюсь и впредь». В данном случае он следует восточной мудрости: «Ваши проблемы не нужны никому, кроме вас самих».
Ну, так что же делать нашему герою? Какое из двух зол в данном случае меньшее? Встретиться с ней и вновь добровольно подвергнуться мучениям? Остаться в стороне — подвести друга, конечно, он ничего не обещал, но кто-то глубоко внутри подсказывал, что такой поступок уж очень будет похож на подлость. «А ведь он по-прежнему уверен, что я не способен на подлость. Никита прав или ошибается? Способен ли я? Не знаю… и вот это самое страшное… я не знаю, на что способен. Сам себя не понимаю, неужели это может сделать кто-то другой? Есть ли на свете такой человек?»
Кроме двух вариантов, существует ещё и третий — опять уехать, и на этот раз ещё дальше, например, в Новый свет. Но этот вариант был моментально отвергнут, и к нему он больше не возвращался. Уехать — струсить и снова убежать от прошлого, он уже убедился, что это невозможно, от себя не убежишь, даже если хочешь этого больше всего на свете. Долг чести не позволит так поступить, Миша дал себе слово во имя памяти об отце дойти до правды, искать эту самую правду нужно здесь, в Петербурге, он подсознательно это чувствовал, наверно, поэтому и вернулся. Если сейчас отступит, то навсегда потеряет уважение к себе, а это конец, в таком случае ничто не удержит от последнего шага.
Поэтому его выбор ограничен всего двумя альтернативами, и при любом исходе ему будет очень плохо, он ощущал себя чугунной деталью между молотом и наковальней: непонятно, с какой стороны ожидать удара.
«Вот что, забудь об этом и не мучайся больше, ты же знаешь, что не нужно туда ходить, иначе снова будет больно. И даже сильнее, чем раньше, ведь теперь знаешь, что она реальна, не призрак. А представь, каково это — видеть рядом с собой живую настоящую копию, живое воплощение погибшей возлюбленной. Думаю, одного раза достаточно, и так едва сохранил здравый рассудок, повторения не выдержишь, это точно. Незачем рисковать и пытаться проверить, если, конечно, не задался целью сам себя уничтожить, довести до могилы таким странным способом. Станет только хуже, ты не только не исправишь ничего, но и натворишь что-нибудь более ужасное. Друг предупреждал тебя о том же, не слушаешь меня, так послушай хотя бы его. Или ты хочешь сделать невинной девушке ещё больнее? Вывод: ты не должен туда идти».
Эта мысль была такой логичной, правильной, верной и приемлемой во всех отношениях, что казалось особенно странным и вызывало сомнения, уж слишком она хороша, да и пришла так просто, легко, безо всяких усилий с его стороны, и на душе сразу же стало так легко, терзания пропали. Казалось бы, вот оно, решение, полностью устраивающее. Тревога ушла, осталось только какое-то странное ощущение, будто кто-то его обманывает, словно эта спасительная мысль чужая, и принадлежит вовсе не ему. От неё веяло чуждостью, и Миша каким-то неизвестным даже ему способом почувствовал это, интуиция у него была на редкость сильная. В этом предположении он был очень близок к истине, думаю, все вы уже поняли, кто так усиленно пытается убедить Мишу не встречаться с Сашей, для этого пришлось даже избирательно вернуть обрывки воспоминаний. Пора узнать его имя, так что позвольте вам представить: Азельс, и он умел не только стереть часть воспоминаний, но и внушить тому, кто попадал под губительную власть, нужные мысли, и в самых тяжёлых случаях — заставить сделать всё, что угодно. А ведь заклятье пока снято только на одну треть, и полной свободы у воплощения зла нет. Миша не раз говорил себе, что проклят, а вот оно, его проклятие — этот демон, заточённый в темнице родового кольца.
«Да, наверное, идти не нужно, это кончится плохо, не хочу снова мучиться, хватит и того, что пережил».
- А как же Никита? — спросил он сам себя вслух.
И тут же кто-то подбросил мысль, оправдывающую его.
«А что Никита? Ты ему не обещал пойти к ней. Никита всё поймёт, постарается, должен понять, он ведь твой друг, так? Ты же считаешь его другом, вот и представился случай проверить, насколько это соответствует истине. Если поймёт, значит, настоящий, верный. А что до его семейных проблем, ты же чувствуешь, что их причины совершенно в другом, и не имеют к этой истории никакого отношения. Так что, увы, ты ничем не можешь помочь Никите, даже если очень захочешь».
Михаил уже готов был капитулировать, но кто-то внутри, вопреки всем доводам рассудка и приятным речам демона, отчаянно сопротивлялся и буквально кричал, что он должен пойти извиниться перед Сашей. Кто же он? Может, так называемый внутренний голос? Этим самым внутренним голосом был прежний Миша, впервые он заговорил так громко, что был услышан, и более того, даже заглушил сладкую речь демона. Одним своим появлением Саша разбудила его и дала силы для борьбы, но это борьба на два фронта: и с Азельсом, и с другим Михаилом. Ситуация пошла по худшему сценарию, внутриличностный конфликт всё-таки разразился. И теперь уже двое, и пленник, и надзиратель, сделали выбор, каждый настаивает на своей правоте, никто не желает уступать. Битва ожесточённая, и один непременно уничтожил бы другого, если бы оба не вспомнили о том, что их объединяет — об отце. «Как бы поступил он в такой ситуации? Конечно, отец никогда бы не влип в такую историю, он ведь вёл совершенно иной образ жизни. Особо пылкими его чувства к матери никогда не были, это я понял ещё в детстве (так уж я устроен, остро чувствую обман и сам великолепно обманываю), хотя они пытались это скрывать, и изображали счастливую образцовую семью, но всё же, он очень уважал её и никогда бы не сделал больно. Да, в этом союзе любовь в обычном её понимании была только с её стороны, но я не имею права в чём-либо упрекать его. Как я могу рассуждать о любви, если сам не познал её? И может быть, правы те, кто говорит, что у каждого любовь бывает своя. И всё-таки, как же мне поступить? Всё на свете отдал бы за возможность спросить у него совета».
И тут произошло то, чего так долго ждал Павел, сын сам обратился к нему за помощью и услышал желанный ответ, никаких препятствий не было, демон в этот раз был бессилен, единственное, чего он не мог сделать, так это противостоять воле сердца, опорой Азельсу всегда служит разум. «Как же не вовремя этот глупый мальчишка вспомнил Павла! Будь проклят мой прежний хозяин, даже став призраком, не сдаётся, пришёл помогать сынишке! И похоже на то, что ему это удалось! Я надеялся использовать любовь к отцу в других целях! Ещё не всё потеряно, правда, потребуется чуть больше усилий… Но ради свободы ничего не жаль!» Дьявол бушевал в своей темнице, камень в перстне горел самым сильным пламенем, но боли Миша совсем не чувствовал, потому что услышал чёткий совет:
«Пойди, извинись, и сразу станет легче, помнишь, я учил тебя, что человек всегда должен отвечать за свои поступки, какими бы они ни были. А теперь покажи, как ты усвоил урок, и ничего не бойся, просто знай, ты поступаешь правильно, верь в это, тогда страх отступит, и ты победишь».
- Понимаю, что не нужно этого делать, совершаю ошибку, и возможно, она станет роковой, но похоже, мне нравится ошибаться, ведь не учусь ни на своих, ни на чужих… Этих ошибок было много, две самые большие отняли у меня всё, что дорого… одной больше, одной меньше, мне уже нечего терять! Я пойду туда, прекрасно осознавая, что будет больно, и возможно, не выдержу,… Но что будет потом, не важно, это как последний день жизни для приговорённого к казни, нужно прожить его так, чтобы ни о чём не жалеть! Пойду, потому что это правильно, так нужно, я должен извиниться.
«Опомнись, ты не понимаешь, какая страшная боль тебя ожидает! Видеть её, живой образ возлюбленной, в минуты просветления, понимая, что, увы, это не она, а потом снова попадаться в ловушку воображения — это такая мука, и она не кончится, замкнутый круг».
- Я всё равно пойду туда, это необходимо, и потом, может быть, эта Александра и не так сильно похожа на Анну. «Надо же, я запомнил её имя с первого раза! А раньше часто путался в своих барышнях. Анна и Александра — имена тоже чем-то схожи…»
«Хочешь терпеть боль? Ну, хорошо, я препятствовать не стану, только ответь самому себе честно на простой вопрос: «Зачем ты это делаешь?»
Миша крепко задумался над вопросом и никак не мог найти ответа, этот самый ответ был на поверхности, но остался не замеченным, он никогда бы не поверил в такое!
«Боишься сам себя обмануть? Или не знаешь ответа? Что ж, я помогу найти его, открою тебе глаза, поймешь всё и ужаснёшься тому, что намерен сделать. Ты делаешь это не для Орлова, потому что вообще не способен пожертвовать хоть чем-то ради других. Понимаю, что не нравится, но вспомни любимую Анну и убедишься, что я прав. Ты делаешь это для себя, и только для себя, а прикрываешься дружбой. А всё потому, что ты хочешь чувствовать боль, стремишься к ней постоянно, вот поэтому боль и преследует тебя. Разве того, что произошло пять лет назад, недостаточно? Скажи, неужели ты правда так сильно хочешь пойти туда и испытывать боль снова?».
- А что делать, если я и правда хочу этого?! Хочу снова видеть её, видеть эти глаза, улыбку… Она ведь настоящая, живая, и совсем как моя Анечка… кажется, будто она вернулась ко мне в новом образе, конечно, всё это иллюзия, но такая приятная, что от неё невозможно избавиться, особенно, если совсем не хочешь этого делать. Мне будет больно, да, я заслужил и не такое… Пусть! Я готов терпеть всё, что угодно, любые муки за возможность видеть её, пусть сладкая иллюзия, начавшаяся на балу, продолжится! Я иду к ней, сей же час, и никто меня не остановит!
Миша быстро собрался, схватил бумажку с адресом, вышел на улицу, сел в карету и приказал кучеру гнать. Путеводная бумажка ещё недавно была новенькой, а сейчас буквально дышала на ладан, несколько раз за всё утро Миша решался порвать её в клочья, но так и не сделал этого.

Отредактировано Кассандра (2021-08-12 23:53:56)

Глава 6. Начало игры в любовь, самозащита и первый в жизни самообман

Саша разбудила прежнего Мишу, и сейчас, когда он рядом с ней, получает силу для борьбы за свободу. Эта борьба уже началась, вспыхнула вдруг, раньше он совсем об этом не помышлял, но что-то изменилось, и причина этому — Александра. Борьба двоих, Миши настоящего с тем, кого он сам создал для самозащиты. Это гораздо сложнее, чем противостоять демону, потому что враг вовсе тебе не чужой, по сути, ты воюешь с самим собой.
«Напрасно убеждал себя, что их поразительное сходство привиделось тогда, на балу, достаточно только прийти и взглянуть на неё, чтобы понять — это реальность! Она, как зеркальное отражение, точная копия! Как же тяжело и больно видеть её, теперь ведь знаю, что это не моя Анна, а совсем другая девушка… От сознания этого так больно, но вместе с этой болью такое сладостное ощущение охватывает, что совсем не хочется прекращать эту пытку!»
«Кто будет спрашивать, чего ты хочешь, глупый мальчишка?! Здесь всё решаю я, я ведь тебе нужен, необходим, чтобы защититься от жестокой судьбы, и так будет всегда! Помнишь наш договор, я тебя защищаю, а ты слушаешься меня во всём, полностью подчиняешься. Ну а если так жаждешь свободы, хорошо, дам тебе свободу, мучайся дальше, пока не умрёшь. Ты слишком слаб, чтобы управлять судьбой, вот она и расставляет на пути ловушки, а ты, наивный, всё время в них попадаешь! Мне же приходится тебя вытаскивать, даже не знаю, почему это делаю? Так вот, слушай внимательно: эта Александра — очередная ловушка Судьбы, неспроста же она так похожа на Анну. По-прежнему жаждешь свободы? Ну, хорошо, я тебя отпускаю, давай, иди на все четыре стороны, живи, как хочешь, и пусть все, кто рядом с тобой, погибают, так же, как Анна, тебе же это нравится».
«Нет! Нет! Пожалуйста, не надо свободы, я не хочу, пусть всё останется, как есть!»
«Так вот, не смей больше нарушать договор, а то ведь моё терпение имеет предел, ещё одна подобная выходка, и просто уничтожу тебя, уже давно надо было это сделать. Не знаю, что останавливало до сих пор, может, жалость… Запомни одно: ты и я — совершенно разные, и потерял её тоже не я, а ты, ты виноват во всех своих бедах! Это же ты убил её, эту так называемую любовь! Значит, справедливо держать тебя в темнице, ты опасен для окружающих. Возвращайся в свою клетку и замолчи, и так позволил тебе слишком много! Молчал пять лет, а тут вдруг разволновался, раскричался! Поднял настоящий бунт! А всё из-за того, что увидел знакомое личико! Как это глупо! И чтоб я больше не слышал этого нытья «больно, плохо, страдаю…» Страдания — это единственное, чего ты заслуживаешь, проклятый! Или, может, напомнить, что ты заставил её сделать?!»
«Нет! Нет, умоляю, не надо, не надо, пожалуйста! Знаю, знаю, я виноват, страшно виноват перед ней, и эту вину нельзя искупить! Не мучай меня больше, клянусь, я буду молчать!»
Как только Михаил таким вот образом переборол себя и запер пленника в клетку, всё сразу встало на свои места: наваждение пропало, боль ушла, душу снова заполнил холод, к нему вернулось прежнее безразличие и цинизм. Одним словом, он снова превратился в того, кого все знают, как «человек без сердца».
Любовь и Боль взирали на происходящее, и, разумеется, у каждой была своя точка зрения на этот его поступок.
«Молодец, Миша, я тобой горжусь! Ты самый лучший из всех моих подопечных, почти такую же длинную и активную жизнь раньше мне обеспечивал другой человек… Но теперь у меня есть ты, драгоценный бриллиант моей коллекции! (Боль, в отличие от Любви, умереть может, и для продолжения существования ей нужны чужие страдания.) Вот видишь, сделал, как я сказала, и всё сразу встало на свои места, приструнил этого слезливого романтика, и теперь можешь получать удовольствие от жизни. А страдания — его удел, и вина тоже его, а вовсе не твоя… Этот глупый мальчишка — твой враг, постарайся избавиться от него, ну а до тех пор, пока не сможешь этого сделать, держи под контролем, заставь молчать, и всё будет в полном порядке, даже кошмары постепенно отступят».
Любовь сокрушённо качала головой и тяжело вздыхала, глядя на то, как Михаил спокойно соглашается с этим, она понимала, что проигрывает, и так будет до тех пор, пока существует эта искусственно созданная им самим двойственность, пока он так жестоко себя наказывает, запрещает чувствовать, любить, жить…
«Миша, ну почему ты так себя ненавидишь? За что наказываешь? В том, что случилось, нет твоей вины. Ты такая же жертва этой трагедии, как и Анна, хотя нет, ты пострадал сильнее, потому что остался жить… Анна всего лишь выполнила своё предназначение, сберегла тебя для своей сестры Саши… Отпусти её, бедняжка не может обрести покой, видя, как ты мучаешься! Отпусти, отпусти эту любовь на небеса, она — как птица в клетке, дай ей свободу, и прими новую любовь, она же так близко…»
Тут же вмешалась Боль:
«Не отпустит, а другую не примет, потому что ненавидит тебя».
«Это ты постаралась! Не могла придумать ничего нового, и поступила, как всегда, выдала себя за меня! Бедный мальчик просто перепутал нас, попал в твои сети, и думает, будто это я причиняю ему страдания!» 
«Ах, как же я обожаю тебя злить! Похоже, план спасения потерпел крах, едва начавшись! Сам Михаил никогда не сделает первый шаг, а «спасительница» боится его, как огня! Ха-ха-ха! Что-то я не вижу белого флага, дорогая сестрёнка?!»
«И никогда не увидишь! В этот раз я так легко не отступлю, учла прошлые ошибки и всё исправлю, сделаю всё, чтобы он был счастлив. А насчёт того, что Саша его боится, так это твой ухажёр поработал, так задурил голову Ольге, что она едва не взболтнула о своём романе с Мишей! Вот дьявол, сидит в темнице, но даже оттуда мешает людям жить!»
«Не трогай моего возлюбленного, я так хочу подарить ему свободу, вот и взялась за Воронцова-младшего, знала, что папаша традиции чтит, и колечко по наследству передаст.
С раннего детства Мишу обрабатываю, и Павел даже помог, в первую очередь тем, что не любил Татьяну (тут мы обе здорово постарались), получилось так, что Миша взаимной любви не видел. Ну и конечно, самоубийство — в этом его помощь просто неоценима! Так что извини, но Михаил обречён, и не забывай, он тебя ненавидит. А ты, чтоб не скучать, помоги лучше там, где твоя помощь нужна, например, Надежде Орловой. Бедняжка так страдает, её муки хороши, но недолговечны, скоро братец отправит её в монастырь…»
«Мише я всё равно помогу, даже если он будет против. Да, Саша его боится, но уже любит, и тебе с этой любовью ничего сделать не удалось, потому что у девочки чистая душа…»
«А разве возможно сочетать страх с любовью?»
«В случае, когда влюбляются в него, возможно всё».
Боль взглянула на Михаила, и была в шоке от увиденного: он уже превратился в жестокого и холодного, но даже будучи таким, вдруг сам потянулся к ней! Она — единственное, что объединяет «врагов», они оба беззаветно любят Анну, и видят её в образе Саши. Разница между ними и причина войны лишь в том, что один, страдая, собирает по крупицам и бережёт моменты счастья, а другой помнит только трагедию, собственную вину и боль утраты, поэтому так ненавидит любовь, и запрещает себе любить.
Тут Боль осенило, она успокоилась и даже заулыбалась, получилась, как и полагается, не естественная улыбка, а тоскливая гримаса (Боли улыбаться не положено)
«А, понимаю, хочешь поиграть с ней! Великолепная идея! Не хочу лишать тебя такого удовольствия! Позабавься с этой дурочкой вволю, получи всё, что захочешь, возьми всё, что можно взять! Я не против, и даже одобряю это. Видишь, я могу быть доброй и внимательной к тем, кто слушается. А ты — мой любимчик, потому что понимаешь с полуслова, держишь чувства под жёстким контролем и всегда умеешь вовремя остановиться».
Любовь сделала свой вывод из прекрасной картины, который сохранила в тайне от назойливой сестры. «Умение обманывать иногда бывает полезным, Михаил, сам того не осознавая, обманул всех: меня, мою дурочку-сестричку и даже себя. Теперь главное — сделать всё возможное и невозможное, чтобы он понял это прежде, чем успеет уничтожить чувства Саши своей ложью, иначе они оба обречены. Себя он, наверняка, убьёт, когда раскается в содеянном, а ею пополнятся ряды бессердечных».

Отредактировано Кассандра (2021-09-02 01:38:56)

Илларион продолжал кричать и проклинать Павла, но Михаил уже не слышал, закрылся, ушёл в свой маленький мир, где переживал все беды и потери. Этот мир вновь оказался на грани разрушения, в нём разразилась такая буря, какой ещё не бывало. А всё из-за того, что туда пришла незваная гостья, имя ей — Вражда. Теперь Мести не одиноко, появилась подружка, они быстро найдут общий язык и станут изводить обоих: и романтика, и «человека без сердца». Если Любви подвержен только один из них, то Вражде и Мести, увы, оба. Обоим грозит гибель. Прошла минута, другая, третья, гробовое молчание нависло, и только обмен взглядами, которые говорили лучше всяких слов. О, их взгляды выражали всё так явно, что даже непосвящённому постороннему человеку стало бы ясно, что эти двое друг друга ненавидят, что они кровные враги… И всё же, каждый из них ждал, когда мёртвую тишину нарушит одно короткое слово, такое ёмкое и судьбоносное  — ДУЭЛЬ. Кто же из них произнесёт его первым? Дуэль, ею уже пахло в воздухе, она подкрадывалась к ним неслышно, как тигрица, и уже выбирала, кого разорвать на куски. Выбора, как такового, у неё не было, потому что одного из них защищает сам дьявол.
Всё это время Михаил горел от гнева и ненависти, чувствовал, как кровь в жилах закипает, а сердце, которое снова ожило, судорожно отбивает удар за ударом. Ненависть и гнев постепенно захватывали его, казалось, если не дать им немедленного выхода, то он умрёт.
В выстроенной Михаилом обороне всего два уязвимых места: Павел и Анна. Они принимали его таким, как есть, со всеми недостатками, и видели в нём больше хорошего, чем плохого. Он чувствовал, что нужен им так же сильно, как и они ему, такой крепкой связи не было ни с кем, даже с матерью. Но волею Судьбы эти нити разорваны, с тем, чтобы проверить, как Миша пойдёт по жизни один. Каков итог этого эксперимента, мы знаем: ничего, кроме воспоминаний, от прежней жизни не осталось. Только эти воспоминания о дорогих людях не позволяют его сердцу омертветь полностью, окончательно и бесповоротно. Оно хранит в своих глубинах любовь к ним, и живёт этой любовью.
Привычная холодность и безразличие исчезли в один миг, стоило только услышать такие слова об отце. Отец всегда был для Миши непогрешимым, почти святым, недостижимым идеалом, на который следует равняться. Он берёг в памяти этот светлый образ, с глубочайшим уважением и трепетом относился к памяти о нём, даже несмотря на совершённый поступок и затаённую обиду, ведь Павел бросил его, ушёл, оставив в наследство только долги перед Судьбой. И конечно, он никому не мог позволить топтать честное имя своего отца в грязи, бросаться обвинениями и проклятьями. Ужасных обвинений Миша не слышал, но нисколько не сомневался в том, что все они ложны, верил в это безоговорочно. Справедливый гнев охватил его, сейчас для него нет ничего важнее честного имени отца, и защитить его Михаил считал своим святым долгом. Он вдруг перевёл взгляд на родовой перстень, опал был полностью солидарен с хозяином и горел так ярко, как никогда раньше, призывая покарать обидчика. Привычной боли не было, вместо этого оберег заряжал его решимостью пойти на такой шаг и бросить вызов врагу. Миша забыл обо всём, все посторонние мысли были мгновенно выброшены из головы, только имя отца, произносимое в проклятьях, звучало в ней, как эхо. Вскоре зазвучал и другой голос, на сей раз не приторно слащавый, а требовательный, повелительный:
«Не верю, что ты это стерпишь, если так, значит, совсем не дорожишь памятью отца! Неужели позволишь ему проклинать, пачкать его имя в грязи, обвинять его, это же сплошная клевета?! Ложь, ложь, всё, о чём он говорит, наглая ложь! И этой ложью он порочит светлую память Павла и честь всего вашего рода! Такое недопустимо ни для кого, за это нужно наказывать, жестоко наказывать! Такая обида смывается только кровью, кровью врага! Дуэль — самое справедливое средство, кто выживет, тот и будет прав, а виновный заплатит жизнью за оскорбление! Дуэль — единственный и верный путь, так велит закон чести, и ты не можешь его ослушаться, иначе потеряешь уважение к себе. Сам Павел непременно поступил бы так же. Вспомни, чему он тебя учил, для дворянина нет ничего дороже его собственной чести или чести предков… Своё доброе имя он защитить уже не может, но ты в силах это сделать! Таков твой святой долг! Ну же, давай, брось ему вызов! Остальное я беру на себя…»
Миша понимал, что это единственный путь разрешения конфликта, и уже много раз внутренне согласился с доводами Азельса, на этот раз не было абсолютно никакой борьбы, Забелин своими речами покусился на самое святое и драгоценное. Даже ради собственной чести он не всегда пошёл бы на такой шаг, в некоторых конфликтах сам шёл на примирение, себя Миша всё больше и больше ненавидел, а отца беззаветно любил, и попытки запятнать его честь и светлую память безжалостно карались. Слухи о самоубийстве и связанном с ним сумасшествии были не новы, они существовали давно, Михаил сделал всё возможное, чтобы эта трагедия осталась внутри семьи, но обрывки её всё же просочились в свет. И те, кто ещё вчера посчитали за честь быть друзьями Павла Воронцова, стали от него открещиваться, как от прокажённого, и распускать сплетни. А потом с ними стали происходить загадочные вещи: некоторые были убиты на дуэлях самим Михаилом, причём ему удавалось не только выживать, но также избегать наказания, другие бесследно исчезали, неожиданно заболевали и умирали, сходили с ума или сами кончали жизнь самоубийством. После того, как эти трагические случаи перестали казаться простыми совпадениями, его в первый раз назвали дьяволом и колдуном, потому что обычный человек не может творить такое. Эти прозвища закрепились и перекинулись на его отношения с женщинами. Михаила избегали и ненавидели, потому что боялись, как огня, таким образом, он нажил себе очень много врагов. Вот и сейчас он уже знает, что должен сделать, однако желанные слова: «Я вас вызываю» всё ещё не разразились громом в гробовой тишине. Их с упоением ждал не только демон, но и сам Илларион, который, к несчастью, не знает, что его враг смертельно опасен, и уверен в быстрой лёгкой победе.
«Ну же, давай, я жду… Сейчас, сейчас этот глупый мальчишка подпишет себе смертный приговор! Ещё пара мгновений, и он не выдержит, он ведь такой же горячий и импульсивный, как Павел! Сразу завёлся, такое чувство, будто вулкан внутри взорвался! Пусть злится, сколько угодно, у этого тигрёнка ещё зубки не выросли, чтоб меня покусать! Мечтал прикончить отца, так тот, не дожидаясь моей мести, сам пустил себе пулю в голову! Ну, ничего, судьба ко мне благосклонна, раз предоставила шанс отыграться на сыне! Ничего, дорогой мой друг Павлуша, не переживай, скоро повидаешься со своим сыночком, однако не обрадуешься тому, что он не намного тебя пережил! Ты погубил мою Лизоньку, но твоему выродку я Сашу не отдам!»
«Не понимаю, что тебя останавливает, Миша, боишься, что ли?! Знаешь ведь, что тебе никакая дуэль не страшна, и только жизнь твоего врага под угрозой, а твою жизнь я спасу, как уже бывало много раз. Ты нужен мне, очень нужен, так же, как и я тебе, мы отлично ладим, ведь так? Единственное, что от тебя требуется, так это бросить вызов, остальное моя забота, все раны, если они и будут, быстро заживут, и наказания не последует, так что тебе нечего бояться. Миша, давай, делай то, что должен, если не хочешь на всю жизнь остаться обесчещенным трусом. Или всё дело в том, что ты не так уж сильно дорожишь памятью об отце и его честью? Да, похоже, ты совсем не такой, каким Павел хотел тебя видеть, бедняга, наверное, в гробу переворачивается, видя, как ты спокойно сносишь посланные ему оскорбления! Если он действительно значил для тебя так много, докажи это, брось вызов!»
Михаил не выдержал и воскликнул:
- Вы не имеете никакого права клеветать на моего отца и порочить его память! Никто не имеет на это права, слышите, никто! Каждый, кто хоть раз себе позволил подобное, заплатил за это жизнью!
«Ну, наконец-то! Всё, это конец всех планов по его спасению! Нет силы, способной остановить его!» Азельс улыбался и наслаждался результатами своих трудов, собственно, почти ничего не нужно было делать, только направить гнев хозяина в нужное русло, воззвать к его понятиям о чести, используя любовь к отцу.
Павел был в ужасе, наблюдая это зрелище, но мало чем мог помочь сыну, все его призывы заглушались, Миша его не слышал, потому что думал, что поступает правильно, так, как отец учил его. Защищает то, что дорого, как того и требует закон чести.
«Миша, не надо, не надо, пожалуйста, этим поступком ты сломаешь себе жизнь, лишишь себя единственного шанса на спасение! Я совсем не стою этого, и совершил так много ошибок, что некоторые из них и тебя теперь преследуют! Ты не должен этого делать, не должен что-то доказывать мне, ты такой, какой есть, и даже таким я люблю тебя! Всё на свете отдал бы за возможность занять место этого чудовища и быть рядом с тобой! Мы так мало времени провели вместе... Если я действительно значу для тебя так много, откажись от своего намерения! Это такое испытание, выдержи его, прошу тебя! Перебори этого монстра, но главное, перебори себя!»
Забелин только усмехнулся в ответ на такую горячую речь:
- Мальчишка, глупый мечтательный мальчишка, весь в своего отца, такие живут очень мало, поэтому лучше остынь и не зли меня, если не хочешь неприятностей.
Оскорбление в свой адрес Миша снёс более или менее спокойно, ёмко и очень точно выразил свою решимость пойти на крайние меры.
- Это уже двойное оскорбление, моё терпение имеет предел, и лучше вам не знать, что бывает, когда оно заканчивается.
Забелин всё так же был слеп, и продолжал недооценивать потенциального противника.
- Щенок, выбери другого товарища для игр, я слишком крупная добыча. Убирайся по добру по здорову, пока я не разозлился! Уходи, пока цел, ты же трус, такой же, как твой отец, все Воронцовы трусы, только и способны свести счёты с жизнью, чтобы уйти от наказания!
Это было последней каплей, оба сделали шаг к пропасти, мысленно Миша уже стоял у барьера и целился. Твёрдым стальным голосом он отчеканил каждое слово, давая понять противнику, что дальше прозвучит вызов, и у него останется только два варианта: принять или не принять.
- Этими словами вы только что собственноручно вырыли себе могилу, милостивый государь!
Илларион совсем не испугался, потому что не заметил перемены в Михаиле, тот вдруг действительно стал похож на дьявола, глаза горели тем же самым кровавым огнём, что и родовой перстень.
- Ну что же, я готов, только перед «смертью» открою глаза слепому. Я отлично знал твоего отца, мы даже были лучшими друзьями, до тех пор, пока он меня не предал. Павел был не таким кристально честным и правильным, как ты думаешь. Я расскажу тебе правду о его самоубийстве, а ты навсегда оставишь Александру, согласен?
Эта неожиданная фраза заставила сознание переключиться с одной цели (убийства врага) на другую — поиск правды. Осталось решить самый трудный вопрос, какая из них важнее, Михаил на мгновенье задумался, Азельс почувствовал, что теряет контроль над ним, и молниеносно отреагировал: «Не верь ему, не верь! Всё, что он скажет, гнусная ложь! Ложь, ложь! Забелин просто хочет спасти свою жизнь! Верь только мне, я всё делаю для твоего блага, смиренно выполняю любые желания, а теперь и ты выполни моё, то есть наше общее — брось вызов врагу!»
«Ему нельзя верить. Он непременно обманет и не скажет правды», — подумал Миша.
Не успел демон вздохнуть спокойно и похвалить хозяина за «мудрое решение», как Миша нашёл другую, более вескую, причину, не делать того, в чём был абсолютно уверен пару мгновений назад. Причина звалась просто и красиво — Александра. В ту самую секунду, как Илларион произнёс её имя, он спас себя и своего врага от самоуничтожения (пусть и не буквального, в случае с Мишей). Её прекрасный образ легко и беспрепятственно вошёл в сознание, вытеснил оттуда демона, воззвал к чувствам. И теперь уже Павел сдержанно радовался: «Правильно, сынок, думай о ней, а не обо мне, о мёртвых нужно помнить, но думать при этом только о живых». Азельсу оставалось только злиться, и с дикой силой стучать по стенам своей темницы, выжигая кровавые искры из камня, он полностью потерял контроль над Михаилом.
«Опять эта проклятая Александра! Везде и всюду она, как же мне мешает эта гадина! До того, как она появилась, Михаил был таким послушным, ни в чём не перечил мне, ни разу! А сейчас, вот уже дважды, ослушался! Буду твердить её имя в проклятиях, пока не окостенеет язык! Я уничтожу её, а вернее, это сделает он, с моей подачи. Она ставит под угрозу весь план моего освобождения, то, чего я добиваюсь с глубокой древности, и близок к цели, как никогда! От неё нужно избавиться как можно скорее! И что же это Пётр не поторапливается? Конечно, мог бы и сам ею заняться, но мальчишка совсем не спит ночами из-за этого кошмара, который Судьба с завидным упорством ему посылает! Михаил пока истолковывает его не верно, и это помогает, убеждает в том, как опасно ему любить, и в том, что он один виноват в смерти Анны. Но всё же лучше, чтобы однажды он уснул, и тогда я мог бы прийти к «спасительнице» и навсегда отбить желание вытаскивать Михаила из пропасти!»
А Миша, свободный от чужого влияния, в этот момент принимал верное решение, оно далось просто, ибо верные решения всегда просты. «Александра… Саша… Сашенька… Она ни в чём передо мной не виновата, и не может отвечать за деяния своего отца… Я не могу поступить с ней так жестоко… Не могу сделать девушку сиротой. Сам знаю, что такое жить без отца. Бедняжка будет страдать, ангел снова будет плакать, и всё по моей вине! Нет! Нет! Нет! Это неправильно, и каким бы высоким целям это ни служило, ничем нельзя оправдать такой поступок! Только ради неё я этого не сделаю! Прости, отец, но в этот раз я нарушу закон чести, и конечно, низко паду в твоих глазах, но по-другому никак нельзя… Я не могу забрать у неё отца, Саша так помогает мне, сама того не подозревая, она нужна мне, потому что…»
Тут вмешался проигравший в этой битве демон, и не дал Мише закончить мысль.
«Ты, жалкий слюнтяй, так и не избавился от своей сентиментальной половины, как обещал! Ты трус, не способен даже постоять за честь любимого отца, не говоря уже о своей собственной! Как низко ты пал, на месте Павла я бы, не задумываясь, отрёкся от тебя! Понятия о чести и достоинстве для тебя — лишь пустые слова! Ты недостоин своего имени, раз позволяешь так оскорблять его и порочить! Благодари судьбу, что нет свидетелей вашей ссоры, иначе опозорился бы на всю жизнь!»
«Не слушай его, мальчик мой, тебе не за что просить прощения. Запомни: я никогда тебя не брошу, буду рядом, только позови, и приду на помощь. Ты выдержал это испытание. Я горжусь тобой, Миша, ты поступил абсолютно правильно, именно такого решения я ждал, и верил, ни секунды не сомневался. Принять его труднее, нежели решиться на дуэль. Есть лишь один закон, который выше законов чести, это — закон любви. И ты смог поступить согласно этому закону, даже не зная о его существовании. Вот в чём твоя победа, слушай своё сердце, оно никогда не обманывает, не забывай о нём, и тогда ты обретёшь свободу».
- Только из уважения к Александре я забуду обо всём, что вы говорили, и не стану лишать вас жизни. Благодарите дочь, она только что спасла вас от неминуемой смерти, — с усилием подавляя гнев и ненависть к этому человеку, медленно проговорил Миша.
«Забуду? А смогу ли? Нет, зачем себя обманывать, я никогда не смогу этого сделать! Но и убить его я тоже не могу! Забыть… Как много эпизодов своей жизни я мечтаю забыть, но, увы, эта мечта несбыточна… Даже то, что все эти пять лет казалось невозможным, исполнилось, я могу видеть Анну, когда пожелаю, вижу её в Саше! Но забыть..., никогда ничего не забываю, даже если хочу превратить жизнь в чистый лист! Так уж устроена моя память: всё глубоко врезается в неё, и остаётся там навсегда. И что же мне теперь делать? Остаётся только каким-то образом выведать правду о случившемся… После этой встречи стало ещё больше сомнений… Что же произошло, и в чём причина?»
- Да как ты посмел упомянуть её имя, щенок! Будь ты проклят, проклят, проклят! Буду твердить твоё имя в проклятьях, пока не отсохнет язык!
Миша уже успокоился, и своим хладнокровием только сильнее унижал Забелина, нежели угрозами, он равнодушно слушал проклятья, поскольку против них уже выработалась надёжная защита. Однако вскоре его равнодушию и спокойствию пришёл конец, в коридор прибежала взволнованная Саша.
- Папенька, папенька, что случилось? Почему вы так кричите?
Забелин молчал, не в силах вымолвить ни слова, Саша обернулась и, встретившись с глазами Миши, увидела в них тёплые огоньки, и вновь ощутила на себе волну чувств. Миша взглянул на неё и окончательно убедился, что, вопреки доводам затуманенного разума, поступил правильно. Маленький ангел улыбается ему, хотя губы недвижны, улыбается глазами, от них исходит какой-то особенный свет. Саша несколько раз перевела взгляд с одного близкого человека на другого, и, как ей казалось, поняла причину ссоры. Ах, как же она ошибалась, бедняжка, но никто не может указать ей на это заблуждение.
- Папенька, прошу вас, не ругайте князя, пожалуйста! Не верьте гнусным сплетням, произошло маленькое досадное недоразумение. Михал Палыч уже принёс мне свои искренние извинения, и я его простила. Вы должны поступить так же, ну пожалуйста, сделайте это для меня…
- Саша… если ты так хочешь… Я тебе уступлю… Ни в чём не могу отказать моему ангелочку, — вырывал из себя каждое слово Илларион, стараясь изображать спокойствие, хотя внутри бушевала буря. Только Михаил знал об этом, поскольку продолжал расшифровывать значение взглядов, посланных в его сторону. — Мы с князем… вовсе не ругаемся, просто решаем некоторые спорные вопросы…, верно, Михал Палыч?
- Абсолютно. Вам совершенно не о чем волноваться, — произнёс Миша мягким успокаивающим голосом — он всеми силами старался заставить её поверить, что всё в порядке. «Она не должна ничего об этом знать! Не должна, весь мой план и так уже под угрозой срыва! Если Саша узнает… даже думать боюсь, что будет тогда!»
- Не обманывайте меня, я же слышала, как вы ругались!
И Саша снова спрашивала обоих, разговаривая взглядом с каждым. Илларион совсем потерялся, не зная, что ответить, положение спас Михаил и его великолепная актёрская игра. В детстве он мечтал о театральном училище, а вместо этого отправился в военную академию, актёр в нём едва не погиб, а хороший офицер так и не родился.
- Я счёл своим долгом извиниться не только перед вами, но и перед князем, поэтому немного задержался. Понимаете, Александра Илларионовна… дело в том, что ваш отец не сразу принял мои извинения, и долго сомневался в их искренности…
- Это правда?
- Да.
- Но теперь вы всё уладили?
- Ну конечно, Сашенька, не волнуйся, иди к себе, а я провожу князя.
Саша одарила Мишу на прощание прелестной улыбкой, и это доказало, что не зря он так много выдержал за первую половину дня. Вознаграждение перекрыло тяготы всех испытаний. Он снова в прошлом, и единственная любовь его жизни дарит улыбку…Разве нужно что-то ещё? Забелин проводил его взглядом: «Я тебя предупредил, проклятый выродок, держись подальше от моей дочери, иначе не миновать тебе скорой смерти!» Холодные глаза Михаила ответили лаконично: «Тебе повезло, что она твоя дочь».
А Павел сказал сыну: «Миша, я не хотел, чтобы эта проклятая вражда тебя коснулась! Как мог, старался уберечь от этого, и Тане наказывал молчать обо всём. Понимаю, ты хотел знать причину, и задавал вопросы, это справедливо, но не безопасно для тебя, ей пришлось лгать… Это я её заставил, взял с неё клятву, понимаешь, клятву… В любом другом случае мама никогда бы не стала тебя обманывать! Постарайся понять и простить маму, конечно, это сложно, и тебе необходимо время, но пожалуйста, хотя бы попробуй… Раз уже тебя накрыла тень этой вражды, будь осторожен, береги себя и Сашу».
«А ты не забыл поблагодарить её?» — сказал чей-то голос.
«Саша, ты спасла моего сына, прости за то, что было тогда во сне, просто я очень боюсь за него. Ты одна способна уберечь Мишу от ошибок и сделать его снова живым, сможешь влиять на него сильнее, чем демон, если не испугаешься грядущих трудностей и научишься любить его. Меня огорчает только одно, почему Она ни разу не ответила на мой призыв? Неужели не хочет помочь вам?»

Отредактировано Кассандра (2021-09-06 22:21:57)

Глава 7. Что сильнее: Страх или Любовь?

Прошло около трёх дней, Саша всё время провела взаперти, у себя в комнате, и никого не желала видеть, на все расспросы Аннушки она отвечала, что нездорова. Илларион догадывался, кто послужил причиной такого «нездоровья» дочери, и сам потерял покой и сон. Одна мысль постоянно мучила его, не оставляла ни днём, ни ночью: «Неужели проклятое предсказание начинает сбываться! Они уже встретились, значит,… я потеряю Сашу! Нет, этого не случится, я не допущу! Это он, он исчезнет из нашей жизни! Павел погубил Лизоньку, а теперь явился его сынок, чтобы проделать то же самое с Сашей! Он и есть тот страшный человек из предсказания! С Сашей ничего не случится! Он исчезнет из её жизни, пока не знаю, как, но непременно исчезнет! И почему я вообще поверил в россказни этого монаха-шарлатана? Предсказания — это чушь, они не могут сбываться! А как же случай с Лизонькой? Нет, предсказание не причём, это всё Павел, он, и только он, виноват в том, что случилось! Он отнял мою любовь!» Несчастный отец так измучился, что, если бы не заботливая Аннушка, он и сам наверняка слёг бы в постель. Саша же всё это время просто была подавлена, часто вспоминала маменьку и плакала. С ней происходило что-то странное, девушка совсем перестала себя понимать, и пугалась этого, а спросить совета было не у кого, даже Аннушке она не решалась открыть свою тайну.
Какая тайна может быть у молодой девушки? Ответ прост — она влюбилась. И сразу же испытала первые сладкие муки любви. Любовь она себе представляла совсем по-другому, это должна быть сказка, а в реальности всё с самого начала было пронизано её страданиями и слезами, даже их встреча произошла при таких странных и пугающих обстоятельствах, что, думая об этом, Саша понимала: «Я боюсь его, боюсь, но хочу быть рядом, видеть его глаза, слышать голос… Неужели люблю?! Нет! Я не могу, не должна любить его! Невозможно любить и бояться! Но именно это и происходит, я боюсь, когда он рядом, страшно до дрожи…, но есть что-то, что побеждает даже страх, и на душе становится так тепло… Нет, я боюсь его, боюсь, даже сильнее, чем люблю, да и не любовь это вовсе, а колдовство какое-то! Любить и бояться того, кого любишь. Разве такое возможно?! Нет! Конечно, нет! Это всё мои глупые фантазии! Что же со мной происходит? Не понимаю, стараюсь, но не понимаю, разум отказывается мне помогать, а сердце, оно болит, томится ожиданием чего-то и твердит его имя, Миша,… Миша,…»
- Ему доверять нельзя! — твёрдо сказала Саша, стукнув кулачком подушку.
Сказала она так и о своём сердце, и о человеке, которым оно живёт с момента их встречи. Она сразу почувствовала, что он и есть тот самый, единственный, предназначенный судьбой, увидела своё отражение в синеве глаз, а это значит, душа уже сделала свой выбор, и противиться этому нельзя, но этот выбор может быть и неправильным. Пока всё говорило о том, что Александра ошиблась, и дело даже не в репутации Миши, главное, что отталкивало и пугало, так это его холодность, отчуждённость, бесчувственность. Ту стену, что существует между ним и остальным миром, она уже почувствовала на себе, поэтому испугалась своего первого робкого чувства, ведь оно безответно, ему суждено биться волнами о каменный утёс. Саша не могла свыкнуться с мыслью о том, что чувство, которого она так ждала, принесёт только боль, и вместо того, чтобы открыть своё сердце и принять его, Саша боролась, боролась с любовью к Михаилу. Вспоминала всё то плохое, что говорили о нём Ольга и Дмитрий, но этого оказалось недостаточно, вместе с этими словами вспоминался и их последний разговор, его откровение… Перед ней как бы предстали два разных человека:
«Поверить другим или самой себе? Разуму или сердцу? Кто же ты такой, Михаил Воронцов?»
Задавшись этим вопросом, бедная девушка совсем запуталась, слишком много белых пятен ещё осталось на портрете, который постепенно вырисовывался в её сознании.
- Если он и есть человек моей судьбы, значит, я совершила ту самую ошибку, о которой предупреждала мама. И теперь буду страдать всю жизнь! Нет, не о такой любви я мечтала! Если любовь приносит только страдания, то лучше вообще никогда не испытывать этого чувства!
«Правильно, правильно, дорогая моя, откажись от Михаила, он не тот, кого ты ищешь. Обрати внимание на других, например, на Дмитрия. А ещё лучше, займись собой и своими мечтами, фехтованием, верховой ездой. Эти мечты реальны, а мечта о любви — это только красивый миф» — сладким голосом приговаривала Боль, и гладила Александру по голове. Все эти дни она не отходила от девушки ни на шаг. От каждого прикосновения девушку посещали всё новые и новые мрачные мысли, всё виделось в чёрном цвете, и в этой тьме не было места лучику света.
- Но как же папа и мама, они же были счастливы? Значит, настоящая любовь — не миф, она существует, и я её обязательно найду!
«Ты уже нашла её, просто нужно, чтобы Миша понял, что любовь может принести счастье, а не только боль, и позволил себе любить» — сказала Лиза, наблюдавшая всё это время за дочерью.
«Может быть, Павел прав, и я должна помочь ей? Нет, он просто использует Сашу, чтобы спасти своего сына! А как же быть с пророчеством? Вдруг они действительно созданы друг для друга? Пока рано делать выводы, понаблюдаю и потом всё решу».
От всех этих переживаний Саша действительно почувствовала себя плохо, и решила, что лучший способ избавиться от дурных мыслей — это сменить обстановку. Она выбралась из своего затворничества и объявила, что отправляется в гости к Ольге, чем вызвала особую радость отца. «У Орловых часто бывает граф Игнатьев, это отличная возможность продолжить начатое знакомство. Всё же будет лучше, если они хорошо узнают друг друга, и взаимная симпатия укрепится, прежде чем… В искренности и глубине чувств графа я уже не сомневаюсь, а вот Саша… С ней могут быть проблемы, характер… Ольга Филипповна обещала оказать содействие, и уже занимается этим, в подробностях рассказала мне о Дмитрии Антоновиче, и могу сказать: это тот молодой человек, которому можно без колебаний доверить Александру».
Сам князь Забелин в тот день тоже решил не сидеть дома и терзаться страхами, а действовать, то есть прийти в особняк Волкова, рассказать всё, что произошло, и потребовать объяснений. Ко времени, когда он приступил к выполнению намерения, Саша уже разговаривала с Ольгой в гостиной. Пока оставим князя настраиваться на трудное испытание, и перенесёмся в особняк семьи Орловых.
- Саша, как ты, я слышала, ты захворала?
- Сейчас уже всё в порядке, не волнуйся!
- Это всё из-за Воронцова, что тебе наговорил этот наглец?
- Ничего. Он просто извинился. Давай не будем о нём, — быстро проговорила Саша, чтобы не дать мыслям о нём снова возабладать над ней.
- Хорошо, хорошо, не будем. Лучше говорить о приятном. Через неделю графиня Игнатьева даёт бал, нам уже прислали приглашения.
При слове «бал» Саша вздрогнула, тут же вспомнила свой провал, и опустила глаза в пол.
- Я никуда не пойду… Не думаю, что кто-то захочет видеть меня там. Больше никогда не пойду ни на один бал!
- Саша, что за тяга к затворничеству? Ничего не бойся, все давно уже забыли о случившемся.
- Но стоит мне только появиться там, как сразу же вспомнят! И начнутся эти косые взгляды и шёпот за спиной! В глаза мне будут натянуто улыбаться, и может быть, даже говорить комплименты, а на самом деле мечтать о том, чтобы я поскорее убралась оттуда! Нет, я не хочу, я так не смогу, нет!
- Таков свет, он бывает жесток, но если найти баланс между плюсами и минусами, то в нём можно жить. Саша, неужели ты боишься? Где же вся твоя смелость? Мечтаешь научиться фехтовать, а такой безобидной вещи, как бал, боишься. Не волнуйся, всё будет хорошо, я ни на минуту не оставлю тебя одну.
- Нет, Оля, спасибо, я не хочу отбросить тень и на тебя, не хватало ещё и того, чтобы ты пострадала из-за этой странной истории. Не пытайся уговорить, я никуда не пойду.
- За меня не переживай, Сашенька, годы жизни в Петербурге так закалили, что ничего уже не страшно, кроме того, рядом с Никитой я как за каменной стеной. «Только в последнее время эта стена почему-то хочет меня раздавить…» Напрасно ты полагаешь, что никто не пожелает видеть тебя там, Дмитрий Антонович будет просто счастлив. По секрету скажу, он очень просил повлиять на тебя, и обязательно убедить прийти… Похоже, что ты покорила сердце графа, поздравляю с первой победой, прежде ни одной девушке не удавалось заинтересовать его настолько, что он, ответственный и исполнительный, стал не столь щепетильно относиться к делам… Не упусти свой шанс, Дмитрий — отличная партия во всех отношениях, и как человек он замечательный, просто исключительный, таких осталось мало, и в плане состояния… Благо ещё свободен, не попался в лапы какой-нибудь коварной соблазнительницы вроде княжны Урусовой, но теперь, похоже, и не клюнет на таких, потому что узнал тебя. Мне кажется, вы идеально подходите друг другу, буду рада, если что-то из этого получится, нужен только шаг с твоей стороны… Пожалуйста, не расстраивай Дмитрия, соглашайся пойти на бал, когда будешь рядом с ним, никто не посмеет сказать в твой адрес ничего плохого.
Слушая эти речи, Саша засмущалась и густо покраснела, но не испытала радости, узнав о том, что Оля окрестила «победой», и не понимала, с чем так воодушевлённо поздравляет кузина, наоборот, ей вдруг стало очень грустно, жаль Игнатьева, девушка чувствовала, что не сможет ответить на его чувства. Её душа ждала другого, и вопреки всем доводам рассудка, отчаянно звала его, своего единственного, пусть холодного и бесчувственного, она так измучилась ожиданием встречи, что сейчас готова принять его даже таким, но это желание оставалось тайной даже для неё самой, не говоря уже об окружающих. Саша в тайне мечтала совсем о другой победе, но она так далека, что виден только огонёк, который манит.
- Саша, Саша, ты меня слушаешь?
- А? Что? Прости, я задумалась…
- О чём это, интересно? Кто же тот счастливчик, что занимает все твои мысли? — вкрадчиво расспрашивала Ольга. По настрою было видно, что она не отступит и добьётся своего.
Саша оказалась в тупике и не видела выхода, она меньше всего хотела скрывать что-то от кузины, но и сказать правду не могла. Сказать, что причина всех её печалей — тот самый бессердечный Михаил Воронцов. Нет, это чувство она переборет, а если не получится, сохранит его в тайне от всех, и, прежде всего, от демона, который так быстро заколдовал её.
На счастье Саши, спасение пришло неожиданно, княгине Орловой доложили о приходе Дмитрия Игнатьева. Оля просияла и пошла встречать гостя, сказав ошеломлённой Саше:
- Вот видишь, как он хочет тебя видеть, в служебное время решился прийти, чтобы лично пригласить на бал. Не разочаровывай его, пожалуйста, и соглашайся!
Через пару минут она вернулась, уже в сопровождении Игнатьева, тот был так напряжён и серьёзен, как будто пришёл просить руки Александры, а ведь речь шла всего лишь о приглашении на бал. Казалось бы, это такая мелочь, но Дмитрий привык быть внимательным даже к мелочам.
- Я вас оставлю, — после обмена любезностями сказала Ольга, и быстренько удалилась, подмигнув при этом графу.
Заметив ободряющий знак, он осмелел и решился заговорить по существу дела.
- Александра Илларионовна… Я был бы счастлив, если бы вы… почтили своим присутствием благотворительный бал, который устраивает моя матушка. Позвольте лично передать приглашение на ваше имя…
Саша дрожащей рукой взяла пергамент и прочла написанное:
- Дмитрий Антонович, я бы с радостью, но… дело в том, что…
- Не волнуйтесь, я обо всём позабочусь, вас будут принимать, как королеву, и никак иначе, никто не позволит себе не то что слова, но даже дурной мысли о вас!
- Ничего этого не нужно, боюсь, подобное не в ваших силах, я совсем не стою таких хлопот.
- Это отнюдь не доставляет хлопот, напротив, мне очень приятно помогать восстановлению доброго имени такой… замечательной девушки, как вы, Александра Илларионовна. Всё уже почти улажено, не хватает только последнего штриха, вашего триумфального возвращения в общество. Положитесь на меня и ни о чём не беспокойтесь, я рад взять все ваши заботы на себя…
- Право, не стоит так беспокоиться обо мне… «С ним я могу говорить спокойно, и чувствую, что между нами нет обмана, могу довериться ему, Дмитрий хороший друг, но явно мечтает о большем, главное, держать дистанцию и не давать ему напрасных надежд. Жаль, что не он человек моей судьбы, если бы им оказался Дмитрий, всё было бы гораздо проще… Но увы, сердце зовёт другого… Как же заставить его замолчать?»
- Каков же ваш ответ?
Саша задумалась, взглянула на Дмитрия и вспомнила тот день, когда впервые увидела его, Игнатьев выглядел точно так же, он уже был подавлен, готовясь получить прогнозируемый отказ. Увы, но ухаживать за женщинами он совершенно не умел, не хватало практики, поскольку был слишком занят службой. Девушка понимала, что сейчас от одного её слова, возможно, зависит его судьба. «Нет, я не могу поступить так же жестоко, как Катя тогда… Дмитрий расстроится, он не заслужил такого обращения… Я соглашусь. Да, придётся пойти на это, пройти через второе испытание светом, но не ради развлечений, а для дела. Катя, конечно же, тоже будет там, это отличная возможность познакомиться с ней, сблизиться и узнать что-то о том человеке… Как его имя? Кажется, Илья… Да, точно, Илья. Ольга говорила, что он её брат».
- Кажется, вы говорили, бал благотворительный?
- Да, матушка будет собирать пожертвования на строительство гражданской больницы, подробности можете узнать у Ольги Филипповны, она — активный участник нашего благотворительного общества.
- Если всё это устраивается ради богоугодного дела, а не только для пустых развлечений, такой бал заслуживает внимания, я обязательно буду.
«Александра… Саша, моя Сашенька… она необыкновенная девушка!» Не удивляйтесь, в мыслях Дмитрий уже называл её «моя Сашенька», и конечно, не догадывался, что она отдала сердце другому, и тем более, не догадывался, что этот другой — не чужой для него человек.
Их молчание вдруг прервал отчаянный крик, перешедший в плач, доносившийся откуда-то из глубины дома.
- Тише, — сказала Саша, и пошла на голос.
Дмитрий молча последовал за ней.
Они шли по коридору, крепко взявшись за руки, и прислушивались к любому звуку. Тишина сменялась рыданиями, затем на короткий промежуток они снова затихали. Саша с Игнатьевым подошли к маленькой дверце в конце коридора.
- Это здесь, — сказала Саша, и была права, всхлипывания доносились именно оттуда.
- Не плачьте, мы сейчас вытащим вас!
Вразумительного ответа не последовало, но, кажется, девушка расплакалась ещё сильнее.
- Но как же мы войдём?
- Не переживайте, я знаю, что делать, меня тоже часто запирали за плохое поведение!
Саша пожертвовала своей причёской, вынув из неё несколько шпилек, чтобы подобрать подходящую.
- Может, не нужно этого делать…
- Вы что, струсили? Что значит, не нужно? Бедняжка плачет, мы должны помочь. Если хотите, можете уйти, а я останусь и открою эту чёртову дверь!
- Я понимаю ваше стремление, но всё же, это личное дело князя Орлова… «Кого же он там запер? И зачем?»
- Личное дело — держать здесь кого-то против воли?! Вот что, граф, уходите или помогите мне!
- Помогу, здесь нужна сила, отойдите в сторону!
Дмитрию замок быстро поддался, дверь со скрипом отворилась, спасители, и без того не имевшие никакого плана действий, были поражены увиденным до такой степени, что даже забыли, зачем пришли.
Девушка лежала на полу, бледное, заплаканное личико искажено страшной болью, но нет сил, чтобы кричать или плакать. Она дрожала и беззвучно шевелила губами, маленькие кулачки отчаянно бились об пол, худенькие руки по локоть перепачканы краской, при первом взгляде она очень похожа на кровь, да и саму пленницу трудно принять за живую девушку, жизнь куда-то ушла, оставив только свой странный след, неизгладимую печать.
Горькая истина открылась при взгляде на ножки бедняжки, они, по-своему прекрасные, точёные, как у балерины, но увы, слишком слабы, чтобы позволить ей ходить, не чувствуют ничего, кроме боли, которой отзывается малейшее движение, они парализованы. Каждый шаг — это маленькая победа, но борьба отнимает слишком много сил, а поражениям не видно конца.
Она вдруг с усилием приподнялась на руках и побрела к своему креслу, волоча за собой бесполезный груз, тяжёлые, будто налитые свинцом, ноги, совсем небольшое расстояние растянулось и казалось огромным, девушка ненадолго останавливалась, чтобы дать себе передышку, а затем снова и снова заставляла себя продолжать, печать страдания не сходила с лица. Добравшись до конца, она могла бы обрадоваться, но вместо этого огорчилась ещё больше, ведь предстояло самое сложное — покорить неприступную «вершину», а значит, нужно подняться. Но как это сделать, если нет надёжной опоры? Она знала, что не выдержит и снова упадёт, это была не единственная попытка за сегодняшний день, и тот самый крик, что слышали Саша и Дима, возвещал об очередной неудаче.
- Я смогу… я должна заниматься… и пробовать до тех пор, пока не получится,… даже если на это уйдёт вся жизнь! Я смогу, выдержу, докажу ему… и тогда он этого не сделает! Давай, Надя, соберись, у тебя получится! — подбадривала себя девушка, глотая слёзы.
Собравшись с силами, она крепко схватилась за ручки кресла, и вопреки всему, смогла подняться на ноги… Стояла и улыбалась, не замечая вошедших, которые вновь испытывали шок. Случившееся смело можно назвать чудом, вот только это чудо далось слишком дорогой ценой, она стояла, как будто на ножах, и оставшиеся силы тратила на то, чтобы не закричать.
В муках прошла минута, другая, на третьей она попробовала сесть в кресло, не выдержала и с криком опустилась на пол.
- Нет! Нет! Ненавижу себя, ненавижу! Почему не сломала себе шею, слабачка? Так было бы лучше для брата… Для всех, я только порчу им жизнь! Зачем выжила? Не нужна мне такая жизнь!
«Брат… Значит, у Никиты есть сестра? Почему он ничего нам не рассказывал о ней, и вот так прятал? Неужели стыдился?»
Первой от шока очнулась Саша, и вытолкнула Игнатьева вперёд, прикрикнув:
- Ну что же вы стоите, как истукан, помогите же ей! Неужели не видите, как ей больно? Она устала и не сможет без помощи…
- Сейчас, сейчас!
Дмитрий робко подошёл к Наде, как-то неловко взял её на руки и несколько раз пробовал посадить в злосчастное кресло, она сопротивлялась, как могла, била его, что было сил, и кричала:
- Не трогайте меня, отпустите! Оставьте, оставьте в покое! Убирайтесь вон! Бросили меня, сразу же, как только узнали о случившемся! Подло обманули, потому что не любили! А сейчас что, опять пришли, чтобы глумиться? Убирайтесь, я вас ненавижу!
- Вы… её знаете? — спросила Саша, приподнимаясь с пола, всё это время она собирала разбросанные по комнатушке холсты с картинами, в основном это были осенние пейзажи, и среди них — один портрет любимого брата. «Она — сестра Никиты. Интересно, а Ольга знает об этом? Или князь Орлов прячет Надю и от неё тоже?»
- Нет, что вы, Александра Илларионовна, вижу её впервые, так же, как и вы! Видите, Надежда Андреевна… не в себе, она приняла меня за кого-то другого…
- Видно, этот другой очень плохо с ней поступил… — думала вслух Саша. — Вот что, граф, будет лучше, если вы как можно быстрее уйдёте, оставьте нас, я сама попробую поговорить с ней…
- Но я ведь всего лишь хотел помочь… Почему я должен уйти?
- Видите, она не может успокоиться, станет ещё хуже, если вы останетесь, Дмитрий Антонович… Пожалуйста, прошу вас, уйдите…
Дмитрий перевёл взгляд на Надю, и увидев, в какой истерике она находится, засомневался, что может быть нечто ещё более ужасное, но всё же поддался уговорам Александры и направился к выходу, виновато пряча глаза и стараясь не смотреть на возникшую из ниоткуда княжну Орлову.
- До встречи на балу, — шепнул он, прощаясь, Саша даже не обратила внимания, она уже и думать забыла про этот бал, полностью сосредоточившись на Наде. Что делать в такой ситуации? Как помочь? Что говорить, а может, просто выслушать? Александра подумала, что лучше всего сделать своё присутствие менее заметным, чтобы дать ей возможность выговориться. Но план рухнул сразу же, как только Игнатьев ушёл, Надежда принялась за другую незваную гостью.
- Чего ты так на меня уставилась?! Никогда не видела калеку?!
- Честно, никогда…
- Да, для обычных людей я — как диковинный зверь из зоологического сада. Только что-то никто не приходит посмотреть на диковинное зрелище! Правильно Никита поступает, что прячет меня от чужих любопытных глаз, так даже лучше… Никто не будет жалеть и лить притворные слёзы… Не нужна мне твоя жалость, убирайся!
- Я правда хочу помочь…
- А разве мне можно помочь? Увы, нет, нельзя, нельзя! Никто не может мне помочь! Это проклятие на всю жизнь! А начиналось всё невинно и даже весело, пять лет назад я училась кататься верхом, насилу уговорила Никиту разводить у нас в имении лошадей. Он поддался моим просьбам и купил двух жеребцов: Принца и Гордого. Предупреждал его цыган Рамзан, что диковатые они, с норовом. Да братец мой упрямый, не слушал никогда чужих советов, поступал по-своему, так случилось и в тот раз… Хотел сделать мне подарок на пятнадцатый день рождения, исполнить заветную мечту, начать уроки верховой езды. Сам он — великолепный наездник, и думал, что сладит с ахалтекинцами… Не сладил…
Здесь рассказ прервался рыданиями, Саша прониклась искренним сочувствием, она ведь и сама мечтала превратиться в лихую наездницу, а, слушая рассказ Нади, испугалась, что всё может плохо закончиться.
- Однажды Принц испугался чего-то так сильно, что совершенно обезумел, сбросил меня, ударилась так, что спина теперь болит всё время, а через некоторое время отнялись ноги… Уж лучше бы он меня тогда затоптал! Но Никита успел его пристрелить, прежде чем…
- Что ты, что ты такое говоришь! А как же Никита, ты не подумала о том, что было бы с ним, если бы так случилось?! Он же твой брат, и очень любит тебя!
- Любит… Как смешно! Ха-ха-ха! Это от большой братской любви он хочет отправить меня в монастырь! Хотя понимаю его, стыдится, и даже почти не навещает меня здесь, боится посмотреть мне в глаза, чувствует свою вину и ответственность за случившееся… Я — лишний груз на его плечи, проблема, которую нужно поскорее решить, и другого способа нет, как спрятать меня где-нибудь на другом краю света! Да, он только об этом и мечтает, чтобы скорее забыть о моём существовании!
- Не говори так, попробуй простить его и поговорить по душам, может быть, тогда Никита откажется от своего намерения…
- Я давно всё простила ему, и не виню, но он, он себя не простил, и не сделает этого, по крайней мере, пока я здесь, живое напоминание о его неосмотрительности и произошедшей из-за этого трагедии. Может быть, жизнь в монастыре не так уж и плоха, буду утешать себя тем, что Никите лучше без меня, я ведь только мешаю его счастью, они с женой постоянно ругаются из-за меня… Невозможно больше выносить это!
- Ольга знает о тебе?
- Конечно, знает, эта злюка заставляет меня пить какие-то капли, от которых так плохо, что становлюсь похожа на слабоумную! Это всё она, она настраивает Никиту поскорее упрятать меня в монастырь, чтобы быть здесь хозяйкой! А пока он не решается, травит меня этой гадостью! Я не буду больше их пить!
- Успокойся, не плачь, расскажи всё Никите, он наверняка что-нибудь придумает.
- Брат мне не верит, я пыталась сказать, но он так слеп, что не видит ничего вокруг! Не видит, какая злая ведьма его любимая жена!
«Неужели Оленька способна на такое?! Она всегда была так добра со мной, и вот узнаю, что издевается над беззащитной девушкой,… Она же занимается благотворительным госпиталем, как же можно сочетать такое дело с жестокостью?! Нет, это не может быть правдой!»
- Оля не способна на такую подлость, я знаю её, она моя кузина.
- Значит, это она прислала тебя, чтобы следить за мной! Убирайся, убирайся вон, сейчас же! И передай этой ведьме, что ничего у неё не выйдет, я буду бороться!
Саша поняла, что убеждать в чём-то Надю бесполезно, прежде нужно самой разобраться во всём, и поспешила уйти, вслед ей полетели баночки с красками и обрывки холстов.
Она брела по улице, полная тяжёлых мыслей, история Наденьки Орловой тронула до глубины души, желание как-то помочь ей усиливалось, собственные проблемы после этой встречи перестали казаться неразрешимыми, от идеи добровольного затворничества Саша отказалась, подумав: «Надя, несмотря на всю тяжесть своего положения, борется за свои права и не сдаётся, я тоже не должна сдаваться! Я стану сильнее, и если вдруг встречу его, смогу постоять за себя!» Идея, давно зревшая в голове, заявила о том, что хочет осуществиться как можно скорее. Александра зашла в лавку, потребовала, чтобы ей принесли мужской костюм.
Удивлённый продавец открыл рот, чтобы что-то сказать, но девушка его опередила:
- Это подарок для моего брата, мы близнецы, то есть, двойняшки… — сказала Саша с такой уверенностью в голосе, будто у неё действительно есть брат-близнец.

Отредактировано Кассандра (2018-07-21 23:30:09)

Отец Иоанн помолился у себя в келье, а после вспоминал о ночных событиях, будто отчитывался перед кем-то.
- Павел, сегодня это свершилось, я выполнил своё обещание и передал ему шкатулку, как ты просил. Прости, что раньше не получилось, его поездка в Европу спутала всё, но теперь я перед тобой чист. И всё же, если бы тогда ты меня послушал, всё было бы по-другому…
- Антон, прежде я корил себя за это, но теперь понимаю, что не мог этого не сделать.
- Паша??? Ты???
Иоанн не мог поверить глазам, они ясно видели призрака! Несколько раз осенил себя крестным знаменем, но видение не пропадало. Он знал, что дух настоящий.
- Прошу, не пугайся, это я, спасибо, что не отвернулся от меня, как другие, и помог Мише.
- Я не мог тебя предать, мы связаны так крепко…
- Не знаю, могу ли просить…
- О чём угодно, друг мой, о чём угодно, сделаю всё, что в моих силах…
- Если Миша найдёт тебя и спросит, расскажи о том, чему он должен научиться…
- Неужели хочешь, чтоб сын повторил твою судьбу?
- Нет! Что ты, конечно, нет! Миша... самое дорогое, что было у меня в жизни! Я так его люблю, и жалею только о том, что не могу сказать ему этого... Миша справится, он сможет. Я в него верю.
- Я вынужден прятаться, кто-то хочет меня убить.
- Понимаю, пока лучше тебе не рисковать, спасибо уже и за то, что сберёг шкатулку, и она не попала к Забелину или, того хуже, к Волкову. Илларион из-за своего невежества всё равно ничего бы не понял. А вот Владимир, он всегда мечтал о власти, и более опасен в этом отношении, ты же знаешь, из-за чего он так страстно хочет заполучить Отрадное, там хранится моё самое большое сокровище, и самая большая кара.
Призрак Павла растаял, наполнив келью белым туманом, Иоанн долго молился, а потом заснул беспокойным сном.

А что же князь Забелин, реализовал ли он своё намерение серьёзно поговорить с Волковым и разорвать с ним всякие отношения? Выпутался ли он из паутины, которую сплёл этот ядовитый паук? В какой-то степени, да, но этим своим поступком он натолкнул изворотливый ум Владимира на новый, более действенный и хитрый, план по уничтожению Миши, и, сам того не осознавая, сделал очень плохо Саше. Чтобы не растерять весь свой боевой настрой, Илларион начал без всякой разведки, и прямо с порога закричал на компаньона:
- Вы же обещали, что он к ней не приблизится! Говорили: «не решится подойти»! Да уж, не решился, видели бы вы этого наглеца, явился, как к себе домой, и неизвестно о чём разговаривал с Александрой! Нельзя допустить, чтобы они виделись ещё, нужно от него избавиться, вы же этого хотели? Ну, так сделайте же что-нибудь, не сидите, сложа руки! Вы даже не представляете, как рискует моя дочь, встречаясь с Воронцовым!
«Представляю…, представляю, как никто другой…»
- Во-первых, прекратите истерику, успокойтесь, князь, так и до сердечного приступа недалеко, выпейте красного вина, это помогает.
- Не заговаривайте мне зубы, а скажите, что теперь делать! Ведь ваш гениальный план провалился, не так ли?! И вообще, знайте, что больше я не намерен в этом участвовать, и не позволю им видеться, никогда!
- Давайте уточним некоторые детали, — произнёс Волков уже без всякого намёка на актёрство, — я ничего вам не обещал, а говорил, что он к ней не подойдёт, если делать всё правильно, и предупреждал, смотрите за своей дочерью сами. Кто же знал, что у Воронцова хватит духу заговорить с ней, она должна была показаться и тут же исчезнуть. Этого следовало ожидать, мы же используем её в тёмную…
«Значит, они зароманили… Ну, конечно, Воронцов никак не мог упустить такой шанс, она же просто копия моей Анны! Могут ли два незнакомых человека быть настолько похожими друг на друга? Чего только не случается в жизни! Вот, он теперь думает, что вернулся на пять лет назад, это ещё лучше, чем я придумал, пусть продлится как можно дольше, пусть привыкнет к счастью, чтобы снова его потерять! Александру, конечно, нужно предупредить, чтобы не действовала вслепую, выбрать наиболее подходящий момент, сначала попробую уговорить, а если надо, заставлю. Она — как золотая рыбка, и принесёт куда больше пользы, чем её бестолковый папаша. Забелину явно не мешает подлечить нервы».
- Это вы используете её, и с этого момента больше не будете этого делать! Ваш план провалился, я делал всё, как было уговорено, а значит, вы должны выполнить мои условия, и полностью списать долг.
- Я ничего вам не должен, и не уничтожу расписку, ничего сделать так и не удалось, а провал случился по вине вашей дочки, я просил вас рассказать ей всё, если бы вы не протестовали так горячо, всё бы получилось, и наш общий враг давно бы покончил с собой.
- Так вот чего вы добивались! Отличная идея, чтобы сын повторил судьбу отца! Но только теперь эта задача невыполнима. Делайте, что хотите, я умываю руки, но знайте: Александра никогда бы не согласилась на участие в этом дешёвом спектакле.
- У каждого есть своя цена, нужно только узнать её… — произнёс Владимир, крепко задумавшись о чём-то.
- Александра не продаётся!
- Я говорю совсем не о деньгах, у каждого есть то, ради чего даже самый честный и благородный человек пойдёт на подлость… Какая-нибудь мечта, цель, но чаще всего, это бывает любовь, во всех её проявлениях.
«Даже кристально честный Павел не оказался исключением из этого правила».
- Запомните, если вы скажете Александре хоть слово, я расскажу Воронцову всё о вашем неудавшемся плане!
«Если Александра узнает, что я замешан в этом, то никогда не будет доверять мне! Этого нельзя допустить!»
Одна мысль, как привидение из прошлого, снова появилась, и принялась его мучить, напрасно Забелин считал, что справился с ней и навсегда выгнал из головы, почему-то именно сейчас незваная гостья решила вернуться.
- Он не поверит, вы же кровные враги, так что не пытайтесь меня шантажировать, ничего не выйдет!
«Этим ты ничего не добьёшься, у меня уже почти готов новый план, он действительно гениален во всех отношениях, легко осуществим, и самое главное, Отрадное само перейдёт мне в руки».
- Я найду слова, которые его убедят, так что советую не злить меня, и ещё одно непременное условие: вы списываете мой долг и уничтожаете расписки, я выхожу из этого дела и освобождаюсь от обязательств…
- Согласен, я и без вас справлюсь.
Волков достал из ящика стола документы и передал их Иллариону, который с невероятным наслаждением разорвал их на мелкие кусочки. Он делал это медленно, стараясь продлить удовольствие от столь желанной победы.
- Значит, теперь я ничего вам не должен, Владимир Андреевич, снова владею Серебряным бором, и вышел из дела без всяких обязательств и претензий.
- Без претензий.
Илларион просто светился от счастья и гордости за то, что смог надавить на Волкова, пригрозил шантажом, и, как плату за молчание, получил полную свободу.
Владимир нисколько не расстроился такому повороту событий, а скорее наоборот, для исполнения его нового плана всё сложилось как нельзя лучше, и он внутренне радовался.
«Ты мне ничего не должен и свободен, но вот Она далеко не свободна, твоя Александра у меня в руках, эта куколка сделает всё, что нужно, и даже больше… Я уже знаю, за какие ниточки дёргать…»
Они распрощались, как друзья-партнёры, и даже пожали друг другу руки.
«Теперь нужно вернуться в имение, проверить, всё ли там хорошо, немного отдохнуть, а после сам займусь Михаилом… Как же сделать так, чтобы он исчез из жизни Саши? Саша… нужно, чтобы кто-то за ней присмотрел, нельзя, чтобы в моё отсутствие этот подлец нагрянул к ней ещё раз! Кто-то, кому я могу доверять… Ольга Филипповна, ну конечно, на неё можно полностью положиться, она никому не даст Сашеньку в обиду, и сделает из неё настоящую леди».
- Сашенька, я уеду на некоторое время в имение, нужно проверить, всё ли в порядке, чуть задержусь поправить здоровье, здешняя погода плохо на меня действует, но не волнуйся, к балу я непременно поспею. А пока за тобой присмотрит Оленька, она подготовит твоё триумфальное возвращение в общество и всему тебя научит.
- Не надо за мной присматривать, я не маленькая девочка!
- Обещай, что будешь вести себя, как хорошо воспитанная девушка, и наше имя больше не будут связывать со скандалами!
- Обещаю, конечно, обещаю, папенька. А об этом ещё говорят?
- Как ни странно, всё уже практически стихло, в такой короткий срок, кто-то приложил к этому руку, и очень сильно постарался. Твоё имя в остатках сплетен почти не звучит, в основном, говорят о Воронцове, его, как всегда, ругают, а некоторые даже тебе сочувствуют… Запомни главное: ты не должна никак реагировать на отголоски этой истории, представь, что она произошла не с тобой, а ещё лучше, просто забудь…
«Конечно же, это Дмитрий так постарался, он такой хороший, что мог бы составить счастье любой девушки, но не моё…»
- Хорошо.
Илларион поцеловал дочь в щёку и вышел из комнаты.
- Забыть… Разве я смогу? Нет, тот вечер навечно останется в памяти, его забыть невозможно! Невозможно забыть то, что так круто меняет твою жизнь, а Михаил изменил её одним своим появлением, он ворвался в мою жизнь, как ураган… Встревожил душу, она будто и не жила до этой встречи, а спала крепким сном. Он разбудил её, и сразу подчинил себе… Она ждала его одного всю жизнь, и потому сдалась так легко… Теперь живёт только для него, и готова в любую минуту лететь на зов его души. Но этого зова нет, и не будет! Потому что души я в нём не чувствую. Он как будто не живой, как призрак, мертвец! Но Миша — человек моей судьбы, хватит себе лгать, я поняла это сразу, как только увидела его глаза и своё отражение в них! Сердцу всё равно, оно любит, вопреки всему, любит и страдает от безответной любви, но принимает эти страдания, так же, как приняло бы счастье! Как же мне с этим жить?! Что делать с моим бестолковым сердцем?! Почему оно такое глупое?! Почему ошиблось в выборе?!
Саша упала на кровать и заплакала.
Проходящая мимо комнаты Анна услышала всхлипывания и спросила:
- Сашенька, у тебя что-то случилось?
- Нет, няня, ничего, просто я занимаюсь фехтованием, а один приём никак не получается!
- Брось это дрянное занятие, покуда Илларион Степаныч не узнал, он же строго-настрого запретил тебе брать в руки шпагу.
Анна открыла дверь, и увидела заплаканную Сашу со шпагой в руке.
- Но ты же ничего ему не скажешь, правда?
Сашенька смотрела так, что ей ни в чём нельзя было отказать.
- Я не скажу, только рано или поздно всё это откроется. А ты правда плачешь из-за фехтования, или по другому поводу? Обычно такое происходит с юными девушками, когда они влюбляются…
Анна не успела договорить, потому что Александра вдруг закрыла дверь, хлопнув ею что было сил. Анна поняла, что произошло то самое, и, вспомнив их спор накануне отъезда, сейчас пожалела, что оказалась права, вместе с любовью приходит боль.
Саша встала в стойку и начала отрабатывать удары, наносила их с яростью, представляя, что дерётся с настоящим противником в смертельном бою. Причём противник менялся, сначала это был некто, застреливший маму, она дралась с ним смело и дерзко, все движения быстры, легки и точны, но потом почему-то на месте противника оказывался Михаил. Александра забывала обо всём и орудовала шпагой, как восставший крестьянин вилами, бездумно рассекала ею воздух.
- Вот тебе, получай! Мало? Ну так вот ещё! Получай, получай! Видеть тебя больше не желаю, никогда в жизни! Нисколечко не люблю, ни капельки, ясно тебе! Ах, нет, ну так получай ещё удар! Убирайся из моей жизни, из головы и, главное, из сердца! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Только таким способом она смогла успокоиться и покончить с тоской, которая охватила её в последнее время. Саша так увлеклась, что даже зажмурилась от удовольствия, и видела противника только мысленным взором, конечно же, она не могла знать, что Михаил уже несколько минут стоит перед ней и с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться. Как же давно он не смеялся, искренне и по-настоящему, но и в эту минуту ограничивает себя в таком простом естественном желании.
Сделав свой коронный выпад, Саша почувствовала, что шпага уткнулась во что-то… Открыв глаза, она онемела… Двери были распахнуты настежь, перед ней стоял Михаил… Остриё шпаги направлено прямо в сердце, хотя, если в том самом месте находится кусок льда, это ему не навредит.
Он смотрел на неё так, как никогда прежде, будто видел впервые, можно сказать, что только сейчас Михаил по-настоящему увидел Сашу. Растрёпанная, запыхавшаяся, со шпагой в руке, девушка горела от стыда, и готова была провалиться сквозь землю. Он молчал, на лице было серьёзное сосредоточенное выражение без тени актёрской игры, Михаил изучал её, заглядывал прямо в душу, искал там что-то, и очень боялся не найти, хотя и по услышанным словам мог понять, что эта душа принадлежит ему. Саша в тот момент ни о чём не могла думать, разум вдруг замолчал, терзания и боль тут же исчезли, мощная волна счастья накрыла её. Прочтя по глазам, что он намерен сделать, она испугалась, сердечко колотилось так, что удары были слышны обоим в этой томительной тишине. В секунды, прошедшие между возникновением желания и его исполнением, она разделилась на две половинки: одна хотела исчезнуть и оказаться где-то на другом краю света, как можно дальше от Миши, другая — страстно желала остаться и в первый раз испытать это ощущение, находясь в сознании, познать сладость самого желанного поцелуя, поцелуя любимого человека. Эта часть Саши молила небеса о том, чтобы снова не упасть в обморок от охватившего её запредельного волнения. Ослабевшая рука выронила шпагу, и в тот же миг Миша преодолел разделявшее их расстояние. Она чувствовала, как его руки осторожно, но крепко обнимают её, как хорошо и безопасно в его объятиях, а в миг, когда лепестки её губ обжёг огонь поцелуя, она готова была оторваться от земли и улететь вместе с ним в небеса.
Саша приняла этот поцелуй, как бесценный дар, вместе с ним впустила в своё сердце Любовь, и впервые в жизни была абсолютно счастлива. Для него это был порыв, бунт, на мгновение узник вырвался из клетки и наслаждался свободой, свободой делать то, что хочешь, а хотел он только одного — Любви. Боялся её, но стремился, в тайной надежде однажды преодолеть свой страх и обрести подлинное счастье. Вспоминая слова Анны о том, что он ещё полюбит, Михаил все эти годы бессознательно искал ту самую девушку, которая спасёт его и снова сделает прежним, настоящим, живым, и в миг поцелуя сердце сказало: «Ты нашёл её!»

Отредактировано Кассандра (2021-10-04 22:22:48)

Они встретились, чтобы поговорить о самом главном, о своих детях, ради которых отказались от счастья, и теперь могут бороться только за счастье детей, которым суждено пройти по той же самой дороге любви. Но оба духа, несмотря на свои большие возможности, не знают, пройдут ли Саша и Миша вместе эту дорогу до самого конца, или остановятся где-то на середине.
«Павел, я приняла решение, спасай своего сына сам, я не буду помогать, и не позволю использовать Сашу, моя девочка должна быть счастлива».
«Лиза, у меня и в мыслях не было, как ты говоришь, использовать её, это судьба, они предназначены друг для друга, это и есть та самая любовь, которая даётся раз в жизни, такая же, как была у нас с тобой, только закончится всё иначе, они обязательно будут счастливы».
«Я в этом не уверена, Саша, на свою беду, уже полюбила, он и есть человек её судьбы, но это не гарантирует счастья, с его стороны я любви совсем не вижу, Михаил только заставит Сашу страдать, будет её мучить, я не собираюсь в этом участвовать».
«Лиза, ты же знаешь всё, знаешь, что Миша пережил, и почему он стал таким, мальчик просто испугался любви, и возможно, на всю жизнь, если Саша не поможет ему».
«Я всё знаю лучше, чем кто-либо, одну мою дочь он уже погубил, и сделаю всё, чтобы подобного не случилось со второй, я знаю, что он не виноват, да и Анна всё простила, но…»
«Миша до сих пор мучается и не может простить себе этого, только Саша может его спасти».
«Да, он страдает и мучается, но это не даёт Михаилу права причинять боль другим, сколько девушек, повстречавшись с ним, уже не живут настоящей жизнью, а только существуют, я не допущу, чтобы Саша стала одной из них».
«За что ты его так ненавидишь, или, может быть, дело во мне? Да, конечно, ты не простила того, что мы так и не были счастливы, не простила моей ошибки… Мы оба в этом виноваты, не сберегли свою любовь, нам никто не помог, все были против нас, но мы с тобой можем помочь нашим детям осознать, что они созданы друг для друга… Прошу, пожалуйста, ради всего того, что было между нами, ради нашей любви, помоги мне спасти Мишу,…он ведь мог стать и твоим сыном…»
«Я давно всё простила, потому что люблю тебя, даже сильнее, чем при жизни, и твоего сына я совсем не ненавижу, с ним всё так сложно, этот демон превращает его в чудовище. Зачем ты отдал ему проклятое кольцо?»
«По-другому поступить было нельзя, и теперь он не свободен, он в плену, но ещё не поздно всё исправить, если бы Миша простил себя, всё было бы иначе, а так, шансов очень мало, один он не справится. Только любовь способна дать силу, необходимую для борьбы, но Миша запрещает себе любить, он сознательно лишил себя такого права, и в этом самая большая ошибка… Именно Миша не дал мне сломаться и сойти с ума от горя, когда ты умерла, зная, что нужен ему, я держался столько, сколько мог…»
«Паша, прости меня, я не хотела, чтобы ты страдал… Ты не должен был бросать семью… Бедняжка Татьяна чуть не сошла с ума, и серьёзно больна… Понимаю твои чувства, окажись на твоём месте, сделала бы всё, чтобы помочь своему ребёнку, и знаю, что эта любовь послана им свыше, но пойми и ты меня, я боюсь, очень боюсь, что дети повторят нашу с тобой судьбу…»
«Лизанька, любимая моя, не бойся, этого не случится, если мы им поможем, всё будет хорошо, пусть у нас с тобой ничего не вышло, но Саша и Миша будут счастливы, главное, чтобы не повторили наших ошибок…»
Павел крепко обнял Лизу.
«Знаешь, а я тебе верю, и помогу, Саша может быть счастлива только с ним, глупо не признавать это. Судьба лишила счастья нас, но даёт шанс детям, давай сделаем всё, чтобы они его не упустили, в какой-то мере исправим то, что натворили сами,…слишком крепко мы с тобой связаны, если даже детей настигла наша любовь…»
«Честно говоря, я уже потерял надежду уговорить тебя… И рад, что ты всё-таки согласилась…»
«Что ты, Паша, разве я могу тебе в чём-то отказать? Неужели ты до сих пор не понял, как сильно я тебя люблю, давай всё простим друг другу, главное, мы вместе, на земле или в небесах, не важно, мне везде будет хорошо рядом с тобой».
«А теперь иди и помоги Саше, он будет её испытывать, помоги отличить правду от лжи. Столкнувшись с этим монстром, ты поймёшь, какому мощному давлению ежеминутно подвергается Миша».
«Сделаю всё, что смогу, ну а ты постарайся как-то повлиять на сына, он должен тебя услышать… То, как он к тебе относится, внушает надежду, что не всё так плохо, характер у Михаила твой, а в чём-то он даже сильнее, он столько выдержал, и не сломался, смог сохранить частичку души. Вот только прячет её зачем-то, и все видят в нём только дурное. Только Сашенька оказалась исключением, потому что я её правильно воспитывала».
«Вот и помоги ей сейчас понять, какой Миша на самом деле, иначе она откажется от своей любви, и тогда они оба будут страдать всю жизнь».

Ночью Саша никак не могла уснуть, страхи и сомнения прогоняли столь необходимый сон, она вспоминала разговор с Михаилом и понимала, насколько силён её страх перед ним, этот страх превратился в большого монстра, он буквально поглотил все остальные чувства, о любви уже не было и речи, в душе осталась только горечь от того, что человек, предназначенный ей судьбой, оказался таким, настолько чёрствым и воистину бессердечным, готовым пойти на любую подлость ради достижения своих целей.
«Разве можно любить такого жестокого человека? Конечно, нет, нельзя, нельзя! Такая любовь ничего, кроме боли, не принесёт! Любовь вообще счастья не даёт, одну только боль! Лучше всего никогда не испытывать этого чувства, никогда никого не любить! Нужно забыть Михаила, отказаться от него, сбросить с себя это колдовство! Это не любовь, я не могу любить его, потому что должна ненавидеть! Ненавидеть за то, как он поступает с другими девушками! Он отнимает у них самое ценное — желание жить», — думала Саша, ворочаясь в постели.
Боль снова гладила её по голове, и внушала подобные мысли.
«Правильно, Сашенька, правильно, откажись от любви, забудь Михаила, выброси его из сердца, ты же не хочешь, чтобы оно сделалось каменным. Спасай себя, а про него забудь. Пусть погибает один».
- Погибает? Почему? Что с ним, ему плохо? — взволнованно спросила Саша, сразу же забыв о причинённой им боли, и прониклась сочувствием.
«И зачем я это сказала?! Знала ведь, что эта девчонка слишком сострадательная, всем готова помочь, даже моей Наденьке пыталась задурить голову! Что же теперь придумать?! Как выкрутиться и заставить её считать Михаила чудовищем? И ещё серьёзный вопрос: что же так задержало моего суженого? Неужели и Воронцов тоже не спит? Сколько же можно, пусть Судьба хотя бы сегодня сделает исключение, и не посылает ему этот кошмар».
«Михаил наказан за свои злодеяния, и поэтому погибнет, нельзя, чтобы он жил и продолжал творить зло, причинять боль невинным людям. На его совести так много смертей, и самое страшное, что он погубил свою любимую девушку».
- Что??? Неужели он способен на такое??? — Саша была в ужасе, перед глазами то и дело возникали кровавые картины, потому что она, находясь под действием гипноза, начала понемногу засыпать. Голова, полная тяжёлых мыслей, опустилась на подушку…
«Ну где же ты, дорогой мой? Сколько можно возиться с этим упрямцем? Лучше поработать с ней, и навсегда отбить желание влюбляться в кого бы то ни было, а не только в Михаила Воронцова! Ты один способен сочинить для неё кошмар пострашнее…»
- Нет, невозможно, я не верю, он же любил её… Значит, сердце у Миши есть… — сказала Саша сквозь подбирающийся сон, и слабо улыбнулась.
- Любил! Да, но эта любовь убила Аннушку, он виновен в её смерти, и не испытывает угрызений совести! У таких, как он, совести просто нет, нет! Он убил её, и ты станешь следующей, если не откажешься от него, беги, беги, спасай себя от этого чудовища! Или ты хочешь умереть в цвете лет, повторить судьбу Анны?
- Нет, нет, я не хочу… Я хочу жить… жить и любить! — кричала Сашенька, тщетно пытаясь увидеть что-то, всё плыло в кровавом тумане, из глаз текли слёзы, она чувствовала, что задыхается…
- Понимаю, что должна ненавидеть Мишу, но не могу, даже несмотря на эти ужасные вещи, которые знаю о нём…
«Какая же ты глупая! Зачем упрямишься? Даже мамочка пострадала, пострадала и поддалась, вот потому и удалось разлучить её с Павлом! И с вами, дорогие детишки несчастных родителей, произойдёт точно такая же печальная история!» — думала Боль.
«Я помогу тебе избавиться от колдовской любви, излечить эту страшную болезнь лекарством под названием «ненависть». Если захочешь, ты сможешь возненавидеть Михаила, нужно только очень сильно захотеть… Сейчас ты увидишь, какая тьма и злоба скрываются в его душе…»
Наконец появился и демон, взглянул на спящую Сашу и скривился в странной гримасе.
«Не понимаю, что он в ней нашёл?! Обычная девчонка, ничего привлекательного, собственно, и её сестричка тоже вызывала глубокую антипатию, поэтому я так и сделал, чтобы она погибла…»
«Долго же пришлось тебя ждать, приступай к работе поскорее, до рассвета не так уж и далеко, пошли ей самый страшный кошмар…, чтоб она и думать забыла о Михаиле. Сентиментальная дурочка, и такая упрямая, что я одна уже не справляюсь! Исчерпала все свои идеи…»
«Не учи учёного, я знаю, что делать, против тебя она, может быть, и нашла бы противодействие, уж очень большое влияние на неё имеет твоя сестра, но со мной Александра не сладит».
- Для начала, небольшое колдовство. — Азельс прочитал заклинание и тут же преобразился.
- Ну как, я похож на него?
- Не то слово, просто вылитый, даже родная мать не отличит!
- А теперь позволь немного изменить тебя.
- Я не хочу в неё превращаться! Не хочу и не буду!
- Прекрати! Успокойся сейчас же, и лучше не зли меня! Иногда нужно чем-то жертвовать для общего дела.
- Ну, хорошо.
Саша открыла глаза, она оказалась в странном месте, это был сад, но деревья в нём были необычные, живые, но цветущие только наполовину. Было уже поздно, небо померкло, вокруг ни души, девушка дрожала от холода, и ходила по саду в поисках выхода, но его не было, она с ужасом осознала, что заблудилась. Маленькая слезинка скатилась по щеке.
- Саша… Саша, помоги мне, пожалуйста… — в его голосе была невыносимая боль и страдание, сердечко Саши заныло от тоски, и душа рвалась к нему на помощь, вопреки всему.
- Миша??? Миша, ты здесь? Миша, отзовись, скажи, где ты!
На землю опустился чёрный туман, он не давал никакой возможности видеть, что находится на совсем небольшом расстоянии. Она забыла о поиске выхода, и пошла на голос Миши, но через некоторое время снова воцарилась тишина.
- Миша, любимый мой, что случилось? Тебе плохо? Я сейчас, только дождись меня, умоляю… Я приду, подай мне знак, скажи, как тебя найти? Не молчи, пожалуйста, не молчи…
На самом краю сада она обнаружила могилу, надпись на ней стёрлась от времени, её невозможно было прочесть. Надгробие украшала статуя маленького ангела. Девушка с трудом поборола свой страх, и подошла поближе. На шее ангела висела золотая цепочка с кулоном в виде сердца… Он мгновенно привлёк внимание Саши, какая-то сила потянула её к нему. Девушка открыла крышку, и вдруг по всему саду разнёсся душераздирающий крик:
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
Она не верила своим заплаканным красным глазам, слишком нереально было то, что они видели, в кулоне красовался её портрет! Саша смотрела на портрет всё дольше, её переполняла невыносимая боль, она почувствовала, что силы её оставляют… Едва шевелила губами, повторяя, будто молитву:
- Нет! Это невозможно! Нет!! Нет, я не верю… Я ведь ещё жива, она — это не я… Нужно идти, идти к Мише, он погибает без меня… Я должна его спасти, пусть даже ценою собственной жизни… Спасти свою любовь…
- Да, это твоя могила, ты умрёшь, если пойдёшь за ним, выбирай свой путь, пока не стало слишком поздно, — раздался тихий голос позади.
- Кто ты???
- Я — это ты… Твоя душа, убитая им.
Саша обернулась, девушка в чёрном балахоне, полностью скрывающем лицо, смотрела ей прямо в глаза. Когда их взгляды встретились, Саша потеряла сознание, прошептав чуть слышно:
- Миша, я люблю тебя, и приду, только подожди ещё чуть-чуть…
- Ты ещё горько пожалеешь о своём решении, но будет поздно, и прольётся кровь…
Саша очнулась от того, что кто-то снова позвал её слабым голосом. Полностью придя в себя, она обнаружила, что никакой могилы нет, и она сидит под большим дубом. А рядом мальчик лет семи играет с опавшими листьями.
- Как хорошо, что вы пришли. Мне теперь не будет скучно, я тоже заблудился, и не могу найти дорогу…
Большие голубые глаза смотрели на гостью с надеждой и грустью, Саша сразу это почувствовала. «Как же я сюда пришла, ведь потеряла сознание? Абсолютно ничего не помню, но оно и к лучшему, весь этот ужас забылся. Нужно поскорее найти Мишу, и уйдём отсюда все втроём: я, он и мальчик, прямо как настоящая семья…»
- Давай знакомиться: я Саша, а тебя как зовут?
Мальчишка молча хлопал густыми ресницами, и почему-то не хотел отвечать.
- Ну хорошо, не хочешь говорить имя, не надо, только ты никогда не найдёшь дорогу домой, если будешь сидеть на одном месте.
- Это и есть мой дом.
Саша оглянулась вокруг и подумала с ужасом: «Разве может ребёнок жить в таком мрачном месте? Его нужно обязательно вытащить отсюда».
- Мальчик, скажи, ты случайно не видел здесь других людей?
- Нет, я здесь один, всё время один, никого у меня нет…
Он отвернулся и тихонько заплакал.
- Успокойся, теперь ты не один, я же с тобой, вместе мы обязательно выберемся отсюда, я обещаю тебе. Ты мне веришь?
- Нет.
- Почему??? — удивилась Саша.
А собеседник вытер слёзы и сказал серьёзно:
- Потому что это невозможно, отсюда нет выхода.
- Саша, почему ты ещё здесь? Уже не ищешь своего драгоценного Михаила?
Рядом вновь оказалась та странная девушка, больше похожая на привидение, она повсюду следовала за Сашей, как тень.
- Чего ты хочешь от меня?! Убирайся и не мешай, чтобы ты не делала, я всё равно найду его!
Мальчик, услышав это имя, задрожал, как листочек на соседнем дереве, на глазах вновь заблестели слёзы…
- Вот видишь, даже этот мальчишка его боится, а дети очень тонко чувствуют людей.
- Мишу не нужно бояться, он очень хороший… — убеждала его Саша, чувствуя, что и сама верит каждому слову, — мне почему-то кажется, что вы подружитесь. Пойдём, он давно ждёт нас.
Саша попыталась взять его за руку и увести, но ребёнок оказался проворнее, и вырвался.
- Я никуда с тобой не пойду, уходите обе, оставьте меня одного!
- Что же, ты будешь его через силу заставлять, и тащить на верёвке, да ещё врать про то, какой Миша замечательный! Оставь мальчонку в покое, зачем брать его с собой, путь долгий и трудный, этот капризуля всё испортит, и ты не сможешь помочь Мише.
- Ты знаешь, где он и что с ним? С Мишей случилась какая-то беда? Я чувствую, что ему очень плохо, он в опасности, это точно!
- Да, я знаю, где он, и ты абсолютно права, твой Миша в смертельной опасности, советую поторопиться, если, конечно, ты любишь его так сильно, как говорила, возможно, ты уже опоздала, потратив время на мальчишку.
- В опасности, о Боже, сохрани Мишу! Пожалуйста, сделай так, чтоб я успела вовремя!
Саша рыдала и не могла остановиться, она обрела любовь, и сейчас в одном шаге от того, чтобы потерять её. Девушка бросилась на колени перед неизвестной женщиной.
- Умоляю вас, скажите всё, что знаете, отведите меня к нему, одна я не найду дорогу, время будет упущено, и тогда Миша погибнёт!
- Хорошо, пойдём, только с одним условием…
- Я согласна, согласна на всё, на любые жертвы, только бы спасти Мишу!
- Оставь мальчишку здесь, и слушайся меня во всём.
Мальчик, видя всё это, грустнел всё больше и больше, а когда услышал последнюю фразу, подбежал к Сашеньке, взял её за руки и взмолился:
- Нет, не оставляйте меня одного, пожалуйста! Здесь очень страшно, я хочу домой, к папе и маме! Я боюсь, он придёт и убьёт меня, сегодня это случится, вы — мой последний шанс! Я боюсь, это плохо, что так сильно трушу, мужчина не должен ничего бояться, мне очень стыдно, но нет никого страшнее, чем он, вы бы тоже испугались, и упали бы в обморок… Спасите меня от него, умоляю! Пожалуйста, возьмите меня с собой, обещаю, я буду хорошо себя вести, и молчать всю дорогу! Только не оставляйте меня здесь!
- Кто он? Кто хочет тебе навредить? Назови имя…
Мальчик переводил взгляд с Саши на женщину-привидение и молчал, все попытки Александры выяснить, кто ему угрожает, ни к чему не привели. Он уже умолял её молча, видя, как злится женщина в плаще, слушая его речи.
- Я тебе помогу, ничего не бойся…
- Если возьмёшь его с собой, не рассчитывай на мою помощь, одна ты ни за что не найдёшь дорогу, а это значит, можешь попрощаться с любимым уже сейчас. Михаил так нуждается в тебе, просит о помощи, так и не дождётся её, и умрёт по твоей вине. Потому что ты отвлекаешься на посторонних.
- Он не посторонний, а несчастный ребёнок, и тоже нуждается в моей помощи!
- Ну, тогда выбирай, чья жизнь тебе дороже, твоего любимого, человека судьбы, или чужого мальчишки?
Проблема мучительного выбора вдруг возникла, и терзала Сашу, как волчица добычу. Её бедное сердце разрывалось на кусочки, переполненное любовью и нежностью к обоим — и к Михаилу, и к незнакомому мальчику, но спасти она может только одного… Выбор труден, и ужасной жертвы не избежать, но делать его всё равно придётся… От мыслей об этом становилось так больно, что Саша уже жалела, что не умерла тогда, на могиле, она готова сделать всё, что угодно, только бы не пришлось совершать страшный выбор…
«Миша! Миша, конечно же, я должна идти к нему! Не прощу себе, если опоздаю хоть на секунду! Я так люблю его, так люблю, что готова на всё… Но если я уйду, ни в чём неповинный мальчик погибнет, одним ангелом на небе станет больше, нет, я не могу! У него наверняка есть родители, которые переживают, и ждут его возвращения домой, а он не вернётся, потому что я ему не помогла! Нет, я не имею права отнимать ребёнка у родителей... Но как же Миша, если я потеряю его, то в тот же миг умру, сердце перестанет биться и разорвётся от боли! О Господи, что же мне делать? Я не могу выбирать между ними! Не могу, это выше моих сил!»
- Каков же будет твой ответ, поторопись, ещё секунда промедления, и ты опоздаешь, придётся оплакивать единственную любовь...

Отредактировано Кассандра (2021-10-05 00:18:19)

Глава 8. Начало Любви или трагедии новой жертвы Мести?

Миша проснулся рано утром, впервые за последнее время чувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Кошмар в ту ночь отступил, дал ему столь необходимую передышку, состояние тревоги и ожидания опасности, в котором он находился постоянно, с момента возвращения, ушло, прекрасно зная, что это временно, он наслаждался минутами покоя, ценил их дороже всех сокровищ мира, ведь кто знает, когда ещё в душе будет такая гармония. Даже внутренний конфликт на время утратил свою остроту, два человека, живущие в нём, не воевали, но и перемирием это нельзя было назвать, просто каждый забыл о существовании другого, и жил своей жизнью. Один радовался, сочиняя записку для Саши, и волновался, предвкушая новую встречу, другой спокойно обдумывал, как осуществить план мести Забелину, используя её, и совместить необходимость со сладостными минутами счастья от самой желанной победы и возможности повернуть время вспять. Да и как можно сочетать два противоположных намерения: месть и любовь, пусть это любовь только к призраку прошлого. То, что он задумал, нельзя назвать обычной игрой, правила изменились, и ставки возросли, прежде не использовал девушек ради каких-то других целей, кроме одной, той, что заставляла продолжать этот бесконечный поиск. Какая потребность движет им, молодой человек сам до конца не осознавал, понимая лишь одно: что только такая жизнь ждёт его впереди, но остановиться не мог, а вернее, не хотел.
Миша был вынужден признаться себе, что ни одна женщина не притягивала его так сильно, ни одна из них не была настолько близка к его идеалу — Анне Волковой. Хотя между ними есть и яркие различия, не заметить которые нельзя. Аня была девушкой исключительной чуткости и доброты, всегда стремилась понять другого человека, помочь, часто забывала о себе, её тихий спокойный нрав и кротость покорили Мишу сразу. Саша совсем другая, её отчаянная смелость, порывистость, настойчивость, стремление самой вершить свою судьбу, отпугивали мужчин, а тем более, увлечение фехтованием, согласно представлениям большинства людей, никак не может быть подходящим занятием для девушки. Миша понимал, что Саша — не Анна, и заранее знал, чем всё закончится, но печальная перспектива была далека, а единственная возможность вернуться в те счастливые дни так близко, что ничто его не останавливало, кроме того, стремление узнать правду и освободиться от тайны только укрепляло его решение взяться за покорение неприступной вершины. Вспомнились и слова цыганки о ещё одной пленнице этой тайны, но Миша истолковал их неверно, потому что считал пострадавшим только себя, а её воспринимал, как средство спасения. Своим законным правом разгадать тайну смерти отца он объяснял всё, что произойдёт, в том числе и ту боль, которую непременно причинит Саше, когда настанет время расставания, но благая цель оправдывала всё и, прежде всего, средства её достижения. То, что в Саше отпугивало остальных, Михаилу казалось необычным, привлекательным и вызывающим живой интерес, объект по-настоящему чем-то заинтересовал его, а не просто понравился внешне, это было для него удивительно, прежде подобного никогда не случалось. Саша манила и притягивала, этому притяжению было очень трудно сопротивляться, да он и не делал этого, а, наоборот, сам тянулся к ней. Это стремление быть рядом не поддавалось никакой логике, и постоянно набирало силу. Своим стремлениям Миша не противился и не подавлял желания, а старался их исполнять, и всегда получал то, что хотел, жил по принципу: «если чего-то хочешь, приложи все усилия, чтобы добиться этого». Лишь в одном желании и праве он отказал себе раз и навсегда — в желании любить, в праве на новую любовь.
- Ну вот, готово письмо, отлично получилось! Конечно же, она придёт, у бедняжки нет выбора… В этот раз не следует слишком сильно на неё давить… Она разительно отличается от всех прочих, требует какого-то особого подхода… Только где же его взять? Браться за Александру нужно серьёзно, любой мой промах ставит под угрозу достижение главной цели. Действовать осторожно, но быстро, время ограничено, срок — всего неделя. Настоящий блицкриг получается! К балу у Игнатьевых вернётся её отец и, увидев нас вместе, старый пёс точно сорвётся с цепи, и тогда проблемы неизбежны… Здесь дело не только в личной неприязни, причина которой неизвестна, но главное для него, безусловно, честь дочери. Сам не знаю, смогу ли сдержаться, если снова услышу проклятия в адрес отца, и потом, там будет много свидетелей, если Забелин бросит мне вызов, придётся его принять, чтобы не потерять честь. Бал у Игнатьевых сулит и другую неприятность — новое столкновение с Дмитрием! Раньше мы были так близки, а сейчас... Ещё немного, и презирать друг друга станем… Начнётся война, а где война, всегда есть жертвы… Он ясно дал понять, что намерен завоевать её, но я не уступлю. Я вообще никогда никому ни в чём не уступаю, и поэтому побеждаю. Было бы лучше, если бы не он встал у меня на пути, но Судьба распорядилась так, что готовлюсь к войне с другом, а своего главного врага даже не знаю! Какая злая шутка, и смеяться не хочется, я бы заплакал, если бы мог! Тот человек, что отнял у меня смысл жизни и само желание жить по-настоящему, любить, до сих пор спокойно ходит по земле! Но клянусь, это ненадолго, кто бы он ни был, его дни сочтены! Рано или поздно мы встретимся один на один, и в этот раз я буду готов, он ответит мне за всё! Искать его так же бессмысленно, как чёрную кошку в тёмной комнате, остаётся только дождаться момента, когда он найдёт меня, быть готовым драться, драться и убить его, не для того, чтобы выжить самому, а только с одной целью — отомстить за потерянную любовь!
Михаил закрыл глаза и представил, как убивает своего врага, снимает маску, но лица он по-прежнему не видел, оставалась только тьма. Он вспоминал всех тех, кому перешёл дорогу, и представлял их в чёрном плаще с пистолетом в руках, но подходящей кандидатуры в длинном списке врагов почему-то не нашёл. Все недоброжелатели и завистники, конечно, могли желать Михаилу смерти, и некоторые действительно желали, но проблема в том, что все они появились гораздо позже, «человека без сердца», «колдуна», «дьявола» многие пытались отправить на тот свет, однако оказывались там сами. Нельзя сказать, что у них не было оснований так сильно ненавидеть его и проклинать. Но кому же помешал двадцатилетний юноша, чистый и светлый, верящий в любовь, которая спасла его и дала шанс начать жить заново, однако в день, который мог стать самым счастливым, вдруг ушла, исчезла, как утекает песок сквозь пальцы. Михаил думал над этим вопросом постоянно, и в каждом видел врага, доверия не было ни к кому, а после того, как он столкнулся с отцовским прошлым и страшной тайной, подозрительность получила новую почву для роста. Снова вспомнив всё, что произошло, всю ту боль, он почувствовал: что-то в нём снова изменилось, с ужасом понял, что ничего, кроме сильнейшей ненависти и почти звериной злости, не чувствует, испуг длился какие-то мгновения, на его место пришло безразличие к тому, что станет с ним, с его душой, что уже сейчас жива только наполовину, если Миша совершит желанное возмездие. Месть, при активной помощи Вражды, добилась своего: опутала его сердце своими липкими нитями, и больше не отпускала. Анна, видя всё, что с ним происходило, готова была кричать от боли: «Миша… Ты же мне обещал… Обещал не губить своё сердце… Как же ты позволил мести завладеть им?! Именно сейчас, когда счастье так близко, только сделай шаг, и Саша будет с тобой! Вместе вы всё преодолеете! Пожалуйста, иди к ней, и неважно, что тобою движет, мотивы ведь могут меняться. На самом деле ты хочешь другого, просто обманываешь себя, но поймёшь это только рядом с ней… Иди к Саше, она очень ждёт тебя».
- Всё! Хватит! Хватит сидеть здесь и жалеть себя! Настало время действовать! Пора начать выполнение плана, и главный пункт — это загадочная Александра Забелина. Хорошо, что это не только необходимость, приятных моментов всё же больше, и «встреча с прошлым» совсем не страшна, если признаться себе, что сам постоянно грезил ею.

- Сашенька, тебя на улице какой-то мальчик спрашивает, выйди, пожалуйста, бедняга замёрзнет, дожидаясь…
- Няня, какой мальчик? Что ему нужно?
- Не знаю, сходи и приведи его сюда!
- А почему ты сама этого не сделаешь, у тебя ведь лучше получается ладить с детьми.
- Я пыталась, но он ни в какую, говорит, что ждёт молодую барышню с важным письмом.
Александра выглянула в окошко и увидела маленькую фигурку в овчинном тулупчике, он ходил на месте и растирал ручонки, чтобы не замёрзнуть. Она почему-то вспомнила свой сон и образ мальчика в нём.
- Важное письмо, интересно, от кого? Я сейчас выйду.
Сашенька оделась потеплее, вышла на улицу и подбежала к мальчугану.
- Как тебя зовут, мальчик? Давай скорее своё важное письмо, и беги домой греться.
- Ну вот, наконец-то вы выйти изволили, я уже заждался… Ванькой меня все кличут. Греться мне негде, нету дома.
- Тогда вот что, пойдём-ка со мной, получишь награду, маленький почтальон!
Она рассмотрела аккуратный конвертик со всех сторон, но не обнаружила никаких опознавательных знаков. Вскрыла его, и, не прочтя, опустила глаза вниз, подписи тоже не было.
- Кто же заставил тебя стоять здесь и мёрзнуть, ожидая неизвестно чего, ты же можешь простудиться и заболеть?
- Никто не заставлял, и я знал, что жду именно вас…, молодой барин был очень щедр, и просил передать письмо лично в руки прекрасной девушке с лучистыми зелёными глазами, здесь никто не подходит под это описание.
- Такой маленький, а уже умеешь льстить! И кто же этот молодой барин?
- Не скажу, даже если пытать будете, за молчание он заплатил ещё больше.
Мальчик сунул ей в руки бумагу, а сам бросился наутёк, но Саша оказалась весьма проворной, она догнала беглеца.
- Убежать от меня вздумал, не выйдет! Да ты совсем замёрз, весь дрожишь, только не ясно, от холода или от страха. Боишься меня, что ли?
- Неа, у вас глаза добрые, и у него тоже, только грустные очень…
Саша на секунду задумалась и представила автором записки Мишу. Ах, как же ей хотелось, чтобы это было правдой! Размышляя над словами маленького почтальона, она пришла к мысли: «А может, он прав, и глаза у Миши не холодные, а просто грустные… Но в чём причина? Почему?»
- Ну, если не боишься, тогда пойдём, Аннушка тебя накормит, а заодно согреешься.
В поисках ответов Саша взяла записку и принялась внимательно читать каждое слово, но строчки расплывались перед глазами, полными слёз, а смысл написанного не доходил до сознания, разум снова отошёл в сторону, уступив место чувствам, охватившим её. «Всё это сон, этого не может быть! Чудесный сон, сказка! Невозможно, нереально, он ведь не может… Он на это не способен! Да, это только лишь сказка! Но так хочется поверить в неё!»

Письмо Михаила к Александре
«Александра Илларионовна, сознавая, как обошёлся с вами при прошлой встрече, я понимаю, что просто не смогу посмотреть вам в глаза… Поэтому остаётся только объяснить всё в письме. Едва ли возможно понять мотивы, которыми руководствовался, предлагая вам это мерзкое соглашение, да я и не прошу понимания, просто выслушайте. А если и этого не хотите, то вольны разорвать бумагу на клочки. Предполагаю, что всё, что прочтёте, может показаться очередной моей ложью, но всё же решился написать, вам решать, верить в это или нет, а может быть, вы даже будете смеяться, но я не обижусь, и если это письмо вызовет у вас улыбку, буду только рад… У вас замечательная светлая улыбка…
С того дня, как мы встретились тогда на балу, вся моя жизнь изменилась, изменился я сам, и не знаю, что с этим делать, как бороться с желанием видеть вас. Оно сильнее меня, раньше думал, что могу держать чувства под контролем, но наша встреча доказала обратное, нет смысла себя обманывать. Вы нужны мне так же, как солнце для всего живого, как воздух, чтобы дышать, как небо для птицы, чтобы летать… День прожит зря, если я не видел ваших глаз, не слышал чудного голоса... Да и вся моя предыдущая жизнь, пустая и бессмысленная, проведённая в балах, развлечениях, романах, потраченные зря годы, но вы всё изменили так легко, как настоящая волшебница. Трудно подобрать слова, чтобы описать то, что со мной происходит. Сам себя не понимаю, а ждать понимания от других тем более глупо. Но когда я рядом с вами, будто бы становлюсь другим человеком, совсем не таким, каким все привыкли меня видеть, меняюсь настолько, что не узнаю себя. Конечно, трудно поверить в это, потому что я вёл себя с вами недостойно, сначала унизил вас и оскорбил, даже то, что я обознался и мало контролировал свои действия, не может быть оправданием такому поступку. А позже этот договор, шантаж, я ведь знал, что вы не пойдёте на обман, вы не похожи на других. Александра, вы настоящая, живая, чистая душа, а таких совсем мало, вы редкое сокровище. Того мужчину, которому вы отдадите сердце, можно считать счастливейшим из смертных.
Я же такого чудесного дара недостоин, не заслуживаю, не смею требовать от вас чего-то, а тем более любви, потому что сам не смогу ответить вам таким же чувством. Таким я создан, и здесь ничего не изменить даже вам, многие пытались, но только обжигались, бабочки, летящие на огонь, помню о каждой, и искренне сожалею. Мне должно держаться от вас на расстоянии, так же, как и вам от меня, однако не могу справиться с собой, иду за вами, как странник в пустыне за миражом. Все мои помыслы были направлены к вам, и всё, что я делал, все поступки продиктованы только одной целью — быть рядом с вами. Средства, которые я использовал, ужасны, и цель их не оправдывает, вы вправе презирать меня, и даже ненавидеть, хотя ангелы на это не способны. Единственное, что могу сделать хорошего по отношению к вам, это хоть как-то исправить допущенные ошибки, скандал почти улажен, поспособствовал этому, как мог, конечно, всем проще обвинить меня, и это правильно, так и должно быть, Александра, вы не можете быть виноваты в том, что… (здесь слова были зачёркнуты, и остались для Саши загадкой). Освобождаю вас от всех обязательств, на которые вы согласились под давлением, я не должен был так поступать, не имел права угрожать вам. Что хуже всего, это была не ошибка, не помутнение рассудка, а сознательная подлость! Даже прощения просить не смею… Документы уничтожены, вы свободны, как птица, ничем мне не обязаны, живите, как жили раньше, забудьте меня поскорее, это не так сложно, если постараться, и будьте счастливы. Я больше никогда вас не побеспокою, ничем не напомню о себе. Всё было ошибкой, нельзя заставить солнце светить только тебе одному, и погаснуть для других людей».

Отредактировано Кассандра (2021-12-14 00:04:59)

Наблюдавшие эту сцену обитатели Летнего сада укрепились в своём мнении, оценили красоту Александры по достоинству, и число сочувствующих Михаилу уменьшилось. Был среди зрителей человек, особенно расстроенный увиденным, его это зрелище вернуло с небес на землю, возвращение огорчило очень сильно, пребывать в собственном мире мечты ему нравилось гораздо больше, нежели в реальности, только там он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Он мечтал оказаться на месте Воронцова едва ли не больше, чем все остальные мужчины, но понимал: шансы равны нулю, оставалось только скрывать свои чувства, природы которых несчастный влюблённый понять не мог. Эта необъяснимая потребность быть рядом возникла с первой же минуты, как только он увидел её, и росла день ото дня. «А может быть, я действительно влюбился? Что за бред, это невозможно! Но как ещё можно объяснить эту странную тягу к Александре?! Когда вижу её, возникает ощущение, будто знаю всю жизнь. Откуда это всё? Нет, что угодно, но только не любовь, сейчас для этого совсем неподходящее время! Она только помешает нашему делу, не даст сосредоточиться, и тогда он снова будет мной недоволен, шифр всё ещё не найден, а время идёт… В чём же дело? Такого прежде не случалось, ни о чём другом не могу думать! И почему кажется, что если мы познакомимся, моя жизнь непременно изменится? Знакомство никак невозможно, после того, как Пётр приказал следить за ней, а я с радостью согласился. Что же в этом хорошего, кроме возможности видеть её каждый день, ровным счётом ничего. Что же Петру от неё нужно, знаю только, что 10 лет назад её мать помешала осуществить заговор, но причём здесь дочь? Что бы он не задумал, теперь осуществить это будет сложно, поскольку у неё появился свой рыцарь, хотя Мишель — не лучший кандидат на эту роль, рано или поздно он оставит её, но у Петра наверняка не хватит терпения дождаться этого момента, говорит, что ждать больше нельзя. Может, он и прав, чем скорее мы переустроим Отечество наше, тем лучше, народ получит свободу и права, мы приблизимся к передовым странам Европы… А на княжну не нужно обращать внимания, тем более, что за неё уже по полной программе взялся Воронцов, по слухам, с ним опасно связываться. Между ними уже есть отношения, и хотя это всего лишь ни к чему не обязывающий роман, если её устраивает это, значит, и княжна Забелина такая же, как другие. Почему же она показалась мне особенной? Пора доложить о результатах, предвижу, что ему они не понравятся…»
Илья в последний раз взглянул на очаровательную княжну, и с удивлением отметил, что Мишель быстро скрылся, оставив её в недоумении. «Надо же, а если она всё же умнее остальных, и дала ему от ворот поворот? Жаль, что нет возможности слышать разговор… Что бы ни случилось, одно я знаю точно: она достойна лучшего».
Свой доклад Урусов начал без вступления, сразу перейдя к главному.
- Ситуация осложняется, вокруг Забелиной постоянно крутится Воронцов, и насколько мне известно, с этим субъектом опасно связываться, с теми, кто переходит ему дорогу, случаются какие-то необъяснимые трагические истории… Конечно, юная княжна не более, чем очередная игрушка, но свои игрушки он предпочитает ломать сам.
-  Урусов, ты что, напугать меня вздумал?! Учти, я тоже не мальчик для битья, и мои враги пожалели о том, что пытались помешать делу моей жизни, справедливому переустройству России. Взять хотя бы ту же Елизавету Забелину, она могла быть неоценимо полезной, но предпочла иной путь, а уговаривать её не было времени, и всё окончилось очень печально. Десять лет я ждал этого момента, десять лет, и сейчас, когда осталось совсем немного, несколько последних шагов, должен остановиться, только потому, что какой-то ловелас не позволит приблизиться к ней на расстояние, достаточное, чтобы забрать документы. Сама эта девица не представляет никакой опасности, и нужно всего лишь наведаться в особняк и забрать то, что может разрушить всё. Пока бумаги находятся в чужих руках, я, а значит, и ты, как мой верный соратник, сидим на пороховой бочке. Кроме того, письмо до сих пор не найдено, что ты предпринял, чтобы выйти из ситуации?
- Ну, я… я работаю, но пока зацепок нет… — промямлил Илья, каждый раз, когда речь заходила о потерянном шифре, он чувствовал свою никчёмность так остро, что самой большой мечтой было провалиться сквозь землю, исчезнуть, и даже умереть, только бы не чувствовать на себе презрительный взгляд кумира.
О родных Урусов в такие моменты совсем не думал, с самого детства он ощущал себя чужим в собственной семье, паршивой овцой в стаде. Только старый князь по-настоящему любил его, но по долгу службы он редко бывал дома, поэтому Илья большую часть времени был предоставлен сам себе, Дарья Матвеевна занималась исключительно воспитанием (а точнее, выполнением капризов) его старшей сестры Екатерины. Катя с первого дня возненавидела младшего брата, поскольку не желала делить родительское внимание. В детстве она издевалась над ним, как могла, и тренировала свой ум, придумывая всё более изощрённые способы, постепенно у неё сложилось мнение, что все мужчины заслуживают подобного обращения. Илья рос слабым и болезненным, естественное для молодого дворянина желание попасть в армию было неосуществимо. Врачи снова и снова оправляли его домой с неутешительными рекомендациями, и даже знатный отец, сам боевой генерал, награждённый многочисленными орденами и медалями за разные военные кампании, не мог повлиять на них. Ах, как же хотелось Илье пойти по стопам отца и сделать такую же головокружительную военную карьеру! Он грезил ею, хоть и знал, что это невозможно, недостижимая мечта манила и заставляла усердно заниматься, чтобы хоть как-то поправить здоровье и обрести физическую силу. Катя, глядя на его бесполезные попытки, не испытывала ни капли жалости и сострадания, а только высмеивала брата, и не упускала случая напомнить Урусову-младшему о его ущербности. Илья так сильно переживал из-за этого, что однажды пришёл к мысли свести счёты с жизнью, и едва не отравился очередным чудодейственным лекарством. Вместо сочувствия и поддержки его ждала гигантская порция упрёков и обвинений в эгоизме, самые близкие люди, мать и сестра, вменяли ему в вину то, что этим поступком он запятнал репутацию семьи, дал повод для сплетен. Образ благочестивого и во всех отношениях образцового семейства и в самом деле был испорчен, несмотря на старания не дать информации об этом распространиться, какая-то её часть просочилась в светские круги. Пока Илья не поправился, Катя и Дарья Матвеевна были вынуждены на время забыть о своей неприязни и прекратить отравлять ему жизнь. Присутствие главы семейства заставляло их сдерживаться и обращаться с «серым мышонком» почти ласково. После смерти Фёдора Михайловича жизнь Ильи превратилась в настоящий кошмар, его буквально заставили уйти из дома, а как выяснилось по завещанию, почти всё состояние, вопреки писаным и не писаным правилам, отошло старшей сестре, как приданое, более чем скромной долей наследства мать откупилась от сына, которого почему-то невзлюбила. Все связи с семьёй были разорваны, однако спустя некоторое время ему пришлось изредка поддерживать контакт с матерью, на этом настоял сам Пётр Константинович Романов, истинный наследник трона Российской империи, Урусов не осмелился противиться. Общались они только на тему заговора, к которому княгиня проявляла живой интерес, она была в числе самых преданных сторонников Петра, которые именовались Несущие Свет Истинной Власти. Этот своеобразный передовой отряд, тайный клуб посвящённых, был многочисленным, его члены были везде: в среде прогрессивно мыслящих и богатых дворян, в аппарате власти, в армии и флоте, в науке, культуре, искусстве, причём не только в самой России, но и, конечно же, заграницей.

За время паузы в разговоре Урусов успел вспомнить всю свою жизнь и ещё раз убедиться, что до встречи с Петром она не имела никакого смысла, он единственный поверил в никому ненужного мальчишку, и доверил такое важное дело, как подготовку народного восстания, с целью будущего построения новой справедливой власти, за возможность быть причастным к грандиозному событию Илья был благодарен судьбе, и готов пойти на всё во имя благородной цели. От мечтаний его отвлёк неожиданный вопрос Петра:
- Как, ты сказал, фамилия кавалера княжны Забелиной?
- Воронцов, а что?
Каульбах почему-то долго и громко смеялся, получив ответ, Илья непонимающе таращил глаза на наследника.
«Судьба не перестаёт удивлять! Это так забавно, что их дети встретились, и тоже играют в любовь! Надо же было столкнуть их именно сейчас, похоже, всё идёт к тому, что история повторится спустя десять лет… Нет, ну надо же, Воронцов-младший и дочь Лизы! Больше походит на сюжет для слезливого романа или пьески, можно сделать комедию, но самый удачный вариант — трагедия, так сказать, «Ромео и Джульетта» на русский лад».
- Что здесь смешного, я не понимаю? Вы что, знаете его?
- И не поймёте… А фамилия знакома, поскольку вёл дела с его отцом, ну да ладно, это прошлое, оно похоронено, и не имеет никакого отношения к настоящему. Продолжай наблюдение за княжной, да и Воронцова тоже не упускай из виду, раз уж он так к ней привязался. Обстоятельства изменились, потребуется время, чтобы обдумать всё как следует.
- Я всё понял, а скоро ли общее собрание? Если да, то нужно разослать ещё несколько писем.
- Письма — не твоя забота, оставь это нашей Елене Прекрасной, она великолепно владеет своим оружием, и отлично справляется, скоро обещалась привести к нам нового сторонника. Собрание через неделю, и к этому времени ты должен знать о княжне Забелиной всё и даже больше.

Отредактировано Кассандра (2018-01-30 01:26:11)

Почти целая неделя прошла в таком режиме: сначала Михаил обучал очаровательную княжну Забелину светским хитростям, намереваясь сделать из неё настоящую леди (параллельно этим же самым, но другими средствами, занималась Ольга). Оба старательно учили свои роли и подолгу репетировали. Несколько часов спустя он уже тренировал способного ученика Алексея Забелина, и тем, и другим Михаил занимался с увлечением и полной самоотдачей. Проблемы перестали быть актуальными, одним своим присутствием Саша помогала легко забывать о них, постоянное напряжение пропадало каждый раз, когда Михаил смотрел в её глаза, и пусть в такие моменты он ещё не осознавал, что испытываемое им ощущение и есть счастье, но точно знал, что очень давно не чувствовал себя лучше. Жизнь больше не казалась ему ненастоящей, такое невозможно, когда рядом твоя ожившая мечта и любовь, иногда те самые чувства из прошлого были близки к тому, чтобы проявиться, но Михаил подавлял их, заставляя разделять мечту и реальность. А реальность такова: это совсем другая девушка — Александра Забелина, и хотя он знал, что небезразличен ей, воспользоваться её чувствами ради собственной выгоды не решался. Такой поступок казался слишком большой подлостью по отношению к ней, после всего того, что Саша, сама того не ведая, сделала для него. Когда такой соблазн возникал, Михаил пресекал подобные мысли, говоря себе следующее: «Саша так помогает мне, возвращает к жизни, когда я с ней не играю, такой, как есть, оказывается, это так замечательно — быть самим собой, и хотя бы какое-то время не воевать с миром, а просто жить. И за всё это добро отплатить обманом? Любое проявление каких-то чувств будет ложью, потому что любил я Анну, и больше не способен на любовь, а Саша… Она не заслуживает участи быть обманутой, это несправедливо по отношению к ней, я не хочу и не смогу лгать ей». Прислушиваясь к самому себе, Михаил в отношениях с Александрой был исключительно вежлив, корректен и внимателен, не позволял себе ничего лишнего, хотя бороться с желанием обнять её или сказать что-нибудь ласковое с каждым днём становилось труднее, в такие моменты он почти не различал их, и даже несколько раз чуть не назвал её Анной. Понимая, каким может быть результат подобной минутной слабости, Михаил старался держать ситуацию под жёстким контролем, и это получалось, страх за тяжёлые последствия возможного романа пересиливал всё. А как быть с чувствами Саши, которые она не слишком умело пыталась скрывать? Против них в его арсенале нашлось только одно средство борьбы: он полагал, что, если не давать Саше ни малейшей надежды на взаимность, то со временем эти чувства угаснут, не раздувая пламя, не получишь пожар. Ах, как же он ошибался! В словах и действиях иногда прослеживалась линия на обратное, на поддержание её надежды. Все эти дни Саша жила в красивой сказке, и наслаждалась каждой минутой, никакого страха уже не было, только любовь, пусть робкая и безответная, неизменно сопровождала каждый взгляд, жест и слово. Своих целей она не добилась, Михаил по-прежнему был закрытым, спрашивать его о чём-то личном боялась, и, тем не менее, Саша была счастлива, потому что любимый человек рядом, а разве нужно что-то ещё? Конечно же, нет, когда любишь, даже если нет никакой надежды на взаимность, хочется быть ближе к нему, своему единственному, и если удаётся сократить разделяющее вас расстояние, за спиной вырастают крылья. Лишь одно омрачало это счастье: всё, что происходит и ещё произойдёт между ними, это только игра, и на самом деле Миша не испытывает к ней никаких чувств, а возможно, даже тяготится её обществом и мечтает поскорее замять скандал, чтобы избавить себя от необходимости ежедневно встречаться. Перемену в отношении к ней Саша заметила, но это почему-то испугало, холодность, к которой она уже успела привыкнуть, казалась естественной, а то, что пришло ей на смену, эта вежливость, корректность, в некоторых случаях даже мягкость, наоборот, наигранными. Объяснения этой поразительной перемене нашлось быстро: «Михаилу что-то нужно от меня, хотя я и так уже согласилась на всё добровольно, потому что люблю его… Чего же он добивается? Что за глупый вопрос, он поступит со мной так же, как со всеми остальными, а этот договор — способ привязать меня к себе покрепче! Новый мимолётный роман, ещё одна глупая девица в его обширную коллекцию! А чего же я ожидала, на что надеялась и надеюсь до сих пор? Александра Забелина, ты ничем не лучше остальных, и ничего другого не заслуживаешь! Почему мне кажется, что он изменился? Может быть, я просто выдаю желаемое за действительное? » — такие мысли одолевали её в разлуке с ним. Как только они вновь встречались, Саша забывала всё это, как страшный сон, и вновь верила в сказку о прекрасном принце, который бесчувственен только потому, что заколдован, и её задача — непременно снять чары, разгадать его тайну.
- Бал уже завтра, вы всё запомнили?
- Да, но я всё равно боюсь.
- Чего именно?
- Я сделаю что-нибудь не то, и эти монстры меня уничтожат.
На самом деле Саша больше боялась другого, того, что после бала её сказка закончится.
- А вот этого делать нельзя ни в коем случае, то есть бояться, конечно, можно, это естественно, но нельзя показать свой страх, если дать им понять, что боишься, тогда вас точно уничтожат. То же самое и в вашем любимом фехтовании: покажешь противнику свой страх, и обречён на поражение.
- А причём здесь фехтование?
Миша помолчал немного, а потом ответил так, что всё встало на свои места:
- Ни причём… Просто я думал, на таком примере вы лучше поймёте то, что ожидает нас завтра. Только в этот раз мы будем драться не друг с другом, а в одной команде.
Саша предпочла никак не отвечать на эту странную фразу, в паузе она задумалась. «Уж не догадался ли он о том, кто такой Алексей Забелин? Да нет, мне просто показалось… Я же всё делала правильно, и больше никаких неточностей не было».
- И всё-таки я очень волнуюсь…
Михаил осторожно развернул Сашу к себе лицом и, смотря ей прямо в глаза, сказал:
- Волноваться не о чем, я ведь буду рядом, никому и в голову ни придёт обидеть вас, если же какой-то смельчак на это решится, то ему не позавидуешь, ведь придётся иметь дело со мной!
- Вы это серьёзно?
- Абсолютно. Я не шучу такими вещами, и потом, рыцарь всегда должен защищать честь своей дамы…
Саша хотела сказать что-то, но поняла, что не может, и просто любовалась тёплыми искорками в синем море его глаз. Чуть позже её голос зазвучал отдельно от сознания, и тихонько прошептал:
- А разве я ваша дама?
- Да, вы моя дама, до тех пор… До тех пор, пока вам это нравится.
«Если всё зависит от меня, то пусть эта сказка никогда не кончается!» — подумала Саша, и обворожительно улыбнулась ему.
- Ещё одно важное дело, и я вас отпущу, Александра Илларионовна. Примите этот маленький подарок.
Саша взяла в руки шкатулку и попыталась открыть, но, к её удивлению, ничего не вышло.
- Почему она не открывается? Что там?
- Вот ключ, но прошу, пожалуйста, пусть содержимое пока останется в секрете, просто возьмите. А вечером, перед балом, эта тайна откроется, но не раньше, обещаете?
- Хорошо, но я не понимаю, зачем… Никто ещё не дарил мне таких странных подарков.
- Отлично, значит, я буду первым. А подарок не странный, он необыкновенный, второго такого нет на свете, убеждён, что он вам понравится, и подойдёт к вашему образу, ведь вы одна такая в целом мире.
Саша отвела глаза в сторону, её щеки покрылись румянцем.
- Правда не должна смущать. До завтра.
- До завтра. «Завтра тяжёлый бой, но вместе мы справимся».
Шкатулка и ключ в её руках, но Саша переборола любопытство, обещание, данное ему, оказалось сильнее. Оставалось только дождаться завтрашнего вечера, который почему-то воспринимался ею, как судьбоносный и во многом решающий.

Отредактировано Кассандра (2018-02-01 01:06:24)