Часть 30.
Саша стояла возле камина, не смея пошевельнутся. Она до сих пор не верила в произошедшее, надеялась, что Миша выбрался из той конюшни, что вот-вот он подойдёт к ней, обнимет за плечи и тихо скажет на ухо слова любви, а потом нежно поцелует. Но где-то в глубине души зарождалась мысль о том, что всё кончено. Что Миша на самом деле погиб, что она больше никогда не увидит его живым, не поцелует, не скажет о том, как сильно любит, не сможет подолгу смотреть в его бездонные глаза, не сможет счастливо улыбаться в ответ, не сможет согреваться в его объятиях. Саша упорно гнала эту мысль от себя. Она просто отказывалась верить. Но слёзы катились по щекам, а всё тело сотрясалось в беззвучных рыданиях. В комнате послышались чьи-то шаги.
- Миша… - произнесла Саша с надеждой в голосе и резко обернулась.
Но в гостиной стоял Дмитрий. Лицо его было мрачно, и, хоть внешне не выражало никаких эмоций, одному лишь Богу было известно, что творилось у него на душе. Его лучший друг… Мишель… Погиб… Такая нелепая смерть, в таком возрасте, когда человек только начинает жить, когда только осознаёт своё предназначение на земле. За что? Почему ОН забрал Михаила именно сейчас? Тогда, когда он почувствовал себя счастливым, когда, наконец, встретил ту, которая изменила его навсегда, с которой он мечтал встретить старость, в окружении взрослых детей и маленьких внуков… А Саша… Бедная девочка, она до сих пор не верит в то, что её муж погиб…
- Александра… Саша… Мне бы очень хотелось, чтобы это было так, чтобы в эту комнату сейчас зашёл Миша, но, увы… Он погиб…
- Нет, не говорите так! – воскликнула она, не пытаясь даже вытереть слёзы, которые градом скатывались по щекам, - он жив, он жив! Он просто не мог погибнуть, не мог… - последние слова она произносила шёпотом, закрыв руками лицо.
- К сожалению, это действительно так. Саша, я понимаю вас. Мне сейчас так же тяжело, как и вам, хотя нет… Я даже не представляю, что вы сейчас чувствуете, о, как бы мне хотелось забрать хоть каплю вашего горя… - Дмитрий подошёл к Саше и взял её за плечи. Она подняла на него глаза, полные боли, страха, отчаяния.
- Только утром он говорил мне о том, что никогда больше не оставит, что всегда будет рядом, что бы не случилось… - хриплым, срывающимся голосом произнесла Саша. - Господи, за что? Что он сделал? – закричала Саша, поднимая глаза куда-то вверх.
Всё её тело дрожало. Только сейчас было трудно сказать, от чего именно. То ли от страха перед будущим, перед неизвестностью и перед правдой, то ли от холода, который, несмотря на то, что в комнате было довольно тепло, насквозь пронизывал Сашу.
- Ещё вчера я не могла поверить в своё счастье, а теперь… – Саша подошла к столу, на котором стояла ваза с фруктами, хотела взять яблоко… - Нет, он жив! – снова закричала она насколько было возможно громко и с силой толкнула вазу, так, что она полетела со стола, разбилась об пол, а фрукты покатились по полу.
Вошёл слуга. Он принёс графин, в который была налита розоватая жидкость, но совсем не вино, и две хрустальные рюмки.
- Ступай, - твёрдо сказал Дмитрий.
- Что это? – спросила Саша.
- Вот, возьмите, - говорил граф, наливая жидкость в рюмку и протягивая Саше, - так вы немного успокоитесь.
Саша взяла рюмку и, не раздумывая, залпом выпила содержимое. Её лицо тут же исказилось.
- Что это? – ещё раз повторила она, пытаясь справиться с отвращением и ужасным послевкусием.
- Это наливка. Повара… - Дмитрий замялся, - повара Мишеля превосходно делают её. Она немного крепче, чем вино, но зато поможет вам хоть немного прийти в себя.
Дмитрий налил рюмку себе и тоже залпом осушил её. Он не заметил, что Саша вздрогнула, услышав имя супруга.
- Я найду того, кто это сделал… -прошептала она, - обязательно найду…
- Саша, но вы же понимаете, что это очень опасно…
- Плевать я хотела на опасность! – вновь закричала она, а из глаз с новой силой полились слёзы, - я найду этих мерзких людей, чего бы мне это не стоило, пусть даже ценой собственной жизни! Всё равно, жить без Миши невозможно…, - Саша договаривала себе уже под нос, и Дмитрий не слышал её.
- Позвольте мне в таком случае помочь вам? Ведь Миша был…он был моим лучшим другом…
- Разумеется, - сказала Саша, - я не могу вам отказать…
В комнату снова вошёл слуга.
- Барыня, там…
- Говори же скорее, не тяни. Что стряслось?
- Завалы на пожарище разгребли. Нашли… в общем, среди обгоревших тел лошадей, нашли тело человека, барина, Михаила Павловича…
Перед глазами всё поплыло. С каждой секундой дышать становилось всё труднее, корсет туго сдавливал грудную клетку… Подкашивались ноги. А в следующее мгновение Саша упала в обморок, бесшумно опустившись на пол. Даже Дмитрий не успел подхватить её.

На следующее утро в газетах было напечатано известие о том, что погиб молодой князь Воронцов, один из богатейших и знатнейших людей Петербурга, носитель древней и известной фамилии… Было сказано и о вдове князя. Сообщалась дата похорон. Обстоятельства гибели были описаны весьма туманно, но все могли понять, что князь погиб при пожаре на конюшне в своём особняке.
Утром Катя сидела в трактире. Перед ней – Пётр и Григорий. На их лицах отчётливо читался испуг.
- Что вы наделали? – спрашивала она. Ни капли горя в её голосе. Ни слезинки на лице. - Вы могли хотя бы проверить, кого запираете в конюшне? Теперь вы получите деньги только за своё молчание, причём сумма будет намного меньше той, которую я вам сулила. Чтобы не допускали в будущем подобных ошибок.
Да, это была именно ошибка. Причём не только Петра и Григория. Это была и Катина ошибка тоже. После новости о смерти князя она не испытала ровным счётом ничего. Не проронила ни слезинки. Хотя она сослалась на шок, до сих пор уверяла себя, что любит Михаила больше жизни… Как же она ошибалась… Ведь ей ещё предстояло встретить настоящую любовь…

Отредактировано Кассандра (2020-09-06 02:21:07)

Часть 32.
Рано утром Саша открыла глаза. В ту ночь ей впервые приснился кошмар. Ей снились происшествия прошлого дня, гибель её мужа. Она до сих пор отказывалась верить в то, что он мёртв. Она закрывала глаза и видела перед собой его улыбающееся лицо в тот день, когда они давали клятву верности друг другу. Она видела его полные любви и нежности глаза, когда он, дотрагиваясь до её щеки в ту самую ночь, уносил все страхи и сомнения. Саша провела рукой по подушке, которая до сих пор хранила запах его одеколона. Она взяла её в руку и поднесла к лицу. Вдохнув приятный запах, она обняла подушку. Слёзы вновь полились из глаз. Погиб… Она больше никогда не сможет видеть его глаза, ощущать сладость губ, просто находиться рядом с любимым человеком.
Спать совсем не хотелось. Да и как можно было спать? Саша медленно встала с кровати, которая для неё одной теперь казалась пустой и холодной. Она подошла к зеркалу и взглянула на своё уставшее и безжизненное лицо. Под глазами уже залегли тени, а всё лицо осунулось. Теперь, глядя на неё, нельзя было сказать, что это молоденькая девушка, которая только начинает жить и чувствовать себя счастливой. Она скорее походила на женщину, перенёсшую глубокое потрясение, женщину, которую изрядно потрепала жизнь. К сожалению, так и было. В своём юном возрасте она перенесла уже немало горя, которое подчас не способны были перенести взрослые люди. Саша окинула взглядом комнату. Множество букетов прекрасных роз ещё дарили свой аромат. Теперь они не казались ей такими прекрасными. Ничто не казалось прекрасным без него. Без самого родного и самого любимого человека на земле. В этом доме всё напоминало о нём. Каждая комната, каждый уголок. В его кабинет Саша даже боялась заходить… Она совсем не знала, как справится с этим, как сможет жить дальше, не знала, найдёт ли в себе силы продолжать жить, да и возможно ли это? Жить она перестала уже тогда, когда узнала, что её муж действительно погиб, что больше не вернётся. Никогда. Теперь она лишь существовала… Одна…

В тот день приехала модистка, привезла Александре платье для похорон. Днём раньше она заказала его по меркам, по которым совсем недавно шилось подвенечное платье. Траур был готов не до конца, но Саше было необходимо примерить платье. С лестницы она спустилась в тёмно-синем платье. Её волосы были туго затянуты в пучок. Она не проронила ни слова, и, хотя внешне старалась выглядеть спокойно, модистка была уверена, что сердце у этой бедняжки разрывается.
Через несколько минут Саша вновь стояла перед зеркалом. Она вспоминала, как совсем недавно вот так же стояла перед зеркалом в чудесном подвенечном платье, как по щекам текли слёзы счастья. Теперь по щекам тоже текут слёзы, но это – слёзы горя и отчаяния. Сейчас, стоя перед зеркалом, она впервые за прошедшие дни вспомнила старинную примету. Жениху нельзя видеть невесту в подвенечном платье перед свадьбой, это обязательно накликает беду. Так и произошло. Тогда Михаил убедил её не обращать внимания на глупые приметы. Михаил… Невозможно будет начать жить заново, без него… Никогда больше не произносить это имя, никогда…
- Довольно, - сказала Саша, - я устала, - она отвернулась от зеркала, - я надеюсь получить это платье завтра, за день до… до похорон моего мужа. – На щеках снова слёзы, голос снова дрожит.
Саша снова переоделась в своё платье, устало села на диван. Она не переставала благодарить Дмитрия Антоновича за то, что тот помогает ей организовать похороны. Сама бы она не справилась. Просто не выдержала бы всего того, с чем бы пришлось столкнуться. Ей оставалось только ждать. Ждать, когда пройдёт достаточно времени, чтобы постараться жить дальше, не вспоминать о прошлом, если это время когда-нибудь наступит…
В гостиную тем временем уверенными большими шагами зашёл Илларион. Саша с ужасом осознала, что за всё это время ни разу не вспомнила о своей семье.
- Сашенька, доченька, я, право, не знаю, что тебе сказать… - тихо сказал Илларион, подходя к дивану, на котором сидела Саша.
- Папенька… - прошептала она, и слёзы вновь хлынули из глаз, - Боже мой, папенька… - Саша закрыла лицо руками, опустив голову на колени.
Илларион погладил её по спине. Он понимал, что слова бесполезны, что сейчас он никак не может ей помочь. Он вспоминал себя в тот день, когда узнал о смерти Лизоньки, своей жены. Никто, казалось, не был способен помочь ему. Но у него была причина продолжать жить дальше. Его дочь, Сашенька. Она вернула его к жизни. И сейчас эта бедная девочка страдает от утраты любимого человека. Она просто должна найти в себе силы, должна справиться с горем, должна продолжать жить. Пусть даже сейчас она думает, что это невозможно…
- Папенька, я не могу больше жить, не хочу, я устала…
- Сашенька, ангелочек мой, забудь об этом. Ты справишься, ты обязательно справишься, всё будет хорошо, надо только верить в это… - Илларион сел с ней рядом и, обняв её голову своими руками, медленно погладил по волосам. Она замолчала, слёзы продолжали катиться по щекам.
- Почему так происходит, почему? – воскликнула она, - почему я не могу быть счастлива, почему должна страдать?
Илларион молчал. Он не мог подобрать нужных слов. Ей просто нужно было выплакаться, она сможет, она обязательно найдёт в себе силы, она ещё станет счастливой. Сердце отца сжималось при виде слёз своей дочери, при виде её страданий. Она ещё такая юная! За что ей всё это?

В это время в другой дом другая модистка привезла два готовых траурных платья для матери и дочери. Катя была спокойна, она лишь пыталась выдавить из себя слезу, но ничего не получалось. Она как будто не чувствовала ничего. Ни горя, ни боли утраты, ничего. Но она всё ещё продолжала убеждать себя в том, что любила Михаила всем сердцем, всей душой.
- Катюша, сходи, позови Марусю, будь добра, - ласково сказала Дарья Матвеевна, - пусть принесёт мне пилюли, а то мигрень разыгралась не на шутку.
- Да, маменька, - отозвалась Катя, пытаясь придать своему голосу как можно больше грусти. Шурша платьем, Катя отправилась на кухню. Она услышала разговор двух женщин, как ей показалось, они секретничали о чём-то важном, поэтому Катя затаилась за дверью и прислушалась.
- Маруся, я давеча Татьяну видела, ну, мещанку ту, помнишь? Так, говорит, барина какого-то нашла. Хворает больно, весь в ожогах, аж память отшибло начисто. Только помнит имя своё и всё.
Катя напрягла слух, пытаясь уловить каждое слово.
- Так немудрено, небось, пострадал где сильно… - Маруся развела руками.
Катя решительно вошла на кухню.
- А теперь скажи, где эта твоя Татьяна проживает, - спокойно и властно приказала Катя, - немедленно скажи.
Служанка описала место, где живёт Татьяна, потому что не была обучена грамоте и не знала точного адреса.
Катю очень заинтересовал рассказ об этом дворянине. Более того, в её голову закралась мысль о том, что это мог быть выживший Михаил. А если он ещё и память потерял…. Ей это будет только на руку. Несмотря на то, что вероятность того, что этим мужчиной окажется князь Воронцов, была мала, Катя твёрдо решила нанести ему визит. Сразу после похорон…

Часть 34.
Миша удивлённо уставился на Екатерину. То, что она говорила, неужели это правда? Она – его жена, в таком случае он – князь Воронцов, дворянин…
- А что вы ещё обо мне знаете? Как моё полное имя? – спросил он.
- Миша, называй меня на «ты», мы же супруги с тобой, - Катя улыбнулась, - тебя зовут Михаил Павлович Воронцов, ты – носитель одной из известнейших и древнейших фамилий Империи, обладатель огромного состояния и тысяч душ. А я, Катерина Фёдоровна, в девичестве Урусова, теперь твоя жена – княгиня Воронцова. Мы обвенчались совсем недавно, а потом… - Катя снова всхлипнула, - потом то ужасное недоразумение, - снова промокнула глаза платочком, - конюшня загорелась, а дверь заклинило, тебя не смогли вытащить… Я думала, что потеряла тебя навсегда, что умру от горя, но тут… такое счастье… ты жив, и теперь мы всегда будем счастливы. Вместе, - Катя вновь улыбнулась, погладив Михаила по щеке.
Но Михаил не испытал тепла прикосновения. Более того, он испытал какое-то странное чувство. Он чувствовал, что эта женщина действительно присутствовала в его прошлом, но вот её предназначение в его судьбе он вспомнить не мог. Более того, всё его существо старалось отдалиться от Кати, как будто она не жена ему вовсе, а совсем чужой человек. Но зачем ей было обманывать его?
- Что же ты, даже свою жену не поцелуешь? – спросила с надеждой Катя, - я так хочу вновь прикоснуться к твоим губам… - она не стала дожидаться ответа, а сама нагнулась к Михаилу и поцеловала его.
И вновь он не испытал ни нежности, ни теплоты. Сердцебиение его не участилось, а поцелуй этой девушки казался сухим и безжизненным. Он отстранился от Кати.
- Подождите, Катерина Фёдоровна, мне ведь нужно вспомнить хоть немногое из моего прошлого… Быть может, вы расскажете мне, как мы познакомились с вами?
- О, это была прекрасная история… Впервые мы увиделись на балу у графини Игнатьевой, кстати, Дмитрий Антонович Игнатьев – твой лучший друг… -  Катя осеклась, поняла, что этого говорить не стоило, и тут же добавила, - однако сейчас он в отъезде. Государь приказал ему составить отчёт о работе людей в губерниях. Так вот, в тот вечер на мне было изумрудное платье без декольте. Оно открывало мои руки и шею. Ты тут же устремил свой взор ко мне, как ты говорил позже, я была прекрасна. Ты подошёл ко мне, и у нас завязалась беседа, после которой мы оба поняли, что не можем жить друг без друга, а вскоре ты сделал мне предложение, и я с радостью приняла его. Наша свадьба была поистине великолепной! Весь свет Петербурга присутствовал на ней.
Всё время, что Катя рассказывала, Михаил внимательно изучал её. Безусловно, она была хорошенькой, имела весьма красивые большие глаза и очаровательные пухлые губки. Но что-то в ней было не то… Михаил закрыл глаза.

Красивая барышня… ещё одна… и ещё. Их лица проносились одно за другим, но лица Кати он не видел. Все эти дамы призывно улыбались, бросали томные взгляды на Михаила, обмахивались веерами. Он ступал по полу, время от времени останавливаясь около барышень, чтобы пофлиртовать с ними. Ничего более не было у него на уме. Он давно слыл в обществе дамским угодником, и его вполне устраивало это. Ему нравилось наблюдать за восторженными и влюблёнными взглядами, за глубокими призывными декольте, за родинками на груди, шее и лице. После каждого бала он страстно целовал ту, которую выбирал очередной жертвой, очередной игрушкой в своих руках. А на следующее утро забывал о ней. Она присылала записки с признаниями в любви. Каждый раз они были одинаковыми. В них говорилось о том, что девушка не сможет и дня прожить без встречи с возлюбленным, без его поцелуев и страстного взгляда. Но это было всё не то... Все эти дамы были скучны и однообразны. И жизнь его приобретала единый распорядок, единый план. Соблазнить очередную красавицу, понять, насладиться её внешними данными, испытать мимолётную страсть, а утром убедиться, что она – такая же пустышка, как и другие. Нет, ему нужна была другая… Та, что была способна изменить его жизнь раз и навсегда. И вот, в зал вошла она. Её платье было скромным, лишённым роскоши. Вся она не блестела от бриллиантов, а декольте не оголяло её плеч. В ней было что-то особенное. Она как будто наоборот стремилась отвлечь от себя взгляды мужчин, но те, настолько сытые той роскошью нарядов и украшений, той смелостью, что порой пугала, наоборот, устремляли к ней восхищённые взоры. Она гордо прошла вглубь зала, пытаясь скрыться в толпе. Но от его взгляда она не ускользнула. Он захотел покорить её. Её безупречная осанка притягивала, манила к себе. Но, к большому сожалению, Михаил не видел её лица… Оно словно было скрыто невидимой вуалью, невидимой маской. Михаил подошёл к ней, поцеловал её руку. А дальше… всё было как в тумане…

- Мишель, - звала его Катя, - Мишель…
- Да, - сказал он, открыв глаза, - я, кажется, вспомнил кое-что из своего прошлого…
- И что же это было? – удивлённо спросила Катя.
- Тот бал, на котором мы с вами встретились, - с этими словами глаза Кати расширились, она казалась напуганной, - я действительно видел девушку в изумрудном платье, она покорила меня… Да, теперь я склонен поверить вам… тебе, Катя.
Катя просияла. Он, должно быть, не вспомнил лица той девушки, поверил её рассказу. Ещё бы, она в точности описала историю Александры Илларионовны с той лишь разницей, что главным лицом теперь была она, Катя.
Михаил слабо улыбнулся. Дамский угодник? Да, ему, пожалуй, нравилась такая роль. Лишь одно оставалось непонятным… Чем именно Катя так привлекла его? Чем изменила его жизнь?

Саша вошла в свою комнату. У неё больше не было сил, она безумно устала, но спать даже не собиралась. Заснуть означало вновь увидеть тот кошмар, тот пожар, гибель её мужа, Миши… Саша подошла к креслу возле камина. Из глаз вновь полились слёзы. На спинке кресла небрежно висела скомканная белая рубашка, а на сидении лежал галстук. Тот самый, который Саша несмелыми и неуверенными действиями снимала с шеи Михаила в ту ночь. Их первую и последнюю ночь. Она взяла в руку рубашку и поднесла к губам. Она целовала её, слёзы капали на ткань. Саша закрыла глаза. Вот она, такая счастливая, стоит перед алтарём, держит в руках свечу и произносит клятву верности. Вот она, уставшая, но опять же безумно счастливая, принимает бесконечные поздравления от гостей. Вот она целует своего мужа, утопает в его глазах, ласках и объятиях. Вот она просыпается и видит перед собой любимые, полные ответного чувства, глаза. Но вот… Вот раздаётся взрыв, ей хочется бежать туда, к нему, к Мише, но сильные руки не дают этого сделать. Вот она узнаёт, что её муж погиб, теряет сознание. Вот стоит в той же церкви, но теперь убитая горем и печалью. Вот хочет умереть вместе с ним, кидается к нему, но опять сильные руки сдерживают её. И вот теперь она стоит в комнате, которая так опустела без него, сжимает в руках рубашку, пока не побелеют костяшки пальцев, кусает в кровь губы, глотает слёзы, но вдыхает тот родной и любимый запах, который на мгновения переносит её в то счастливое время, когда, казалось, ничто не могло разлучить её со своей любовью. Но почему-то в сердце нет смертельной пустоты, оно продолжает так же биться, как будто любимый человек где-то рядом. Саша знала, что так оно и есть. Он навсегда останется жить в её воспоминаниях, в её мыслях, в её сердце…

Часть 36.
Дмитрий почти беззвучно зашёл в гостиную. Он увидел Сашу, сидящую в кресле перед камином. Она всё меньше была похожа на ту жизнерадостную и весёлую Сашеньку, которую он увидел на балу, с которой завёл знакомство в парке. Глаза её были закрыты. Она дремала. Но и во сне по щекам её струились прозрачные слёзы, а лицо было грустным, глубокое потрясение и горе оставили свой отпечаток. На ней было чёрное платье, и из-за этого её горе казалось ещё больше. Дмитрию становилось жалко эту маленькую девочку, которая, по сути, не успела ещё познать счастье и любовь, а уже страдает, и кажется, что горе её не знает предела. По всему её внешнему виду Дмитрий с уверенностью мог сказать, что она не спит ночами, а лишь беззвучно плачет. Он негромко кашлянул, но Саша тут же очнулась и поудобнее села в кресле.
- Дмитрий Антонович, доброе утро, - сказала она, наспех вытирая слёзы, которые сама только почувствовала на щеках.
Дмитрий подошёл к Саше, поцеловал ей руку и, указав на кресло рядом, спросил:
- Вы позволите?
- Да, разумеется, - рассеянно пробормотала она.
Около минуты оба молчали. Дмитрий не решался первым начать разговор, а мысли Саши были где-то далеко-далеко, она смотрела на огонь, не в силах оторваться, и лишь смахивала со щёк редкие слезинки.
- Александра Илларионовна, - начал всё же Дмитрий, - в своей записке вы…
- У меня появилась зацепка, - вдруг резко сказала Саша, не отрывая взгляд от камина. Увлечённая своими мыслями, она не слышала Дмитрия и думала, что заговорила первой. Она медленно повернулась и посмотрела на графа, - я узнала, кто мог убить Мишу…
При этих словах из её глаз вновь полились слёзы, а взгляд наполнился ещё большим горем, несчастьем и отчаянием. Она поднесла руку к глазам, большим пальцем дотронулась до лба и устало вздохнула. У неё не было больше сил плакать, страдать, но она не могла остановить себя. Любое напоминание о Мише заставляло всплывать перед глазами ту ужасную картинку, которая глубоко впечаталась Саше в сердце.
- И… кто это мог сделать? – спросил Дмитрий. Он понимал, что Саше тяжело об этом говорить, но она не могла молчать. Она должна была поделиться с ним своими соображениями.
- Я узнала у одного слуги… - начала она, - что в тот день, когда Миша… - снова глубокий вздох, - Миша должен был дарить моему папеньке скакуна, в особняке присутствовали двое весьма странных слуг. Их никто не видел здесь прежде, а после пожара они сразу исчезли. Слуга описал мне их. Оба высокие, один темноволосый, другой русый. Сложены они весьма статно, по виду не похожи на крестьян.
- Александра Илларионовна, но такие люди составляют половину Петербурга…
- У вас есть другие предположения? Что вы хотите делать? Лично я не собираюсь сидеть сложа руки, пока убийцы моего мужа гуляют на свободе! – закричала Саша, а потом, успокоившись, добавила, - простите меня, Дмитрий Антонович, я не должна была…
- Нет-нет, Саша, я понимаю вас… не извиняйтесь… У меня есть некоторые соображения по этому поводу...  – Дмитрий закинул ногу за ногу и продолжил, - в конюшне произошёл взрыв, ведь так?
Саша молча кивнула, всеми силами пытаясь сдержать слёзы, вновь подступившие к глазам.
- А при простом поджоге взрыва не происходит… Что-то здесь нечисто… Возможно, в конюшне был порох, который взорвался, как только огонь подошёл к нему… Понадобилось бы немалое количество пороха, чтобы взорвать такое помещение… Если нам удастся опросить всех поставщиков и продавцов оружейной лавки, возможно, мы выйдем на правильный след. Тот человек, что стоит за всем этим, должно быть, очень хитёр и коварен, раз смог провернуть такое дело.
Саша всхлипнула.
- Ради Бога, Александра Илларионовна, простите… - произнёс Дмитрий.
- Что вы, Дмитрий Антонович, не стоит… Я согласна с вами.
- Александра, я понимаю, просить вас об этом по меньшей мере жестоко, но постарайтесь вспомнить происшествия того дня. Возможно, нам удастся выяснить кое-что ещё.
- В тот день Миша хотел показать мне скакуна, которого собирался подарить папеньке на день свадьбы. Мы пошли в конюшню, там я увидела этого прекрасного жеребца.
- А что заставило вас выйти из той конюшни? Почему Мишель остался там один?
- Какой-то слуга позвал Мишу, сказал, что показать кое-что хочет. Я уговорила его, что схожу сама, сказала, что хочу познакомиться со слугами. Я вышла из конюшни. Тот слуга направил меня куда-то, показал какого-то котёнка, которого надо было утопить, но я приказала нести в дом, а потом я вернулась назад, но увидела, что конюшня уже охвачена огнём, а дверь заперта, - снова слёзы покатились из глаз Саши, теперь она не останавливала их, потому что знала, что это бесполезно, - а потом Миша сказал, что любит меня, и попросил, чтобы немедленно уходила и звала на помощь. Только потом я поняла, что он прощался со мной… - Саша горько заплакала, закрыв лицо руками.
Однако Дмитрий был серьёзен как никогда.
- Вы сказали, что слуга звал Михаила?
- Да, - отозвалась Саша.
- Но постойте же… Возможно, возможно, убийца хотел выманить его из той конюшни, чтобы… О, Боже… Чтобы убить вас…
Саша медленно подняла голову и посмотрела на Дмитрия. Её глаза были широко раскрыты.
- Но… кому это понадобилось? – тихо спросила она.
- А это нам и предстоит выяснить… Александра Илларионовна, вам теперь надо быть очень осторожной, возможно, убийца уже знает, что в конюшне были не вы и попытается напасть на вас снова…

Отредактировано Кассандра (2020-09-15 02:18:50)

Часть 38.
Дмитрий сидел в гостиной своего особняка и вместе с матушкой ждал гостей. Он не мог понять, зачем ей понадобилось принимать у себя именно Урусовых? Зачем он непременно должен был присутствовать? Ведь сейчас Саша одна, ей необходима помощь и поддержка.
- Маман, неужели мне необходимо присутствовать?
- Митя, мне казалось, мы уже обо всём договорились, - с укором посмотрела на сына Софья Александровна, - ты проводишь с Александрой Илларионовной больше времени, чем с собственной семьёй! Не забывай, она вдова.
- Именно поэтому ей сейчас необходима моя поддержка. К тому же расследование ещё не окончено…
- Довольно! Больше ни слова о расследовании. С минуты на минуту придут гости, веди себя достойно.
Дмитрий промолчал. Ему совсем не хотелось видеться с Катей. Она принесла немало горя Александре. Ему не нравилась эта холодная и расчётливая девушка, которая не остановится ни перед чем ради достижения своей цели. Даже перед счастьем других людей.
В комнату вошёл слуга.
- Прибыли Дарья Матвеевна Урусова с дочерью, - сказал он.
- Проси, - Софья Александровна немного засуетилась. В её голове давно появилась идея о том, что Кати составит идеальную партию для её сына. Впрочем, Дарья Матвеевна была того же мнения.
В гостиную вошла княгиня Урусова, следом за ней Катя. Она держалась уверенно, но, когда взглянула на Дмитрия, потеряла ту уверенность, с которой шла сюда. Этот человек по-прежнему был печален, чем-то озабочен. Казалось, он не обратил никакого внимания на Катю. И это её задело. Она не понимала, почему, но ей сейчас хотелось, чтобы Дмитрий смотрел только на неё.
- Добрый день, Дарья Матвеевна, - сказал он после того, как матушка поздоровалась с гостями, - добрый день, Катерина Фёдоровна, - сухо добавил он, а затем, чтобы соблюсти правила приличия, поцеловал руки дамам.
- Прошу к столу, - сказала Софья Александровна, - в столовой уже накрыт обед.
Дарья Матвеевна немедленно последовала за графиней, а Катя немного задержалась.
- Я рада вас видеть, Дмитрий Антонович, - говорила она, когда маменька прошла вперёд.
- Катерина Фёдоровна, не надо церемоний, мы оба знаем, что это не так, - Дмитрий улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего хорошего. По крайней мере, для Кати.
Катя невольно вздрогнула. Почему он так холодно с ней разговаривает? Она ловила себя на мысли, что не может вынести такого отношения этого человека к себе. Ей хотелось, чтобы он был вежлив с ней и ласков. Но почему его отношение к ней не было для неё безразлично?
За столом говорили мало. Дмитрий был погружён в свои мысли, ему не терпелось поскорее закончить этот обед и уехать к Александре, которой так нужна была его помощь! И, в конце концов, он не выдержал и сказал:
- Прошу меня простить, но мне нужно ехать, - он сделал жест, давая понять, что не намерен больше задерживаться за столом.
- Митя, куда ты? – спросила его графиня, - у нас гости, будь, пожалуйста, более вежлив. Не заставляй меня краснеть.
- Маман, вы прекрасно понимаете, что мне необходимо быть сейчас рядом с Александрой Илларионовной.
Саша. Ну конечно! Как Катя раньше не додумалась, что виной всему была Саша? Она всё время была у неё на пути. Теперь решение Кати стало ещё сильнее, она просто должна была отнять у Саши особняк. Иначе и быть не могло.

Дмитрий всё же уехал, не дождавшись окончания обеда. Катя была молчалива, погружена в свои мысли, думала о том, что совсем скоро уедет вместе с Михаилом в Отрадное. Но почему она испытывала всё меньше восторга, когда думала об этом? Почему из головы не шли сухие фразы Дмитрия Антоновича? Почему она вообще о нём думала?
Вечером, когда все вещи были погружены в карету, Катя попрощалась с маменькой и уехала. Она собиралась забрать Михаила, а потом уже направиться в Отрадное. Однако кучер должен был сказать княгине, что Катя направилась к своей подруге, Елене. Княжна предусмотрительно отправила ей письмо с просьбой подтвердить её присутствие, если маменька будет писать и спрашивать, где её дочь.
Катя переступила порог комнаты, где лежал Михаил. Он чувствовал себя превосходно.
- Миша, ты готов? – спросила Катя с улыбкой.
- Да, Катенька. Мне и не нужно быть готовым, ведь с собой у меня не было вещей, - Михаил улыбнулся. Он был настроен на то, чтобы как можно раньше вспомнить свою жену, вспомнить те чувства, что они испытывали друг к другу прежде. Он встал с кровати и, обняв Катю за талию, поцеловал. Она тут же обхватила руками его шею, стараясь забыться в этом поцелуе. Но отчего-то ей больше не хотелось целовать Михаила. Она думала, что просто устала. Она мягко высвободилась из объятий «мужа».
- Нам пора ехать, - сказала она.
- Разумеется, - Михаил снова улыбнулся. Ему не терпелось поскорее увидеть родовое имение. По воспоминаниям, которые то и дело всплывали в его памяти, он мог судить о внутреннем убранстве некоторых комнат, но он надеялся, что, оказавшись там, сможет вспомнить намного больше.
Всю дорогу до Отрадного Катя проспала на плече у Михаила. Она держала его за руку, как будто боялась отпустить. Она так долго шла к своей цели и, наконец, у неё это получилось. Но перед тем как заснуть, Катя подумала, что не рада этому так, как предполагала.
Карета остановилась. Отрадное. Михаил вышел из кареты, подавая Кате руку. Что-то в этом жесте явно было ему знакомо…

Перед церковью, выйдя из кареты, он подаёт руку своей невесте. Она в роскошном платье, но, к сожалению, лица опять не разглядеть. Он чувствует, что улыбка не сходит с лица обоих, оба безмерно счастливы. А от прикосновения руки веет теплом…

Михаил вдруг резко отдёрнул руку. Почему он не чувствует тепла теперь? Почему не может его ощутить?
- Что-то не так? – спросила Катя.
- Нет-нет, всё в порядке, - ответил он, снова подав руку Кате, помог ей выбраться из кареты.
Слуги помогли отнести в дом Катины вещи. Но в доме всё было пусто и безжизненно, как будто никто и не готовился к приезду хозяев. Взглянув на Михаила, слуги замирали в ужасе. Они знали, что их барин погиб, но вот теперь он стоит перед ними живой, со своей супругой. Никто из них не знал, как выглядит его жена, поэтому приняли Катю за неё.
- Всё после, - говорила она, когда, вглядываясь в лица слуг, понимала, что они, по меньшей мере, удивлены. - Я всё вам расскажу после. А теперь зажгите свечи и камин.
Через несколько минут всё было сделано, и Михаил сразу же узнал комнату из своих воспоминаний тогда, когда он мальчиком играл здесь в солдатики. Дай Бог, скоро он вспомнит всё. Интуитивно, он поднялся по лестнице и толкнул дверь в комнату. Это была его спальня. Катя последовала за ним.
- А это наша комната, - сказала она после того, как, вглядевшись в лицо Михаила, поняла, что он вспомнил это место.
- Она прекрасна, - отозвался он.
Через несколько минут они сидели в гостиной и разговаривали. Михаил всё пытался понять, какие же чувства питал раньше к Кате, но ничего не получалось. Она как будто была ему совсем чужой. Когда большие напольные часы пробили полночь, Михаил встал.
- Нужно идти спать, уже довольно поздно. Завтра будет новый день…
- Я согласна с тобой, - произнесла Катя. - Идём.
Увидев снова большую кровать, Катя вдруг испугалась. Оставив Михаила одного, она прошла в будуар и надела белую сорочку. Накинув сверху пеньюар, она вновь вернулась в спальню и увидела, что Михаил уже лежит, накрывшись одеялом. Катя осторожно скользнула под одеяло и замерла. Михаил посмотрел на неё, а потом приблизился и поцеловал. Он целовал её шею, плечи, спуская сорочку с плеча. Сначала Катя обнимала его за шею, запускала руку в волосы, но потом вдруг резко отстранилась.
- Не сегодня, - сказала она, - я очень устала.
А потом отвернулась и натянула на себя одеяло. Михаил отвернулся в другую сторону. Так они и заснули.

Отредактировано Кассандра (2020-09-15 02:18:21)

Часть 40.
Каждое утро Саша по обыкновению сидела в кресле перед камином и ждала вестей от Дмитрия Антоновича. В те дни, когда она не занималась расследованием вместе с ним, ей совершенно нечем было заняться. Она могла часами сидеть перед камином, заворожено наблюдая за движением языков пламени, слушая потрескивание поленьев. И эти часы казались ей вечностью. На каминной полке стоял портрет её мужа. Она всеми возможными способами пыталась заставить себя не смотреть постоянно на него, но и убрать тоже не могла. Этот портрет стоял там до прихода её в этот дом, и Саша не осмеливалась что-либо нарушить в нём, пусть даже этим чем-либо был портрет её мужа, который, несмотря на то, что сохранял образ до боли любимого человека, приносил немало страданий. У Саши было плохое предчувствие в этот день, у неё с утра сильно болела голова, она была неспокойна. Как будто что-то плохое должно было случиться в этот день, хотя куда уж хуже?
В комнату неспешным шагом вошёл Илларион Степанович. Он был мрачен и чем-то обеспокоен. Ему явно не хотелось заводить с Сашей этот разговор, но он просто был вынужден это сделать.
- Доброе утро, Сашенька, - начал он.
- Доброе утро, папенька, - безжизненно, не выражая никаких эмоций, кроме грусти, ответила Саша.
- Ангел мой… - начал было Илларион, не в силах подойти к Саше и заглянуть ей в глаза, - я должен поговорить с тобой…
- Прошу вас, присядьте, - Саша головой кивнула в сторону кресла подле камина.
- Сашенька… родная моя, кровиночка моя… - Илларион зажмурил глаза, пытаясь отогнать подступившие к глазам слёзы. Он знал, что эта новость ещё больше расстроит Сашу, которая и так уже не улыбалась со дня гибели своего мужа. Но он не мог молчать, иначе потом будет слишком поздно… - Саша, дело в том, что я… - Илларион набрал в лёгкие побольше воздуха и произнёс на одном дыхании, - проиграл в карты наш особняк в Петербурге…
Саша медленно повернула голову и посмотрела папеньке в глаза.
- Как проиграли? – спросила она, удивлённо глядя на папеньку. Она ещё не до конца поняла, что происходит…
- Вчера, когда я сел играть. И ведь знал же, старый дурак, знал, что не мой день, так нет же… - Илларион снова зажмурился, его сдавливали рыдания, - заложил дом на кон, думал, карта пойдёт, но нет…. Прости меня, Сашенька…
К горлу Саши подступил комок, а слёзы навернулись на глаза. Дом? Это было единственным, что осталось от маменьки, что напоминало о ней, и теперь… теперь и последние воспоминания о ней потеряны, проиграны в карты, по глупой случайности…
- Как вы могли, папенька, зачем играли? У нас же есть деньги, мы жили, ни в чём себе не отказывая…
- Сашенька, это была видимость, которую мы с Аннушкой отчаянно пытались создать для тебя, чтобы ты себе ни в чём не отказывала, не чувствовала лишней в обществе… Я последние деньги отдавал на твои наряды, на украшения, лишь бы ты была счастлива… На самом деле, дом в Петербурге  – единственное, что у нас оставалось, а карты – единственная возможность, чтобы заработать денег… Когда ты приняла предложение князя Воронцова, я был несказанно счастлив…
- Так вы подстроили наш брак? Хотели извлечь выгоду?
- Нет-нет, ни в коем случае… Это Бог послал нам такую благодать, хотя я и не заслужил её… Я никогда не хотел выдать тебя замуж, чтобы извлечь выгоду, хотел, чтобы ты вышла по любви и была счастлива…
Саша сглотнула. Счастлива? Да, когда-то она была искренне счастлива. Радовалась каждому дню, каждому часу, каждому мгновению… А теперь…
- Ведь мы можем ещё всё спасти, можем выкупить дом, заплатив деньгами князя, твоими деньгами, Саша…
Саша молчала. Она смотрела на огонь, по щекам текли слёзы. Как папенька мог так поступить? И почему не сознался во всём раньше? Почему не сказал, что они обедневшие дворяне? Она бы не растрачивала последние деньги на наряды, любыми способами бы помогала папеньке…
- Нет, - вдруг резко сказала она, - как бы не было больно, мы справимся со всем этим… Мы отдадим наш дом, но деньги мужа я тратить не собираюсь… Вы с Аннушкой переедете жить сюда, и, дай Бог, всё наладится, мы заживём, как прежде… - слёзы со стремительной скоростью катились по щекам, кожу быстро защипало от соли, но Саша не обращала на это никакого внимания. Ей было просто всё равно. Будь что будет…
- Сашенька… - произнёс Илларион, он взял руку дочери и приложил к своему лицу, из его глаз полились слёзы, - прости меня, если сможешь… Дай Бог тебе перенести всё то, что свалилось на тебя в последнее время… Ты сильная, ты справишься, обязательно справишься!
Саша закрыла глаза. Она обещала справиться со всем, так и будет… Она обязательно сделает всё возможное, чтобы обрести хотя бы маленькую частичку счастья…
- Не вините себя, папенька, все совершают ошибки… А сейчас, поезжайте, соберите вещи, и я жду вас в этом доме.
Саша вздохнула, а Илларион, отпустив её руку, медленно поднялся и так же медленно зашагал из комнаты.

Через несколько минут приехал Дмитрий. Он сообщил, что ему удалось отыскать владельца оружейной лавки и скоро они смогут поговорить с ним. Надо было действовать очень осторожно, чтобы не спугнуть его. Саша всё время лишь молча кивала, бросала какие-то бессвязные фразы, как будто не слушала Дмитрия.
- Александра Илларионовна, с вами что-то произошло? Я же вижу, вам плохо…
- Мой папенька проиграл в карты дом, последнее напоминание о маменьке… Господи, ну за что? За что ты посылаешь мне такие испытания? – Саша снова заплакала. Дмитрий встал со стула, подошёл к Саше и, присев перед ней, обнял её. Саша продолжала плакать. Но теперь она чувствовала, что не одинока. Дмитрий пытался ей помочь. И она ценила его за это, искренне уважала, возможно, даже любила… Но той любовью, которой сестра любит брата. Той, что полюбила Мишу, она не сможет полюбить больше никого…
- Спасибо вам, Дмитрий Антонович, вы помогаете мне во всём, а я… Я недостойна вашей поддержки, вашей помощи… после того, как поступила с Вами…
- Что вы, Сашенька, забудьте об этом… Всё в прошлом.
В комнату вошёл слуга.
- Александра Илларионовна, вам письмо, от стряпчего, - слуга протянул поднос, с которого Саша взяла письмо. Она медленно раскрыла его, одной рукой вытирая слёзы, которые мешали читать. По мере прочтения письма ей становилось всё хуже и хуже, перед глазами всё плыло, последние строчки трудно было разобрать…
- Что там? – нетерпеливо спросил Дмитрий, видя состояние Саши.
- Стряпчий пишет… что… отец Михаила задолжал большую суму денег… срок погашения долга истёк, деньги не были выплачены, а в залог… в залог был оставлен этот дом, - тихо произнесла Саша, а в следующее мгновение потеряла сознание и обмякла в кресле. В руке она сжимала письмо…

Часть 42.
Прошло несколько дней с тех пор, как Катя и Михаил переехали жить в особняк в Петербурге. Катя всё продумала заранее. Теперь никто не должен был знать, что она живёт здесь. Слуги были подкуплены, да притом так хорошо, что у них даже не возникло вопросов, они ни разу не сказали слова против. Как только Миша переступил порог дома, на него тут же нахлынули воспоминания. Как известно, стены помогают. Он вспомнил некоторые моменты своей юности, самого весёлого времени своей жизни. Он вспоминал, как устраивал пирушки со своими друзьями-офицерами. Как правило, такие посиделки заканчивались игрой в карты и пьяными разговорами и обсуждениями «побед». К слову, Михаил вспомнил некоторые из них. Он вспомнил княжну Малинину, Долгорукую, графиню Растопчину… Но это было всё не то. Безусловно, эти воспоминания превращались в довольную улыбку на лице. Но он хотел вспомнить другое. Вспомнить свою свадьбу, ночь, проведённую с женой. Он был весьма раздосадован, когда не вспомнил ничего, связанного с этим. Катя показала их комнату, но ни одно малейшее воспоминание не проснулось в нём. Он надеялся на то, что всё-таки ему удастся вспомнить своё прошлое и поскорее начать жить как прежде.

Саша несколько дней жила в особняке Дмитрия Антоновича. Она пыталась привыкнуть к этому дому, но не могла. Всё здесь казалось ей чужим, непохожим ни на дом маменьки, ни на дом Миши. Миша… Она ни на секунду не переставала думать о нём, воспоминания об их, хоть недолгой, но счастливой жизни, больно ранили сердце. Но теперь, когда она носит под сердцем его ребёнка, который, она не сомневалась, будет копией отца, постарается сделать всё, чтобы не показать ему боли и грусти, чтобы сделать его счастливым, самым счастливым на всём белом свете. Сегодня был первый день, когда Саша сменила траур на обычную одежду. Этим знаком она хотела показать, что начинает новую жизнь, жизнь, в которой всю себя посвятит своему сыну… Маленькому Мишеньке…
Саша сидела в гостиной, когда в комнату вошёл Дмитрий. Он был очень взволнован.
- Александра Илларионовна, кажется, мне удалось узнать, кто поджёг конюшню…
Саша облокотила руку о спинку кресла и развернулась, чтобы как можно лучше видеть Дмитрия.
- Сегодня я постараюсь навестить этих людей. Мне сказали, они частые гости одного трактира, быть может, мне удастся их застать.
- Дмитрий Антонович, я пойду с вами.
- Нет, Саша, вам нужно беречь себя…
- Не останавливайте меня. Если так будет нужно, то я пойду и одна, вы не сможете мне помешать. Я должна сама заглянуть в лицо тем мерзавцам, что осмелились убить моего супруга.
- А как же ваш ребёнок?
- С ним ничего не случится, - Саша настаивала на своём и даже не собиралась сдавать позиции.
- Хорошо, - наконец сдался Дмитрий, - сегодня вечером я намерен идти туда.
- Спасибо, - Саша довольно улыбнулась. С недавнего времени она стала улыбаться довольно часто, и окружающим это очень нравилось. Вот и сейчас Дмитрий не мог сдержать ответной улыбки.

Вечером Саша и Дмитрий вышли на улицу. Погода стояла чудесная, несмотря на довольно поздний час, птицы продолжали щебетать, а благоухание летних цветов заполняло всё в округе. Путь их лежал мимо особняка Воронцовых. Проходя мимо него, у Саши защемило в сердце. Почему-то именно сейчас оно казалось не пустым. Именно сейчас она почувствовала учащённое сердцебиение, как в присутствии любимого человека. Её это очень напугало, она постаралась не обращать на это внимание, но ахнула, когда увидела, что в окне на втором этаже, как раз там, где находился кабинет, горели свечи. Очевидно, новый хозяин дома уже обжил его и теперь чувствует себя там полноправным хозяином. Но вот к окну подошёл человек, и Саше на мгновение показалось, что на неё смотрит её погибший муж.
- Дмитрий Антонович, - тихо сказала она, - мне показалось, там, в окне, взгляните…
Но когда Дмитрий посмотрел в сторону дома, человек уже отошёл от окна.
- Но там никого нет, - Дмитрий забеспокоился, - Александра Илларионовна, кого вы видели?
- Мне показалось, что на меня смотрел Миша…
- Мне очень жаль, но его уже не вернуть, вам, должно быть, он просто привиделся.
Саша вздохнула. Да, должно быть, просто видение. Но почему тогда сердце вновь трепещет от любви?

Михаил сидел за письменным столом и читал какую-то книгу. Она была неинтересной, он просто хотел убить время. Катя не выпускала его на улицу, говорила, что сделает всем сюрприз, сказав, что он жив, но только тогда, когда он вспомнит всё. Миша не стал сопротивляться, он просто соглашался с женой. Почему-то ему совсем не хотелось с ней спорить, почему-то он не мог долго находиться в её обществе, а сердце тем временем трепетало от любви… Сейчас он не мог сосредоточиться на книге, потому что чувствовал присутствие рядом близкого человека. Какая-то неведомая сила направила его к окну. Он увидел, как по улице идёт девушка, а с ней рядом офицер. Их лиц не было видно. Вот две фигуры на мгновение остановились. Сердце князя бешено забилось в груди, ему показалось, что он увидел знакомых ему людей, но не мог вспомнить, кто они. Чтобы не терзать себя лишними сомнениями, Михаил поспешил отойти от окна. Почему же эти двое людей заставили его сердце трепетать? Почему он почувствовал, что как-то связан с ними? И почему, взглянув на силуэт девушки, он почувствовал в своём сердце… любовь? Настоящую любовь...

Часть 44.
Весь день Саша не выходила на улицу, сославшись на плохое самочувствие. События прошедшего дня не лезли из головы, как, впрочем, и очертания того человека в окне. Поэтому, когда в комнату неспешными шагами вошёл Дмитрий, Саша искренне ему обрадовалась, насколько способна вообще была радоваться в сложившейся ситуации.
- Как ваше самочувствие? – вместо приветствия спросил Дмитрий.
- Спасибо, всё благополучно, - ответила Александра, - вам удалось что-нибудь выяснить? – желание поскорее раскрыть то дело и выяснить, кто же убил её мужа, было сильнее всех остальных.
- Нет, но я подумал, что сегодня мы сможем опять навестить тех двух людей, если вы, конечно, не будете против.
- Что вы, Дмитрий Антонович, конечно, я только за. Вы же знаете моё желание поскорее разобраться со всем этим.
- В таком случае, не будем терять времени, отправимся сию же минуту.
Александра встала с кресла, но почувствовала лёгкое головокружение и слегка покачнулась. Её поддержал Дмитрий, и тут же предложил остаться дома, но она отказала. Граф не стал сопротивляться, и, поддерживая Сашу под руку, продвинулся к выходу.

Их путь снова лежал через особняк Воронцовых. И снова Саша почувствовала учащённое сердцебиение, однако сделала над собой большое усилие и не стала смотреть в сторону особняка.
Толкнув дверь трактира, Дмитрий пропустил Александру вперёд. Они вместе подошли к хозяину и расспросили о двух людях. Тот указал на стол в углу, где сидели Пётр и Григорий и что-то бурно обсуждали, размахивая руками. Даже издалека было видно, что они изрядно выпили.
Саша почувствовала лёгкую тошноту, однако вместе с Дмитрием решительно двинулась к столу.
- Позвольте, господа, - произнёс граф, садясь на лавку. Саша села рядом с ним.
- С кем имеем честь? – заплетающимся языком проговорил Пётр.
- Граф Игнатьев, - представился Дмитрий, - а это, - он указал на Сашу, - княгиня Воронцова. Нам, безусловно, будет очень интересно узнать, зачем вам понадобилось поджигать конюшню в её особняке, - с этими словами Дмитрий достал пачку денег и бросил её на стол.
Алкоголь и деньги развязали язык Петру, и он без особого замешательства начал свой рассказ.
- Нам приказали, - неуверенно начал он.
- Кто? – требовательно спросил Дмитрий.
- Граф, подождите, я всё расскажу. Княжна Урусова дала задание. Катерина Фёдоровна. Дождаться, пока супруги Воронцовы пойдут в конюшню, затем выманить князя и поджечь княгиню.
Глаза Саши расширились от ужаса. Так это Катя всё подстроила! Ну конечно, она хотела смерти Саши, чтобы расчистить себе дорогу к Михаилу, но из-за глупой ошибки сама отчасти оказалась жертвой. Саша с ненавистью смотрела на этих людей.
- Она была очень разгневана на нас, когда мы допустили ошибку, поэтому вместо обещанных богатств заплатила нам жалкие гроши, куда меньше, чем вы сейчас нам дали, - Пётр схватил деньги, лежавшие на столе, и быстро спрятал их под пиджак.     
- Поговаривают, что Катерина не сама до всего этого додумалась, - вставил своё замечание Григорий. – Вроде как родственник у неё какой-то странный, Воронцовых на дух просто не переносил! Дедом он ей вроде бы приходится… Вот и убедил её в том, что нужно любыми путями добиваться поставленной цели… 
Дмитрий был разгневан не меньше, чем Саша, но не терял самообладания. Он поддержал её, когда та снова оказалась на грани обморока, и решил вывести из этого ужасного заведения. Но что, если Григорий сказал правду? Вдруг Катей и правда умело манипулировали?

Вернувшись в дом, Дмитрий усадил Сашу в кресло и велел подать чаю с успокаивающими травами.
- Не могу поверить, - говорила она, по щекам текли слёзы, - я не могу поверить в то, что княжна Урусова столь коварна. Она – причина всех моих несчастий… нет…
- К сожалению, это так, Александра Илларионовна, и я так же, как и вы, отказываюсь поверить в это.
Саша вздохнула. Но почему? Почему всё произошло именно так? Теперь понятно, почему от княжны давно нет вестей…
- Странно прежде всего то, что вчера во дворце я видел княжну. Она показалась мне на редкость спокойной… - после нескольких минут молчания вновь заговорил Дмитрий. Он, как и Саша, отказывался верить в происходящее. Как могла такая девушка быть столь холодной и расчётливой? Как могла допустить в свою голову мысль об убийстве? Возможно, Кате действительно требуется помощь, если дед действительно внушает ей такие страшные истины? Вроде бы Дмитрий слышал что-то о так называемом гипнозе. Что, если Катя стала его невольной жертвой?
Слёзы из Сашиных глаз полились с удвоенной силой. Она с трудом нашла в себе силы, чтобы хоть как-то успокоиться.
- Александра Илларионовна, - вдруг сказал Дмитрий. В эту минуту ему стало так жаль эту девочку, которая потеряла всякую надежду на счастье, лишилась мужа, состояния, крыши над головой.
Саша подняла голову и заплаканными глазами посмотрела на Дмитрия. На его лице читалась такая жалость, грусть и нежность, что невольно Саша опустила глаза, чтобы не видеть всего этого.
- Я понимаю, вам сейчас очень тяжело, вы переживаете большое горе, но я не могу поступить иначе. Саша, я мог бы дать вашему ребёнку свою фамилию, признать его своим, вы понимаете?
- О чём вы говорите? – по-прежнему глядя в пол, спросила Саша.
- Я говорю о том, что мы могли бы заключить с вами брак, чтобы обеспечить вашему ребёнку будущее.
Осознав эти слова, Саша заплакала ещё горче. Дмитрий Антонович сейчас поставил под удар своё будущее, своё счастливое будущее ради неё. Ради той, что пережила столько горя. Ради той, что никогда не способна была полюбить его. Ради той, что никогда не забудет своего мужа. Саша знала, что Дмитрий понимал это. Она была благодарна ему за всё, за всё, что он сделал для неё, и сейчас, при мысли о том, что ещё он готов был сделать, у Саши всё перевернулось внутри. Связать свою жизнь с такой женщиной, как она – это поистине великий подвиг.
- Александра, простите, если обидел вас… - Дмитрий пытался успокоить Сашу, но всё было напрасно. Она продолжала плакать.
- Дмитрий Антонович, вы не понимаете… - сквозь слёзы и рыдания говорила она.
- Поверьте мне, я всё понимаю. Просто ответьте мне, вы согласны стать моей женой?
Саша опустила голову на руки. Дмитрий не смел её торопить. Он понимал, что в данный момент Саша принимает решение, от которого потом будет зависеть её судьба. Через несколько минут она подняла голову и, наскоро вытерев слёзы, только и смогла прошептать:
- Да…

Отредактировано Кассандра (2020-09-24 23:51:48)

Часть 46.
Всё следующее утро Саша провела у себя в комнате. Она надела платье, в котором собиралась ехать в церковь, убрала волосы в пучок. Она рассчитывала потратить на приготовления намного больше времени, но управилась всего за полчаса, поэтому ещё долго сидела в кресле, глядя на мерное покачивание деревьев за окном. Она была спокойна, но в то же самое время не чувствовала ничего. Как будто все чувства просто заморозили. Когда подошло время, Саша спустилась вниз, где её ждал Дмитрий. Он был одет не в парадную форму, а в повседневную, поскольку венчание было тайным и никто, кроме самых ближайших родственников, ну и слуг дома, не знал об этом.
- Ты готова? – спросил Дмитрий.
- Да, - Саша слабо улыбнулась и, подойдя к Дмитрию, взяла его под руку, - пойдём.
Они вышли на улицу и сели в карету, которая должна была доставить их в церковь.
Когда карета подъехала, Дмитрий вышел первым, чтобы подать руку Саше. Этот момент показался ей до боли знакомым. Закрыв глаза, она вспомнила, как вот так же, подав руку, Михаил помогал ей выбраться из кареты в день их венчания. Воспоминания из прошлого преследовали её на всём пути к алтарю, она всё время вспоминала, как несколько месяцев назад также шла к алтарю, но только тогда она была безмерно счастлива. Дмитрий тоже не выглядел счастливым, ведь мысли о Кате по-прежнему не давали ему покоя. Но было уже слишком поздно что-то менять. Эта свадьба обязательно должна состояться… 

В то утро Катя решила идти к Дмитрию и во всём признаться ему и Александре. Она больше не могла лгать ни Михаилу, ни окружающим, ни себе. Она не могла находиться под одной крышей с человеком, которого не любит. Несмотря на то, что она давно переехала в спальню для гостей, продолжала чувствовать себя неловко. Теперь она твёрдо знала, что любит именно графа Игнатьева. Он снился ей по ночам, она всё время думала о нём, невольно представляя свою с ним свадьбу.
- Катя, ты уходишь? – спросил Миша, сидя в гостиной. Катя только что спустилась с лестницы. На голове её был летний капор.
- Да, - сухо и без чувства ответила она.
Догадки Михаила о том, что Катя не является ему женой, находили всё большее подтверждение. Иначе как объяснить то, что она переехала в спальню для гостей, практически не уделяет ему внимания, а все разговоры ведёт достаточно сухо и сдержанно?
Катя стремительно прошла сквозь гостиную и вскоре закрыла за собой дверь. Выйдя на улицу, она села в карету, которая должна была доставить её в дом к Игнатьевым.
- Скажи, барин дома? – спросила она слугу, переступая порог особняка графа.
- Нет их, уехали.
- А матушка его дома?
- Не извольте гневаться, их тоже дома нет.
- А куда они все запропастились? – не выдержав, спросила Катя, боясь услышать ответ.
- Говорить не велено, барыня.
Катя, не задумываясь, достала ассигнацию из сумочки и протянула слуге.
- Эх, так и быть, скажу вам. Свадьба сегодня у Дмитрия Антоновича, вот и уехали-с в церковь.
- Свадьба? - глаза Кати расширились от удивления и ужаса, - где? С кем?
- Так женятся они на вдове Воронцовой, бывшей Забелиной. Тут церковь неподалёку.
Катя быстро сбежала по ступенькам, чуть не споткнувшись по дороге, почти запрыгнула в карету, и быстро сказала направление.
- Да поживее! – крикнула она.
Через несколько минут Катя уже выходила из кареты и направлялась в церковь. Нарушив все правила, которые только существовали, она ворвалась внутрь. К счастью для неё, вовремя, потому что Александра и Дмитрий только что стали перед алтарём.
- Нет, - громко сказала Катя, чуть надрывисто и нервно, - вы не можете…
Она заставила обернуться Анну, Иллариона и Софью Александровну, а после Дмитрия и Сашу.
- Что вы себе позволяете? – спросила графиня Игнатьева.
- Простите меня, но я должна сказать, что свадьба не должна состоятся.
- Позвольте узнать, почему? – спросил Дмитрий, которого появление Кати почему-то не удивило, скорее обрадовало. Каким же он был идиотом, когда пошёл на поводу у собственных чувств! Ведь, кажется, его помощь нужна сейчас отнюдь не Александре! Сама Саша стояла как громом поражённая и не могла вымолвить ни слова.
- На это есть две причины. Первая – я люблю вас, Дмитрий Антонович, - Катя набрала побольше воздуха в лёгкие и на одном дыхании произнесла, - вторая – ваш муж жив, Александра Илларионовна…